Первая берестяная грамота была найдена в. Новгородские берестяные грамоты. О чём писали древние новгородцы

Современного человека интересует, как жили его предки много веков тому назад: о чём думали, какими были их взаимоотношения, во что одевались, чем питались, к чему стремились? А летописи сообщают только о войнах, строительстве новых храмов, смерти князей, выборах епископов, солнечных затмениях и эпидемиях. И тут на помощь приходят берестяные грамоты, которые историки считают самым загадочным явлением в русской истории.

Что такое берестяная грамота

Берестяная грамота – это записки, письма и документы, сделанные на березовой коре. Сегодня историки уверены в том, что береста служила письменным материалом на Руси до появления пергамента и бумаги. Традиционно берестяные грамоты относят к периоду XI-XV веков, однако Арциховский и многие из его сторонников утверждали, что первые грамоты появились в Новгороде еще в IX-X веках. Так или иначе, это археологическое открытие перевернуло взгляд современных ученых на Древнюю Русь и, что куда важнее, позволило взглянуть на ее изнутри.

Первая берестяная грамота

Стоит отметить, что именно новгородские грамоты учёные считают самыми интересными. И это понятно. Новгород – один из крупнейших центров Древней Руси, который при этом не был ни монархией (как Киев), ни княжеством (как Владимир). «Великая русская республика средневековья», - так называл Новгород социалист Маркс.

Первая берестяная грамота была найдена 26 июля 1951 года во время археологических раскопок на Дмитровской улице в Новгороде. Грамоту нашли в щели между плахами настила на мостовой 14-го века. Перед археологами был плотный берестяной свиток, который, если бы не буквы, можно было бы принять за рыболовный поплавок. Несмотря на то, что грамота была кем-то изодрана и выброшена на Холопьей улице (именно так в средние века её называли), она сохранила достаточно большие части связанного текста. В грамоте 13 строк – всего 38 см. И хотя время их не пощадило, но содержание документа уловить несложно. В грамоте перечислялись сёла, которые платили повинность какому-то Роме. После первой находки последовали и другие.

О чём писали древние новгородцы

Берестяные грамоты имеют самое разное содержание. Так, например, грамота номер 155 является запиской о суде, которая предписывает ответчику возместить истцу нанесенный ущерб в размере 12 гривен. Грамота номер 419 – молитвенная книжка. А вот грамота под номером 497 и вовсе была приглашением зятя Григория погостить в Новгород.

В берестяной грамоте, посланной приказчиком господину, говорится: «Поклон от Михаили к осподину Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, осподине, целовек спроста, а мы смием имать ржи без твоего слова ».

Среди грамот найдены любовные записки и даже приглашение на интимное свидание. Была найдена записка сестры брату, в которой она пишет о том, что ее муж привел домой любовницу, и они, напившись, бьют ее до полусмерти. В этой же записке сестра просит брата поскорее приехать и заступиться за нее.

Берестяные грамоты, как оказалось, использовались не только в качестве писем, но и в качестве объявлений. Так, например, грамота номер 876 содержит предупреждение о том, что в ближайшие дни на площади будут проходить ремонтные работы.

Ценность берестяных грамот, по мнению историков, состоит в том, что в подавляющем большинстве это бытовые письма, из которых можно очень много узнать о жизни новгородцев.

Язык берестяных грамот

Интересным открытием в отношении берестяных грамот стал тот факт, что их язык (письменный старославянский) несколько отличается от того, что привыкли видеть историки. В языке берестяных грамот содержится несколько кардинальных отличий в правописании некоторых слов и сочетаний букв. Есть различия и в расстановке знаков препинания. Все это привело ученых к выводу о том, что старославянский язык был весьма неоднородным и имел множество наречий, которые порой сильно разнились между собой. Подтвердили эту теорию и дальнейшие открытия в области истории Руси.

Сколько всего грамот

На сегодняшний день в Новгороде найдено 1050 грамот, а также одна берестяная грамота-икона. Найдены грамоты были и в других древнерусских городах. В Пскове было обнаружено 8 грамот. В Торжке – 19. В Смоленске – 16 грамот. В Твери – 3 грамоты, а в Москве – пять. В Старой Рязани и Нижнем Новгороде было найдено по одной грамоте. Так же грамоты были обнаружены и на других славянских территориях. В белорусских Витебске и Мстиславле - по одной грамоте, а на Украине, в Звенигороде Галицком, - три берестяные грамоты. Этот факт свидетельствует о том, что берестяные грамоты не были прерогативой новгородцев и рассеивает популярный - миф тотальной безграмотности простого люда.

Современные исследования

Поиски берестяных грамот ведутся и сегодня. Каждая из них подвергается доскональному изучению и расшифровке. Последние найденные грамоты содержали не письмена, а рисунки. Только в Новгороде археологами было обнаружено три грамоты-рисунка, на двух из них были изображены, по всей видимости, дружинники князя, а на третьей присутствует изображение женских форм.

Загадкой для ученых остается тот факт, как именно новгородцы обменивались грамотами, и кто доставлял письма адресатам. К сожалению, пока на этот счет существуют лишь теории. Не исключено, что уже в XI веке в Новгороде существовала своя почта или хотя бы «служба курьерской доставки», предназначенная специально для берестяных грамот.

Не менее интересная историческая тема , по которым можно судить о традициях древнеславянского женского костюма.

Берестяны́е гра́моты - письма и записи на коре берёзы , памятники письменности Древней Руси XI-XV вв. Берестяные грамоты представляют первостепенный интерес как источники по истории общества и повседневной жизни средневековых людей, а также по истории восточнославянских языков . Берестяная письменность известна также ряду других культур народов мира.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ А.А. Зализняк. О берестяных грамотах из раскопок сезона 2017 года.

✪ Язык берестяных грамот (рассказывает лингвист Андрей Зализняк)

✪ А.А.Зализняк. Берестяные грамоты 1

✪ А. А. Зализняк: О берестяных грамотах из раскопок сезона 2016 года. Лекция 1

✪ А.А. Зализняк. Новгородские берестяные грамоты

Субтитры

Открытие берестяных грамот

Существование берестяной письменности на Руси было известно и до обнаружения грамот археологами. В обители св. Сергия Радонежского «самые книги не на хартиях писаху, но на берестех» (Иосиф Волоцкий). В музеях и архивах сохранилось немало поздних, в основном старообрядческих документов, даже целых книг, написанных на специально обработанной (расслоенной) бересте (XVII-XIX века). На берегу Волги близ Саратова крестьяне, роя силосную яму, в 1930 году нашли берестяную золотоордынскую грамоту XIV века . Все эти рукописи выполнены чернилами .

Местом, где впервые были обнаружены берестяные грамоты средневековой Руси, стал Великий Новгород . Новгородская археологическая экспедиция, работавшая с 1930-х годов под руководством А. В. Арциховского , неоднократно находила обрезанные листы берёзовой коры, а также писа́ла - заострённые металлические или костяные стержни, известные как инструмент для писания на воске (впрочем, до открытия берестяных грамот версия о том, что это именно писала, не была преобладающей, и их часто описывали как гвозди, шпильки для волос или «неизвестные предметы»). Древнейшие стили-писала в Новгороде происходят из слоёв 953-989 годов . Уже тогда у Арциховского возникла гипотеза о возможности находки грамот , процарапанных на бересте. Однако Великая Отечественная война (во время которой Новгород был оккупирован немцами) прервала работы археологов, и они возобновились только в конце 1940-х годов .

Открытие показало, что, вопреки опасениям, при написании грамот почти никогда не использовались хрупкие чернила (при раскопках найдено всего три таких грамоты из тысячи с лишним, в том числе большая московская грамота в 2007 г.); текст был просто процарапан на коре и без труда читался.

В Смоленске первая берестяная грамота была открыта в 1952 г. экспедицией Московского университета под руководством Д. А. Авдусина , в Пскове - экспедицией Г. П. Гроздилова в 1958 г., в Витебске - во время строительных работ в 1959 году . В Старой Руссе первую находку берестяной грамоты сделала в 1966 г. экспедиция Института археологии под руководством А. Ф. Медведева . В Мстиславле (Белоруссия) первую берестяную грамоту обнаружил археолог Л. В. Алексеев в 1980 г., в Твери первую грамоту обнаружили в 1983 г. География находок расширилась в 1988 г., когда впервые берестяную грамоту нашли при раскопках С. Р. Чернова на Красной площади в Москве, а в Звенигороде Галицком (Украина) при раскопках И. К. Свешникова обнаружили две грамоты (в следующем году еще одну) .

В августе 2007 года найдены вторая и третья грамоты в Москве. Причём найденная в Тайницком саду московского Кремля чернильная грамота № 3 с описью имущества стала фактически первым полноценным московским берестяным документом (ранее известная грамота № 1 и найденная в том же сезоне грамота № 2 представляют собой небольшие фрагменты) и самой большой из ранее известных берестяных грамот. В Мстиславле (Белоруссия) в 2014 г. найдена вторая грамота, содержащая две буквы и княжеский знак (трезубец) . В Смоленске в 2009 г. нашли 16-ю грамоту (последние грамоты до этого были найдены в 1980-х гг.). Она представляет собой нижнюю строчку письма, в которой сохранилась фраза «ладья ушла» .

21 июля 2015 года экспедицией И. П. Кукушкина была найдена первая берестяная грамота в Вологде . В октябре 2015 года экспедиция Института археологии РАН во главе с Л. А. Беляевым обнаружила во время раскопок в Зарядье московскую берестяную грамоту № 4 .

В ходе раскопок находят также пустые листы бересты - заготовки для письма, показывающие возможность находки в будущем берестяных грамот с текстом. Иногда в СМИ они также называются «берестяными грамотами». Такой берестяной лист рубежа XI и XII в. найден в 2010 году в Киеве на Подоле (улица Хорива); текст на нём пока не выявлен . В 2007 году сообщалось также о «берестяной грамоте и писале», найденных в Нижнем Новгороде , каких-либо подробностей об этой находке впоследствии не появлялось. В 2008 году сообщалось о находке берестяной грамоты и костяного писала в Буске на Львовщине .

Количество

С 1951 года берестяные грамоты обнаруживаются археологическими экспедициями в Новгороде, а затем и в ряде других древнерусских городов. Крупнейшая экспедиция - новгородская - работает ежегодно, но количество грамот в разные сезоны сильно варьирует (от сотни с лишним до нуля) в зависимости от того, какие слои раскапываются. Немало грамот обнаружено при археологическом контроле за земляными работами (строительство, прокладка коммуникаций), а также найдено просто случайно. Среди случайных находок , в частности, - грамота № 463 , найденная студентом Новгородского пединститута в посёлке Панковка в куче вывезенного с раскопок отработанного грунта, который предполагалось использовать для благоустройства местного сквера и маленький фрагмент № 612 , найденный жителем Новгорода Челноковым у себя дома в цветочном горшке при пересадке цветов .

Берестяные грамоты в настоящее время обнаружены при раскопках следующих древнерусских городов (указано количество по состоянию на 10 октября 2016 года ):

Великий Новгород	1089 грамот и 1 берестяная грамота-иконка
Старая Русса	46
Торжок	19
Смоленск	16
Псков	8
Тверь	5
Москва	4
Звенигород Галицкий (Украина)	3
Мстиславль (Белоруссия)	2
Витебск (Белоруссия)	1
Старая Рязань	1
Вологда	1

Общая характеристика

Берёзовая кора как материал для письма получает на Руси распространение не позднее первой четверти XI века и выходит из широкого употребления в середине XV века в связи с распространением бумаги , которая именно около этого времени становится дешёвой; чернильные берестяные рукописи известны и в более позднюю эпоху (см. выше). Береста рассматривалась как эфемерный, непрестижный материал для письма, непригодный для долгого хранения; её использовали в основном как материал для частной переписки и личных записей, а более ответственные письма и официальные документы писались, как правило, на пергаменте (бересте доверялись лишь их черновики). В грамоте № 831, представляющей собой черновик жалобы должностному лицу, есть прямое указание переписать её на пергамент и лишь потом послать адресату. Лишь немногие грамоты, по-видимому, хранились долго: это два берестяных листа огромного размера с записью литературных произведений (сохранившаяся целиком грамота из Торжка № 17 и дошедшая до нас во фрагментах новгородская грамота № 893), найденные в земле в развёрнутом виде, а также две берестяные книжечки: с записью молитв (новгородская грамота № 419) и с текстом заговора от лихорадки (№ 930, лист из такой книги).

В силу указанных обстоятельств обнаруженные археологами берестяные грамоты представляют собой, как правило, выброшенные документы, попавшие в землю в том месте и в тот момент, когда в них исчезала практическая надобность. Таким образом, находки археологов не связаны с каким бы то ни было древним архивом (даже в том случае, когда высокая концентрация грамот обусловлена нахождением на данном месте некоторого учреждения или канцелярии - как, например, на одной из усадеб Троицкого раскопа , так называемой усадьбе Е , где в XII веке находился «сместный» [совместный] суд князя и посадника).

Древнерусским книжникам была известна функциональная эквивалентность между берестой и ближневосточным папирусом : так, в переводе Толкового Апостола, выполненном Максимом Греком и его русскими сотрудниками в XVI в., употреблены выражения посланїа берестены и епистолїи берестеные в соответствии с ἐπιστολὰς βυβλίνας ‘послания на папирусе‘ .

Целые берестяные грамоты в момент обнаружения обычно представляют собой свёрнутый свиток бересты с выцарапанным текстом на внутренней стороне коры (реже на обеих её сторонах). Меньшая часть целых документов находится в земле в развёрнутом виде. Текст помещается на бересте в строку, в подавляющем большинстве грамот (как и средневековых славянских рукописях вообще) без разделения на слова.

Значительную долю находок составляют фрагменты берестяных грамот, нередко повредившихся уже после попадания в землю, но ещё чаще уничтоженных (разорванных или разрезанных) перед тем, как их выбросили. Эта практика упоминается в «Вопрошании» Кирика Новгородца XII в., где спрашивается, нет ли греха в том, чтобы по разрезанным грамотам «ходили ногами». Цель уничтожения грамот понятна: адресаты писем заботились о том, чтобы ставшее ненужным письмо не прочёл посторонний. В роли такого «постороннего» и оказываются современные исследователи. Хотя в интерпретации фрагментов грамот накоплен значительный опыт, и общий характер документа удаётся уловить в большинстве случаев (лишь совсем крохотные фрагменты интерпретации не поддаются), наличие оборванных букв и лакун часто затрудняет истолкование отдельных мест.

Датировка

Главным способом датирования берестяных грамот является стратиграфическое датирование (на основании археологического слоя, из которого извлечена грамота), в котором важную роль играет дендрохронология (в Новгороде с большим количеством часто ремонтировавшихся деревянных мостовых датировка точнее, чем в других городах - обычно в пределах 30-40 лет).

Некоторое количество берестяных грамот может быть датировано благодаря упоминанию в них известных по летописям исторических лиц или событий (например, в ряде грамот выступают представители шести поколений знаменитого новгородского рода бояр Мишиничей - посадники Варфоломей, Лука, Онцифор Лукинич , Юрий Онцифорович и другие). Данный способ обычно употребляется вместе со стратиграфическим датированием и независимо подкрепляет его.

В последнее время, с накоплением фонда берестяных грамот, появилась возможность комплексного параметрического датирования грамот на основе целого ряда внестратиграфических признаков - прежде всего палеографии , а также лингвистических признаков и этикетных формул, имеющих хронологическое значение. Данный метод, разработанный А. А. Зализняком , успешно применяется для грамот, не имеющих (вообще или достаточно узкой) стратиграфической даты.

Большинство берестяных грамот - частные письма, носящие деловой характер (взыскание долгов, торговля, бытовые указания). К этой категории тесно примыкают долговые списки (которые могли служить не только записями для себя, но также и поручениями «взять с такого-то столько-то») и коллективные челобитные крестьян феодалу (XIV -XV века).

Кроме того, имеются черновики официальных актов на бересте: завещания , расписки, купчие, судебные протоколы и т. п.

Сравнительно редки, но представляют особый интерес следующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, поучения), литературные и фольклорные произведения (заговоры , школьные шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения, детские рисунки и каракули). Огромную известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки новгородского мальчика Онфима .

Берестяные грамоты, как правило, предельно кратки, прагматичны, содержат только самую важную информацию; то, что автору и адресату и так известно, в них, естественно, не упоминается. Те трудности интерпретации, с которыми из-за отсутствия контекста постоянно сталкиваются современные исследователи - расплата за чтение «чужих писем».

Бытовой и личный характер многих берестяных грамот Великого Новгорода (например, любовные послания незнатных молодых людей или хозяйственные записки-наказы от жены к мужу) свидетельствуют о высоком распространении грамотности среди населения.

Грамоты как исторический источник

Как важнейший исторический источник берестяные грамоты были оценены уже их первооткрывателем А. В. Арциховским. Основные монографические работы на эту тему принадлежат Л. В. Черепнину и В. Л. Янину .

Специфика источников

Берестяные грамоты являются одновременно вещественными (археологическими) и письменными источниками; место их нахождения - столь же важный для истории параметр, как и их содержание. Грамоты «дают имена» безмолвным находкам археологов: вместо безликой «усадьбы знатного новгородца» или «следов деревянного навеса» мы можем говорить об «усадьбе священника-художника Олисея Петровича по прозвищу Гречин» и о «следах навеса над помещением сместного суда князя и посадника». Одно и то же имя в грамотах, обнаруженных на соседних усадьбах, упоминания князей и других государственных деятелей, упоминания значительных денежных сумм, географических названий - всё это много говорит об истории строений, их владельцев, об их социальном статусе, об их связях с другими городами и областями.

Политическая и социальная история

Благодаря берестяным грамотам изучена генеалогия боярских родов древнего Новгорода (ср. в особенности исследования Янина), выявлена политическая роль некоторых деятелей, недостаточно освещённая в летописи (таков известный нам благодаря работам А. А. Гиппиуса Пётр-Петрок Михалкович, видный деятель боярской олигархии XII века). Грамоты рассказывают о землевладении в Новгородской земле, об экономических связях новгородцев с Псковом , Ростовом , Ярославлем , Угличем , Суздалем , Кучковом (будущей Москвой), Полоцком , Киевом , Переяславлем , Черниговом , даже Сибирью (Обдорской землёй) . Челобитные крестьян, купчие и завещания XIV -XV веков свидетельствуют о закреплении крепостного права , о развитии судебной бюрократии и делопроизводства (эта область в домонгольский период ещё практически не отграничена от частной переписки). Мы узнаём о военных конфликтах и внешней политике Новгорода, о сборе дани с покорённых земель - узнаём в массе бытовых подробностей, которых не бывает в официальных документах. Ряд первостепенных данных имеется по истории церкви - засвидетельствована древность некоторых черт литургии , есть сведения о взаимоотношениях членов клира с жителями окормляемых ими усадеб, а упоминание Бориса и Глеба в списке святых в грамоте 3-й четверти XI века почти совпадает со временем их канонизации ().

История повседневности

Уникален этот источник для изучения повседневной жизни Древней Руси - тематики, столь популярной в медиевистике XX века . Берестяные грамоты свидетельствуют о широком распространении грамотности в Древней Руси, о том, что горожане обучались азбуке с детства и сами писали свои письма, что грамотны были и женщины; вместе с тем в ряде ситуаций (особенно в переписке высокопоставленных чиновников) уместна была и фигура писца, записывавшего под диктовку и служившего затем в роли посыльного. Семейная переписка новгородцев свидетельствует о высоком положении женщины, посылавшей мужу наказы («приказы»), вступавшей самостоятельно в денежные отношения и т. п.

Есть в берестяных грамотах сведения о рационе древних новгородцев, их одежде, их ремёслах, а также о сфере человеческих взаимоотношений, родственной и дружеской заботе, гостеприимстве, конфликтах. Так, в грамоте № 842 говорится: «Вот мы послали 16 лукошек мёда, а масла три горшка. А в среду две свиньи и колбасу» (первое упоминание о колбасе во всём славянском мире) .

Совершенно исключительный интерес представляет любовное письмо девушки XI века (грамота № 752): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! А тебе, я вижу, это не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и пришёл. Может быть, я тебя по своему неразумию задела, но если ты начнёшь надо мною насмехаться, то суди тебя Бог и я недостойная» .

Имеются берестяные грамоты с записями заговоров и других фольклорных текстов, которые позволяют судить о древности памятников фольклора .

Язык берестяных грамот

Диалектизмы

Большинство берестяных документов с территории Новгородской феодальной республики (из Новгорода, Старой Руссы и Торжка) написано на древненовгородском диалекте , отличающемся от известного по традиционным памятникам древнерусского языка на различных уровнях: в фонетике , морфологии , отчасти также лексике . В широком смысле к древненовгородскому диалекту можно относить также и диалект древнего Пскова (имеющий ряд собственных фонетических особенностей). Отдельные диалектные новгородские и псковские явления были известны историкам русского языка и раньше, но лишь по эпизодическим вкраплениям в рукописях, на фоне общей установки писца на более престижный язык (церковнославянский, наддиалектный древнерусский). В берестяных же грамотах эти явления представлены либо совершенно последовательно, либо (реже) с незначительным влиянием книжной нормы.

Прочие грамоты (из Смоленска, Звенигорода Галицкого, Твери, Витебска, Москвы, Вологды) также несут информацию о древнем говоре данных регионов, однако из-за небольшого количества материала лингвистическая ценность их пока меньше, чем у новгородских грамот.

Орфография и история алфавита

В берестяных грамотах (из всех городов) используется т. н. бытовая графическая система , где, в частности, пары букв ъ-о , ь-е и е-ѣ могут взаимозаменяться (например, слово конь может записываться как къне ); по такой системе написано подавляющее большинство грамот середины XII - конца XIV века . До открытия берестяных грамот подобная орфография была известна лишь по некоторым пергаментным грамотам и надписям, а также по отдельным ошибкам в книжных текстах.

Берестяные грамоты являются важным источником при изучении происхождения и развития русского кириллического алфавита. Так, азбука (абецедарий) представлена уже на одной из древнейших среди найденных берестяных грамот - берестяной грамоте № 591 (XI век), обнаруженной в 1981 году, а также на берестяной грамоте № 460 (XII век), найденной в 1969 году , известны и берестяные азбуки, относящиеся к позднедревнерусскому периоду. Абецедарии из берестяных грамот отражают различные этапы формирования состава кириллицы, причём они не прямо соответствуют репертуару букв, фактически использовавшихся в текстах той же эпохи .

Грамотность писцов

В силу специфики орфографии и диалектных особенностей берестяных грамот в -1970-х годах , несмотря на то, что уже в этот период был накоплен значительный фонд ценных наблюдений за лексикой, грамматикой, орфографией, палеографией берестяных грамот (Н. А. Мещерский , Р. О. Якобсон , В. И. Борковский , Л. П. Жуковская), исследователи берестяных грамот нередко трактовали непонятные места как произвольные ошибки малограмотных писцов (или даже иностранцев) против «правильного» древнерусского языка: это позволяло истолковывать спорные отрезки текста практически как угодно.

Грамота ꙍтъ Жизномира къ Микоулє. Коупилъ єси [ты купил; «еси» - связка ] робоу [рабыню ] Плъсковє [в Пскове ], а нынє мѧ въ томъ ѧла [за это схватила ] кънѧгыни. А нынє сѧ дроужина по мѧ пороучила [поручилась ]. А нынє ка посъли къ томоу моужєви [человеку ] грамотоу, єли [если ] оу нєго роба. А сє ти хочоу конє коупивъ, и кнѧжъ моужъ всадивъ, та на съводы [очные ставки ]. А ты атчє [если ] єси нє възалъ коунъ [денег ] тєхъ, а нє ємли [бери ] ничъто жє оу нєго.

Грамота не имеет признаков древненовгородского диалекта; некоторые не очень яркие характеристики могут указывать на то, что писавший мог быть уроженцем Юго-Западной Руси

Берестяные грамоты - важный источник по истории русского языка; по ним точнее, чем по другим средневековым рукописям, зачастую сохранившимся только в списках, можно установить хронологию и степень распространённости того или иного языкового явления (например, падения редуцированных , отвердения шипящих , эволюции категории одушевлённости), а также этимологию и время появления того или иного слова. Грамоты практически непосредственно отражают живую разговорную речь Древней Руси и не несут на себе, как правило, следов литературной «шлифовки» стиля и книжного влияния в морфологии и синтаксисе. Сопоставимого с ними в этом отношении материала среди традиционных книжных памятников древнерусского языка нет.

Лексика

Таким образом, открытие берестяных грамот постоянно заполняет лакуны в существующих словарях древнерусского языка.

Иноязычный материал

Имеется несколько грамот, написанных по-церковнославянски , а также пять текстов на неславянских языках: по одной на карельском (знаменитая берестяная грамота № 292 с заклинанием против молнии), латыни , греческом , немецком - новгородские грамоты; на руническом древнескандинавском - смоленская грамота. Последние важны как источник сведений о международных связях древнего Новгорода и Смоленска. В грамоте № 403 помимо древнерусского текста содержится небольшой русско-карельский словарик; она предназначена для сборщика дани, который уже немного умел объясняться по-карельски. В нескольких грамотах представлены иноязычные имена собственные (людей и мест) и редкие иноязычные заимствования, прежде всего прибалтийско-финские, а также германские, балтские и тюркские.

Публикации

Берестяные грамоты из Новгорода публикуются начиная с 1953 года в особой серии с общим названием «Новгородские грамоты на бересте из раскопок… годов». К настоящему времени вышло 11 томов. Здесь опубликованы новгородские берестяные грамоты до № 915 включительно, грамоты из Старой Руссы и Торжка, а также некоторые другие новгородские надписи (на деревянных бирках, цилиндрах , церах-восковых табличках).

В последние несколько лет вновь найденные грамоты (кроме маленьких фрагментов) предварительно публикуются в журнале «Вопросы языкознания» .

Текст и интерпретации грамот в дальнейшем неоднократно уточнялись различными исследователями: чтения и переводы, предложенные в первых томах «Новгородских грамот на бересте…», зачастую уже совершенно устарели. Поэтому необходимо обращаться также к книге А. А. Зализняка «Древненовгородский диалект» (М., 1995; 2-е изд., М., 2004), где дан текст новгородских и неновгородских берестяных грамот (кроме маленьких фрагментов и неславянских текстов) в соответствии с современным состоянием древнерусистики. В издания «НГБ» (и отчасти также в книгу А. А. Зализняка) также включены некоторые другие тексты: 1) надписи на деревянных «цилиндрах-замка́х» для мешков сборщиков дани; 2) надписи на деревянных бирках, обычно долговых; 3) разбор древнерусских надписей-граффити ; 4) новгородские свинцовые грамоты . Всё это в рамках древнерусской культуры обнаруживает определённые сходства с берестяными грамотами (или привлекается как дополнительный лингвистический материал).

Аналогичная письменность в других культурах

Кора деревьев, вероятнее всего, использовалась многие тысячелетия у разных народов в качестве писчего материала , на котором первоначально оставлялись какие-то важные для людей знаки ещё в мезолите и неолите [ ] . Употребление древесной коры как удобного и дешёвого писчего материала было распространено в античности .

Во время Великой Отечественной Войны, партизанские газеты и листовки иногда печатались на бересте за отсутствием бумаги.

См. также

Примечания

Поппе Н. Н. Золотоордынская рукопись на бересте // Советское востоковедение , 1941, т. 2. - С. 81-134.
В. Л. Янин приводит устный рассказ очевидца, согласно которому берестяные грамоты имелись ещё в музее новгородских древностей, собранном краеведом и археологом В. С. Передольским (1833-1907); большая часть этой коллекции утрачена в 1930-е гг. Документальных подтверждений этому рассказу нет; Янин предполагает, что речь могла идти о незначительных фрагментах берестяных грамот.
Колчин С. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. - М., 1982. - С. 94.
Памятник создан по инициативе родственников Н. Ф. Акуловой при поддержке Администрации Великого Новгорода и Новгородской археологической экспедиции. На новом памятнике изображена та самая грамота № 1 и короткая надпись: «Её руками 26 июля 1951 года была найдена первая берестяная грамота».

Первая берестяная грамота, найденная в Новгороде в 1951 году археологом Артемием Владимировичем Арциховским, стала сенсацией. Но за давностью лет, уже подзабылось, какие споры вызвала эта находка научном мире, как благодаря ей изменилось наше представление о прошлом и какие версии были со временем отвергнуты.

Краткий обзор достижений по этой теме сделал акад. А.А. Зализняк, с 1982 года занимающийся изучением и систематизацией языка берестяных грамот и обобщивший свои наблюдения в книге «Древненовгородский диалект». Ниже - текст выступления А.А.Зализняка, сделанного в рамках проекта Bilingua.

___________________________________

Насколько я понимаю, мне предстоит в общих чертах рассказать вам, что это у нас за занятие – раскопки берестяных грамот и что мы из них извлекаем. Сейчас это не такая неизвестная тема, достаточно много об этом написано и в научных журналах, и в популярных, так что я не буду изображать это как нечто сенсационно новое. Сенсация была 50 лет назад, когда первое письмо, написанное много столетий назад и сохранившееся на куске березовой коры, бересте.

Первая находка была почти случайной, потому что никто, по правде сказать, не ожидал, что когда-нибудь это будет найдено. Хотя глухие слухи о том, что в древности писали на бересте, кое-где в старых документах проскальзывали, никто не верил, что когда-нибудь удастся это увидеть и прочесть, потому что, конечно, считали, что написано, как все остальное, чернилами. Ну, а если документ, написанный чернилами, попадает в землю, лежит там несколько сот лет, то можно не сомневаться, что все чернила растворятся, и ничего не останется. Сюрприз состоял в том, что первая грамота оказалась написана не чернилами, она оказалась процарапана острым предметом. И, таким образом, если сама береста сохраняется, то столь же хорошо сохраняется и текст на ней – такая замечательная особенность прочерченного, а не написанного чернилами.

Потом археологами было найдено очень много инструментов, которыми эти буквы наносились. Это то, что в античной традиции называлось “стилос” и то, что в Древней Руси, как мы теперь знаем, называлось “писало”. Это такая палочка, как правило, металлическая или костяная, с одним острым концом и лопаточкой на другом конце. Форма – совершенно классическая, идущая из Греции и Рима, где она была придумана для того, чтобы писать по воску: острым концом писать, а лопаточкой на противоположном конце затирать воск, когда уже все прочитано и можно написать что-нибудь следующее. На бересте, конечно, ничего затирать невозможно, но, тем не менее, форма сохранялась традиционной именно эта.

Кстати, находили эти предметы гораздо раньше, чем берестяные грамоты, но никто не знал, что это такое. Одни археологи определяли их как гвозди, другие – как шпильки очень большого размера для волос, третьи – как просто неизвестные предметы – их можно было найти в музеях под такими названиями. Сейчас мы прекрасно знаем, что это инструменты для писания – писала. Их сейчас в разных местах найдено уже больше сотни. Иногда их даже находили не отдельно в земле, а в кожаном футлярчике, который крепился к поясу. Так что можно представить себе образ такого древнего новгородца, у которого с одной стороны на поясе был нож (который обязательно всегда был), а с другой – писало, две стороны его нормальной ежедневной деятельности.

Новгородская экспедиция – это такая редкостная археологическая экспедиция, которая носит постоянный характер. Она учреждена не на 2-3 года, а в замысле – навечно. На самом деле, все это началось в 30-х гг., сейчас прошло много десятилетий, и каждый год новгородская экспедиция за вычетом военных лет производит раскопки, и каждый год выявляется новое количество берестяных грамот, совершенно не равное в разные годы. Тут археологи находятся в положении людей удачи, авантюристов. Бывают редкостные годы, когда, увы, ни одной грамоты не находится, а однажды, не так давно, в 1998 г. экспедиция нашла за один год 92 (!) грамоты (это был абсолютный предел за все время), а в среднем за многие годы получается цифра порядка 18 грамот в год при нынешнем объеме работ. Конечно, это зависит от самых житейских обстоятельств: сколько удается выбить денег на эти занятия, сколько рабочих удается получить из числа студентов или школьников и т.д.

Вообще, Новгородская земля полна этими документами. По некоторым подсчетам, очень ориентировочно, там лежит 20-30 тыс. этих документов. Другое дело, что теми темпами, с которыми мы сейчас их находим, легко вычислить, что потребуется примерно 2 тыс. лет, чтобы их все найти. Так или иначе, последний номер, который был найден в этом году, – это №959. Новгородские археологи мечтают дойти до 1000, но то ли один год для этого потребуется, то ли десять лет – мы заранее не знаем. Так или иначе, этот процесс происходит уже полвека и пополняет наш фонд документами, которые раньше никто не видел и не знал. Точнее, конечно, они попадались, просто никто не подозревал, что это не просто куски берестяной коры, которые никому, естественно, не нужны, а древние письма. С тех пор, как мы знаем, что такое бывает, их и стали находить. Больше того, теперь постепенно их начали находить и в других местах.

На территории Руси сейчас есть уже 11 городов, в которых есть берестяные грамоты. Масштабы, конечно, там совершенно не такие, как в Новгороде. В Новгороде – 959, а в других городах – совершенно другой порядок. Следующей за Новгородом идет Старая Руса, городок, который принадлежал Новгородскому государству, в 90 км от Новгорода, там сейчас 40 грамот. Одна грамота найдена даже в Москве, и не где-нибудь, а на Красной площади. Но, правда, никаких раскопок никогда на Красной площади не происходило, это были ремонтные работы, когда обеспечивали возможность пройти танкам. Там, к счастью, дали возможность наблюдать археологам, и одна грамота была извлечена оттуда, которая показывает, что эта письменность была распространена по всей Руси.

Сейчас примеры этой письменности есть и в Новгороде, и в Пскове, из маленьких городков Новгородской старой земли – в Старой Русе и в Торжке, кроме того, в Смоленске, в Твери и еще в нескольких городах. Так что совершенно ясно, что эта древняя система письма была очень распространенной. Это было письмо бытового свойства, не официальные документы, которые писались на пергамене, а записки домашнего характера, черновики того, что потом переписывалось на пергамен и становилось более официальным.

Такой парадокс истории. Какие-то роскошные книги, которые писали с исключительным старанием, драгоценными чернилами и пр., рассчитывались, конечно, на вечность. От них очень мало что осталось. Если сейчас осталось одно промилле от этих древнерусских книг, то это много. Все остальные погибли в пожарах, во время грабительских нападений, в разного рода катастрофах, и от них ничего не осталось. А малюсенькие записочки, которые писались, например, от мужа к жене: “Пришли рубашку, рубашку забыл” - или что-нибудь подобное, и которые, естественно, имели смысл ровно тот, что прочти сейчас, а больше это низачем не нужно, - они сейчас хранятся в музеях, мы их старательно изучаем. Свои 800-1000 лет они просуществовали и, надеюсь, будут существовать и дальше. В данном случае такой парадокс истории отчетливо проступает.

Что нам сейчас дает эта тысяча документов? Конечно, по объему это не очень много. Отдельная грамота – это, как правило, несколько строчек, только редкие грамоты содержат 10 строк, это уже считается очень большой текст. Чаще всего 2-3-4 строки. Плюс к этому, вовсе не все грамоты доходят до нас целиком, так, как они были написаны. Целиком до нас доходит примерно четверть, 3/4– это только куски, которые нам достаются. В некоторых исключительно удачных случаях потом какие-то куски сходятся друг с другом, и оказывается, что это части одного документа – но это особое счастье, оно бывает очень редко. Хотя у нас есть один случай, когда сошлись куски, найденные с разницей в семь лет, и один раз сошлись куски, найденные с разницей в 19 лет, так что такое бывает. Уже по одной этой причине нет такого крошечного кусочка с буквами, который не следовало бы полностью бережно хранить. Во-первых, потому что когда-нибудь, может быть, он составится с чем-то еще. Во-вторых, потому что даже фрагменты несут иногда очень любопытную информацию.

Сперва было даже не очень понятно, почему так много документов доходит в виде кусков – 3/4, а не просто целые тексты. В каких-то случаях это понятно, например, когда половина грамоты сгорела, половина осталась, грамота таким образом удачно лежала, что часть ее была в зоне пожара, а часть была уже в земле, – бывают такие случаи. Последняя грамота, №959, сохранилась именно так. Бывают еще какие-то случаи, когда явно по механической причине часть грамоты пропала, была оторвана, отдавлена копытом лошади или еще что-то в этом духе.

Но постепенно мы поняли, что основная причина, почему до нас доходят обрывки, а не целые грамоты, – совсем другая и по-человечески в высшей степени понятная. Адресат, получив письмо, так же, как мы с вами, в большинстве случаев не хотел, чтобы оно, валяясь на земле, попало в руки соседа или кого угодно другого, который прочитает все, что вы получаете. Поэтому громадное большинство полученных берестяных писем, как мы сейчас понимаем, человек немедленно уничтожал. Если он был около очага – бросал в огонь, и было все в порядке. Если нет, то чаще всего резал или рвал, если рядом был нож, то брал нож и резал им, некоторые разрезаны ножницами. Кстати, старые ножницы очень хорошо работают, их неоднократно находили археологи. Шутка состоит в том, чтобы обрезать этими ножницами какому-нибудь недоверчивому посетителю кончик бороды.

Если режущих предметов не было, то человек рвал руками, и тогда уже нам достается такой обрывок. Вот основная причина, она в высшей степени понятна, по которой сейчас большую часть мы имеем фрагментами, а не целыми документами. Но, повторяю, иногда и фрагмент бывает нисколько не менее интересен и по содержанию, и по языку, чем целый документ. Например, одна из самых ценных и великих грамот под номером 247 – это фрагмент, оборванный и с начала и с конца, который, однако, совершил целую революцию в истории русского языка. Но это я забегаю вперед.

Я вам могу показать их примерный размер. Вот это в подлинную величину одна из хороших грамот. Пускать по рядам я ее не буду, но примерно вы видите размер. Цвет достигнут нынешними техническими средствами, но примерно похож. Большинство грамот имеет такой вид. Бывают поменьше, бывают побольше. Примерно современная открытка.

Тексты, как я уже сказал, очень короткие. Причем сперва было даже не очень понятно, почему так коротко, иногда с лаконичностью, совершенно по-спартански, по-древнегречески. Были простые гипотезы, что писать писалом, выцарапывать по бересте – дело трудное, поэтому человек лишнего ничего не выцарапывал. Но это, конечно, наивные объяснения. Наши мастера очень быстро наловчились этими древними писалами делать такие “поддельные” документы, и у кого есть навык, уже писали легко. Конечно, это был вопрос не физического усилия, а традиции. Особая, очень устойчивая традиция писать специфическим, необычайно сжатым стилем без единого лишнего слова. Большая проблема для нас читать их, потому что в ряде случаев масса вещей писавшим тысячу лет назад была очевидна, а нам предстоит ее разгадывать, строить гипотезы по этому поводу, и очень много работать. Я вам почитаю потом некоторые тексты, чтобы вы составили представление о том, что там примерно может быть написано.

Событие, сюрприз и новшество, которые были извлечены из этих находок, двух сортов.

Одна сторона – новшества в истории русского общества.

Другая – в истории русского языка.

Я сам лингвист, специалист по языку, поэтому моя сторона касается языка, но кое-что я вам расскажу и о первой стороне, поскольку речь идет об общем введении. О языке как раз труднее рассказывать, нужно излагать гораздо более специальные вещи, поэтому в коротком введении вряд ли я многое расскажу о языке.

Как я уже сказал, тексты эти короткие, по 3-4 строчки. Их, на самом деле, далеко не тысяча - если не считать маленькие кусочки, то это несколько сот текстов. Это в сумме около двух печатных листов при нынешнем издании. Это совершенно ничтожная доля от совокупности древних текстов, которая хранится в российских хранилищах и библиотеках, где сотни тысяч древних книг и других документов сейчас накоплены. Конечно, от разных веков разное количество. Древние века – XI-XII вв. – не слишком много, всего несколько десятков документов. Но дальше быстро нарастает, в XVII вв. уже сотни тысяч. Так что сумма того, что сохранила история русского языка, история русской культуры, огромна, такого же масштаба, как, например, история французского языка, немецкого или английского, это из самых больших имеющихся фондов.

Берестяные грамоты - это частные послания и документы 10-16 веков, текст которых наносили на кору березы. Первые подобные документы были найдены отечественными историками в Новгороде в 1951 г. в ходе экспедиции по археологии под управлением историка А.В. Арциховского. С тех пор в честь этой находки каждый год в Новгороде отмечается праздник - День берестяной грамоты. Та экспедиция принесла еще девять таких документов, а к 1970 году их было найдено уже 464 штуки. Новгородские берестяные грамоты археологи находили в слоях почвы, где сохранились остатки растений и древний мусор.

Большая часть грамот на бересте представляют собой личные письма. В них затрагивались различные хозяйственные и бытовые вопросы, передавались поручения и описывались конфликты. Были также обнаружены берестяные грамоты полушутливого и несерьезного содержания. Кроме того, Архиповским были найдены экземпляры, в которых содержались протесты крестьян против господ, жалобы на свою участь и списки барских провинностей.

Текст на берестяных грамотах выводили простым и примитивным методом - его выцарапывали остро заточенным металлическим или костяным писалом (штифтом). Предварительно бересту обрабатывали для того, чтобы буквы выходили четкими. При этом текст помещался на берестяной грамоте в строку, в большинстве случаев без разделения на слова. При написании практически никогда не применялись хрупкие чернила. Берестяная грамота обычно кратка и прагматична, в ней содержится только самая важная информация. То, что адресат и автор знают, в ней не упоминается.

В архивах и музеях хранится множество поздних документов и писем, написанных на бересте. Найдены даже целые книги. русский этнограф и писатель, говорил, что сам видел берестяную книгу в Мезени у старообрядцев.

Как материал для письма и получила распространение в 11 веке, но потеряла свою важность к 15 веку. Именно тогда широкое применение среди населения Руси нашла бумага, которая была дешевле. С тех пор береста использовалась как вторичный материал для записи. В основном ее использовали простолюдины для личных записей и частной переписки, а официальные письма и послания государственного значения записывались на пергаменте.

Постепенно береста уходила и из быта. В одной из найденных грамот, в которой были записаны жалобы чиновнику, исследователи нашли указание переписать содержимое берестяной грамоты на пергамент и только потом отослать его по адресу.

Датирование грамот происходит главным образом стратиграфическим способом - на основании слоя, в котором была обнаружена вещь. Некоторое количество грамот на бересте датировано благодаря упоминанию в них исторических событий или важных лиц.

Берестяные грамоты представляют собой важный источник по истории нашего языка. Именно по ним можно установить хронологию или степень известности какого-либо языкового явления, а также время появления и этимологию того или иного слова Есть много слов, которые встречаются в грамотах, неизвестных по другим древнерусским источникам. В основном это слова бытового значения, у которых практически не было шансов попасть в сочинения литераторов того времени.

06.12.2015 0 11757

Как-то так получилось, что в России вот уже несколько веков бытует мнение, что всё самое интересное, ошеломляющее и загадочное со стародавних времён находится за пределами нашей страны. Древние пирамиды-это Египет, Парфенон-Греция, замки тамплиеров-Франция. Стоит только сказать слово «Ирландия», как тут же представляешь: в тусклом лунном свете из тумана зеленых холмов грозно выезжают таинственные «всадники Сидов».

А Россия? Ну, сидели семьсот лет назад замшелые бородатые мужики над лоханками с квашеной капустой, моргали васильковыми глазами, строили деревянные городки, от которых остались еле заметные валы да курганы, и всё.

Но на самом деле средневековое материальное наследие наших предков поражает настолько, что порой начинает казаться, что наша почти что тысячелетняя история растёт прямо из травы.

Одно из главных событий, полностью перевернувших наше представление о мире русского Средневековья, произошло 26 июня 1951 года в Великом Новгороде. Там, на Неревском археологическом раскопе, была впервые обнаружена берестяная грамота . Сегодня она носит гордое название «Новгородская № 1».

Прорись берестяной грамоты № 1. Она сильно фрагментирована, однако состоит из длинных и совершенно стандартных фраз: «С такого-то села позёма и дару шло столько-то», поэтому легко восстанавливается.

На довольно большом, но сильно изорванном, как говорят археологи, фрагментированном куске бересты, несмотря на повреждения, довольно уверенно прочитывался текст о том, какие доходы с ряда сёл должны получить некие Тимофей и Фома.

Как это ни странно, первые берестяные грамоты не произвели ни в отечественной, ни в мировой науке сенсации. С одной стороны, это имеет своё объяснение: содержание первых найденных грамот очень скучно. Это деловые записки, кто кому что должен и с кого что причитается.

С другой стороны, объяснить невысокий интерес со стороны науки к этим документам трудно, практически невозможно. Помимо того что в том же, 1951 году новгородская археологическая экспедиция нашла ещё девять таких документов, а в следующем, 1952 году первую берестяную грамоту нашли уже в Смоленске. Один этот факт свидетельствовал о том, что отечественные археологи находятся на пороге грандиозного открытия, масштабы которого оценить невозможно.

На сегодняшний день в одном только Новгороде найдено почти 1070 берестяных грамот. Как уже было сказано, эти документы были обнаружены в Смоленске, сейчас их количество достигло 16 штук. Следующим, после Новгорода, рекордсменом стала Старая Русса, в которой археологи обнаружили 45 грамот.

Берестяная грамота № 419. Молитвеник

В Торжке их найдено 19, в Пскове - 8, в Твери - 5. В этом году археологическая экспедиция Института археологии РАН при раскопках в Зарядье, одном из старейших районов столицы, обнаружила четвёртую московскую берестяную грамоту.

Всего же грамоты найдены в 12 древнерусских городах, два из которых находятся на территории Белоруссии, и один - на Украине.

Помимо четвёртой московской грамоты, в этом году первая берестяная грамота была найдена в Вологде. Манера изложения в ней коренным образом отличается от новгородской. Это говорит о том, что в Вологде существовала своя, самобытная традиция эпистолярного жанра берестяных посланий.

Накопленный опыт и знания помогли учёным разобрать этот документ, но некоторые моменты в записке - всё еще тайна даже для самых лучших специалистов по древнерусской эпиграфике.

«Этой находки я ждал 20 лет!»

Практически каждая грамота-загадка. И за то, что постепенно нам, жителям XXI века, открываются их тайны, за то, что мы слышим живые голоса наших предков, мы должны быть благодарны нескольким поколениям учёных, занимавшихся систематизацией и расшифровкой берестяных грамот.

И, в первую очередь, здесь нужно сказать об Артемии Владимировиче Арциховском, историке и археологе, организовавшем в 1929 году новгородскую экспедицию. С 1925 пода он целенаправленно занимается археологическими раскопками памятников Древней Руси, начиная с курганов вятичей Подольского уезда Московской губернии и заканчивая грандиозными раскопками Новгорода и открытием берестяных грамот, за которое он и получил всеобщее признание.

Берестяная грамота № 497 (вторая половина XIV века). Гаврила Постня приглашает своего зятя Григория и сестру Улиту в гости в Новгород.

Сохранилось красочное описание того момента, когда одна из вольнонаёмных работниц, участвовавших в раскопках, увидев на вынутом из мокрой почвы свитке бересты буквы, отнесла их начальнику участка, который просто онемел от неожиданности. Увидевший это Арциховский, подбежал, взглянул на находку, и, превозмогая волнение, воскликнул: «Премия-сто рублей! Этой находки я ждал двадцать лет!»

Помимо того, что Артемий Арциховский был последовательным и принципиальным исследователем, он обладал и педагогическим талантом. И здесь достаточно сказать одно: учеником Арциховского был академик Валентин Янин. Валентин Лаврентьевич первым ввёл в научный оборот берестяные грамоты как исторический источник.

Это позволило ему систематизировать денежно-весовую систему домонгольской Руси, проследить её эволюцию и взаимосвязь с теми же системами в других средневековых государствах. Также академик Янин, опираясь на комплекс источников, в том числе на берестяные грамоты, выявил ключевые принципы управления феодальной республикой, особенности вечевого строя и института посадников, высших должностных лиц Новгородского княжества.

Но настоящую революцию в понимании того, чем же на самом деле являются берестяные грамоты, сделали не историки, а филологи. Имя академика Андрея Анатольевича Зализняка стоит здесь на самом почётном месте.

Новгородская грамота № 109 (ок. 1100 г.) о покупке краденой рабыни дружинником. Содержание: "Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, и вот меня за это схватила [подразумевается: уличая в краже] княгиня. А потом за меня поручилась дружина. Так что пошли-ка к тому мужу грамоту, если рабыня у него. А я вот хочу, коней купив и посадив [на коня] княжеского мужа, [идти] на своды [очные ставки]. А ты, если [еще] не взял тех денег, не бери у него ничего."

Для того, чтобы понять важность открытия Зализняка, надо учесть, что до открытия берестяных грамот в филологичёской науке, занимавшейся древнерусскими текстами, бытовало представление, что все источники, по которым мы можем что-либо узнать о литературном языке того времени, уже известны и вряд ли могут быть чем-то дополнены.

А документов, написанных языком, близким к разговорному, вообще сохранились единицы. К примеру, известны лишь два таких документа XII века. И вдруг вскрывается целый пласт текстов, вообще выходящих за рамки того, что было известно учёным о языке русского Средневековья.

И когда исследователи в 50-60-х годах прошлого века начали расшифровывать, реконструировать и переводить первые берестяные грамоты, у них сложилось полное убеждение, что эти документы написаны как попало. То есть их авторы путали буквы, допускали какие угодно ошибки и не имели представления об орфографии. Настолько язык берестяных грамот отличался от прекрасно изученного, на тот момент, высокого, литературного и богослужебного стиля Древней Руси.

Андрей Анатольевич доказал, что берестяные грамоты написаны по строгим грамматическим правилам. Иными словами, он открыл бытовой язык средневекового Новгорода. И, как ни странно, уровень грамотности был настолько высок, что находка грамоты с орфографической ошибкой становится настоящим подарком для лингвистов.

А ценность таких ошибок заключается в том, что современные методики позволяют реконструировать особенности умолкнувшего языка.

Самый тривиальный пример. Допустим, наша культура в одночасье исчезла. Через тысячу лет археологи находят чудом сохранившиеся книги на русском языке. Филологам удаётся прочесть и перевести эти тексты.

Но письменный источник не даёт возможности услышать исчезнувшую речь. И вдруг, находится ученическая тетрадь, в которой написано слово «карова», «дериво», «сонце», «чё». И учёным тут же становится понятным, как мы говорили и чем отличалась наша орфография от фонетики.

Рисунки мальчика Онфима

До открытия Андрея Зализняка мы не представляли уровня грамотности на Руси. Говорить о том, что она была поголовной, мы пока не имеем права, но то, что она была распространена в гораздо более широких слоях населения, чем думали прежде, уже доказанный факт.

И об этом очень красноречиво свидетельствует грамота за номером 687. Она датируется 60-80-ми годами XIV века. Это небольшой обрывок грамоты, и, судя потому, что удалось прочитать на ней специалистам, это письмо-распоряжение от мужа к жене. В расшифровке оно звучит следующим образом: «...масло себе купи, а детям одежду [купи], [того-то - очевидно, сына или дочь] отдай грамоте учить, а коней...»

Из этого лаконичного текста мы видим, что обучение грамоте детей в те времена было довольно заурядным делом, стоявшим в одном ряду с обычными бытовыми поручениями.

Грамоты и рисунки Онфима

Благодаря берестяным грамотам мы знаем, как дети средневекового Новгорода учились писать. Так, в распоряжении учёных есть два десятка берестяных грамот и рисунков мальчика Онфима, детство которого пришлось на середину XIII века.

Онфим умеет читать, знает, как пишутся буквы, умеет записывать богослужебные тексты со слуха. Есть довольно аргументированное предположение, что в Древней Руси, ребёнок, обучавшийся грамоте, начинал писать сначала на церах, тонких деревянных дощечках, покрытых тонким слоем воска. Это было легче для нетвердой детской руки, и уже после того, как ученик освоит эту науку, его обучали выцарапывать стилосом буквы на бересте.

Именно эти первые уроки Онфима дошли до нас.

Этот мальчуган из XIII века, по всей видимости, был большим шалопаем, поскольку его прописи богато приправлены разного рода рисунками. В частности, бесподобен автопортрет Онфима в образе всадника, протыкающего копьём поверженного врага. О том, что в образе боевого удальца мальчишка изобразил себя, мы знаем по прорисованному справа от всадника слову «Онфиме».

Закончив художественную композицию, озорник будто спохватился и вспомнил, что вообще-то этот кусок бересты он получил не для прославления своих предстоящих подвигов, а для обучения грамоте. И на оставшемся вверху незарисованном участке он довольно коряво и с пропусками выводит алфавит от А до К.

Вообще, именно благодаря тому, что Онфим был бесшабашным шалуном, такое количество его прописей дошло до нас. По всей видимости, этот мальчишка однажды разом потерял целую стопку своих прописей на улице, так же, как некоторые из нас, возвращаясь по дороге из школы домой, теряли тетрадки, учебники, а порой и портфели целиком.

Летоисчисление

Если вернуться к открытиям академика Зализняка в области берестяных грамот, то стоит сказать еще об одном. Андрей Анатольевич разработал уникальный метод датировки берестяных грамот. Дело в том, что большинство грамот датируются стратиграфическим способом. Его принцип довольно прост: всё, что оседает на землю в результате деятельности человека, укладывается слоями.

И если в определённом слое находится грамота с упоминанием какого-то новгородского должностного лица, скажем посадника, или архиепископа, а их годы жизни, или, по крайней мере, правления, хорошо известны из летописей, то мы можем уверенно сказать, что этот слой принадлежит такому-то временному промежутку.

Этот метод подкрепляется способом дендрохронологической датировки. Все знают, что возраст спиленного дерева можно легко посчитать по количеству годовых колец. Но эти кольца имеют разную толщину, чем она меньше, тем неблагоприятнее для роста был год. По последовательности чередования колец, можно узнать в какие годы это дерево росло, а зачастую, если сохранилось последнее кольцо, и в каком году это дерево было срублено.

Дендрохронологические шкалы для региона Великого Новгорода разработаны на 1200 лет назад. Эту методику разработал отечественный археолог и историк Борис Александрович Колчин, посвятивший свою научную деятельность раскопкам в Новгороде.

При археологических исследованиях оказалось, что Новгород стоит на очень топкой почве. Улицы на Руси мостили расколотыми вдоль волокон бревнами, обращая их плоской стороной вверх. Со временем, эта мостовая погружалась в топкую почву, и приходилось делать новый настил.

При раскопках оказалось, что их количество может доходить до двадцати восьми. Более того, последующие открытия показали, что новгородские улицы, проложенные в X веке, оставались на своих местах вплоть до XVIII столетия.

Заметив явные закономерности в последовательности толщины колец на этих мостовых, Борис Колчин составил первую в мире дендрохронологическую шкалу. И сегодня любую находку, сделанную на северо-западе России, в любом месте от Вологды до Пскова можно датировать с точностью практически до одного года.

Но что делать, если берестяная грамота найдена случайно? И таких насчитывается ни много ни мало, а чуть менее тридцати штук. Как правило, их находят в уже отработанном грунте с раскопов, который вывозится для благоустройства разных клумб, газонов и скверов. Но бывали и курьёзные случаи. Так, один новгородец пересаживал комнатный цветок из одного горшка в другой и в грунте обнаружил небольшой берестяной свиток.

Количество грамот, найденных случайно, приближается к 3 % от общего числа. Это немалая величина, и, конечно, всех их неплохо было бы датировать.

Академик Зализняк разработал так называемый внестратиграфический способ датировки. Возраст грамоты определяется по собственным свойствам её языка. Это и форма букв, которые, как известно, изменяются во времени, и формы обращения, и формы языка, поскольку язык развивается и немного меняется с каждым поколением.

Всего же для датировки надписи на бересте внестратиграфическим способом может использоваться порядка пятисот параметров. Этим способом можно датировать грамоты с точностью примерно в четверть века. Для документов семисотлетней давности это великолепный результат.

«300 детей учить книгам»

Крайне интересные изыскания в отношении берестяных грамот принадлежат доктору филологических наук, член-корреспонденту РАН Алексею Алексеевичу Гиппиусу. Он выступил с очень аргументированной гипотезой о том, кто, и почему начал писать первые берестяные грамоты. Прежде всего, Алексей Алексеевич указал на то, что до официальной даты Крещения Руси мы не имеем никаких данных, подтверждающих использование кириллицы в этот период.

Но после Крещения такие артефакты начинают появляться. Например, печать Ярослава Мудрого и «Новгородский кодекс»-древнейшая русская книга. Найдена она была относительно недавно, в 2000 году. Это три тонких липовых дощечки, соединявшиеся между собой по тому же типу, как современные книги.

Дощечка, размещавшаяся в середине, была покрыта тонким слоем воска с двух сторон, внешние дощечки были покрыты воском только изнутри. На страницах этой «книги» написано два псалма и начало третьего.

Инструменты для письма на бересте и воске. Новгород. XII-XIV вв.

Сам по себе этот памятник очень интересен и скрывал немало тайн, часть из которых уже разгадана. Но в контексте грамот он интересен тем, что он датируется самым началом XI века, в то время как самые ранние берестяные тексты были написаны в 30-х годах того же столетия.

По мнению профессора Гиппиуса, это означает, что после Крещения Руси и до появления первых грамот был довольно продолжительный период, когда уже существовала книжная традиция, государственная власть в своих атрибутах использовала надписи, а традиции бытового письма пока не появилось. Для того чтобы эта традиция появилась, сначала должна была сформироваться социальная среда, которая была бы готова и умела бы использовать этот способ коммуникации.

И сведения о том, как эта среда могла появиться, донесла до нас первая Софийская летопись. Под 1030 подом читается следующее сообщение: «Сем же лете идее Ярослав на чюдь, и победи я, и постави град Юрьев. И прииде к Новуграду и сьбра от старост и попов детии 300 учити книгам. И преставися архиепископ Акимь; и бяше ученикъ его Ефремь, иже ны учаше».

По-русски этот отрывок звучит так: «В этом же году ходил Ярослав на чудь и победил её и поставил град Юрьев (ныне Тарту). И собрал от попов и старост 300 детей учить книгам. И преставился архиепископ Иоаким, и был ученик его Ефрем, который нас учил».

И в этом бесстрастном хроникальном отрезке мы, по всей видимости, слышим голос одного из тех первых новгородских школьников, которые, окончив учиться, и положили бытовую традицию обмениваться посланиями, нацарапанными на бересте.

«От Рожнёта к Коснятину»

Коллекция берестяных грамот пополняется в среднем на полтора десятка в год. Примерно четверть из них - целые документы. Остальные - более или менее полные фрагменты записок. Как правило, новгородцы, получив весточку и прочитав её, сразу старались уничтожить послание. Именно этим и объясняется такое количество испорченных берестяных записок. Чем меньше грамота по размеру, тем больше вероятность, что её не разорвут и она дойдёт до нас в полной сохранности.

Единственная целая грамота, найденная в Новгороде в этом году, содержит такой текст: «я щеня». Вверху этого небольшого, размером пять на пять сантиметров, кусочка бересты проделана дырочка. Нетрудно догадаться, что какой-то ребенок нацарапал эту фразу для того, чтобы повесить её на ошейник своего питомца.

Однако думать, что наши предки писали послания по поводу и без повода - неправильно. Новгородцы были прагматиками и Писали грамоты только тогда, когда это было необходимо.

Огромный пласт дошедших до нас документов-письма. Отец пишет сыну, муж-жене, домовладелец -приказчику, и в подавляющем большинстве случаев содержание исключительно деловое. На втором месте по количеству стоят деловые записи, кто кому сколько должен, с кого какой оброк причитается. Есть даже небольшой корпус заговоров и заклинаний.

Подавляющее большинство грамот эпистолярного жанра начинаются с фразы, которая указывает, от кого к кому адресовано послание, например, «от Рожнёта к Коснятину». Неподписанные берестяные письма встречаются только в двух случаях: если это военные приказы или донесения и если это любовные письма.

Каждый год у учёных пополняется комплекс накопленных знаний о берестяных грамотах. Некоторые расшифровки, сделанные ранее, оказываются ошибочными, и, казалось бы, досконально изученные надписи предстают перед исследователями в совершенно новом свете. Можно не сомневаться, что самые ближайшие годы берестяные грамоты многократно удивят нас и откроют немало неизвестных доселе черт древних новгородцев.

Берестяная грамота R24 (Москва)

«Поехали есмы, господине, на Кострому, Юры с матьрью нас, господине, увернул в задь. А взял себе с матьрью 15 бел, тиун взял 3 белы, потом, господине, взял 20 бел да полтину».

Несмотря на то что в Москве уже были найдены три берестяные грамоты, именно четвёртая оказалась «настоящей» - берестяной грамотой того типа, который был классическим в Новгороде. Дело в том, что первые две московские грамоты-очень маленькие фрагменты, по которым невозможно реконструировать текст.

Третья, довольно объёмная, но написана она была чернилами. Такой способ письма в Новгороде встречается только один раз. Все остальные нацарапаны на бересте писалом-приспособлением, больше всего напоминающим стилос.

Примечательно, что писала давно известны археологам, занимающимся русским Средневековьем, но только с обнаружением первых грамот стало понятно назначение этого предмета, который прежде считали заколкой или булавкой, а порой вообще называли вещью неопределённого назначения.

Московская берестяная грамота № 3, сохранившаяся в виде нескольких полосок бересты .

Четвёртая московская грамота написана именно писалом, содержит, как и большинство классических грамот, финансовый отчёт о некоем предприятии, в данном случае о поездке в Кострому.

Некий человек пишет своему господину: «Поехали мы, господин, в Кострому, а Юрий с матерью нас завернул назад, и взял себе 15 бел, тиун взял 3 белы, потом господин, он взял 20 бел да полтину».

Итак, некто отправился по какому-то делу в Кострому-а на период написания грамоты эти края считались самым тихим и мирным владением московских князей из-за их удалённости от Орды. А Юрий с некоей матерью их завернул назад.

Более того, путешественники, которые пишут о себе во множественном числе, вынуждены были расстаться с довольно немалой суммой денег. В общей сложности они отдали и Юрию с матерью, и тиуну (так в Московской Руси называли княжеских наместников) 28 бел и полтину. Много это или мало?

Бела-это мелкая денежная единица, названа она так потому, что некогда эта монетка была аналогом цены беличьей шкурки. Из этого же ряда другая денежная единица, куна, которая равнялась по цене шкурке куницы.

Академик Валентин Лаврентьевич Янин для Новгорода чуть более ранней эпохи достоинство белы определяет как 1,87 г серебра, то есть 28 бел равно 52,36 грамма серебра.

Полтина и в древности означала половину рубля, а рубль в те времена был не монетой, а серебряным слитком весом 170 граммов.

Таким образом, авторы московской грамоты № 4 расстались с деньгами, общий номинал которых можно оценить в 137 граммов серебра! Если перевести это на современные цены в инвестиционных монетах, получится, что убыток составил 23,4 тыс. рублей. Сумма вполне ощутимая и для современного путешественника, если ему с ней придётся расстаться просто так.

Дмитрий Руднев