Пей со мной паршивая censored. Анализ стихотворения Есенина «Сыпь, гармоника. Скука… Скука». Анализ стихотворения «Сыпь, гармоника! Скука… Скука…» Есенина

«Сыпь, гармоника. Скука… Скука» Сергей Есенин

Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет вольной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали –
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Иль в морду хошь?

В огород бы тебя на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая.
Пей, выдра, пей.
Мне бы лучше вон ту, сисястую, –
Она глупей.

Я средь женщин тебя не впервую…
Немало вас,
Но такой вот, как ты со стервою
Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче,
То здесь, то там.
Я с собой не покончу,
Иди к чертям.

К вашей своре собачьей
Пора простыть.
Дорогая, я плачу,
Прости… прости…

Анализ стихотворения Есенина «Сыпь, гармоника. Скука… Скука»

У Сергея Есенина достаточно много любовных стихов, которые он посвящал различным женщинам. Однако не секрет, что в личной жизни поэт не был счастлив. Все три его брака закончились полным крахом идеалов, а многочисленные романы оставляли в душе Есенина новые раны. Сам поэт неоднократно признавался, что «любит любить», но при этом ему еще не довелось встретить ту, которая бы смогла сделать его по-настоящему счастливой. Поэтому неудивительно, что он являлся завсегдатаем московских кабаков и борделей, где искал утешение в объятиях проституток.

Есенин очень четко разграничивал такие понятия, как любовь и физическая потребность в сексе. Это видно из его стихотворения под названием «Сыпь, гармоника. Скука… Скука», в котором автор без купюр и использованием табуированной лексики описывает свои вечера, проведенные в пьяном угаре. Поэт не стесняется своего поведения, но при этом демонстрирует весьма презрительное отношение к женщинам легкого поведения , которые скрашивают его одиночество, именуя их не иначе, как «паршивая сука», «выдра» и «чучело».

При этом поэт не хвастается своими победами, заявляя о том, что «я средь женщин тебя не первую, много вас». Он лишь подчеркивает, насколько низко пал, окунувшись в сладкую московскую жизнь, которая так и не принесла ему счастья. Временное забытье под воздействием алкоголя и пробуждение в постели очередной незнакомки вызывают у Есенина чувство отвращения не только к проституткам, но и к самому себе. Автору претит мысль о подобных взаимоотношениях, которые лишены вообще каких-либо чувств. Тем не менее, каждый вечер все повторяется вновь и вновь, даря поэту минуты блаженства, которые сменяются раскаянием. Пытаясь противостоять соблазнам, автор в порыве озлобления восклицает: «Я с собой не покончу, иди к чертям!» . Это обращение адресовано к одной из дам легкого поведения, которая все же не лишена интеллекта, и откровенно издевается над Есениным, доводя его своими едкими фразами до бешенства. Поэтому неудивительно, что в стихотворении присутствует строчка: «Мне бы лучше вон ту, сисястую, она глупей». Но именно издевка неизвестной проститутки заставляет поэта на мгновение вынырнуть из омута пьянства и разврата. В последних строчках он обращается к таинственной незнакомке и прости у нее прощение. Кто именно эта женщина? Вероятнее всего, Айседора Дункан, с которой Есенин расстался. Он признавался, что любит эту удивительную женщину искренне и неподдельно, но не может принять ее образ жизни и мышления на европейский лад.

Примечания

В архиве Е.Ф.Никитиной (Государственный литературный музей ) сохранился машинописный список одной из редакций стихотворения:

Сыпь, гармонь, скука, скука.
Гармонист, рви волной.
Пей со мной, паршивая сука,
Пей со мной.
Я с тобой не с первою,
Много я видел красивых глаз,
Но с такою, как ты, стервою,
Первый раз.
Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь синими брызгами
Или в морду хош?
Тебя бы в огород на чучело,
Пугать ворон.
До печён ты меня измучила
Со всех сторон.
Сыпь, гармоника, сыпь, моя частая,
<строка нрзб. >

Мне б не тебя, а вон ту, сисястую,
Она глупей.
Чем глупее, тем звонче,
Что здесь, что там.
Я с собой не покончу,
Иди к чертям.

Кем и когда выполнена запись - не указано, но, судя по тексту, это скорее всего запись с голоса, без авторской проверки. Обращает на себя внимание одна особенность этого текста: в нем несколько иначе, чем в варианте наб. экз., выстроен сюжет, в частности - видна отчетливая взаимосвязь между двумя строфами, которые в окончательном тексте стали четвертой и шестой и оказались разъединенными пятой. В тексте, опубликованном в сб. «Московские поэты», эти строфы также соединены между собой.

Сохранившийся беловой автограф относится, скорее всего, к 1924 г. Не ранее этого времени выполнены машинописные списки Государственный музей-заповедник С.А.Есенина (с. Константиново Рязанской обл.) и наб. экз. Изначальные черновые рукописи стихотворения неизвестны, нет и фонографических записей авторского чтения. Поэтому в настоящее время невозможно в полной мере восстановить творческую историю стихотворения, реконструировать первоначальный авторский текст и на этой основе доказательно судить о том, является ли указанное изменение в построении сюжета развитием творческого замысла автора или же оно стало следствием случайной, механической перестановки строф в одном из промежуточных списков.

На истории текста не могли не сказаться цензурные трудности. Оно не вошло ни в один из авторских сборников 1924-1925 гг., не было его публикаций и в периодике. Вышедший в Великом Устюге, тиражом 1250 экз. сб. «Московские поэты» остался, естественно, вне внимания читателей и критиков. В отличие от Грж., продававшегося в московских и петроградских книжных магазинах, в страну пришли лишь единичные экземпляры Ст. ск. Это дало основание И. В. Евдокимову утверждать, что в Собр. ст., в 1926 г., стихотворение «в России опубликовывается впервые» (Собр. ст., 4, 353).

В читательском восприятии стихи оказались тесно связанными с именем Айседоры Дункан. Во многих списках они даже прямо озаглавливались «Айседоре Дункан», хотя ни в одной из известных авторских рукописей или публикаций ее имя в связи с этими стихами прямо не называлось. В 1926 г. Е. А. Есенина опубликовала в ряде газет «Письмо в редакцию», в котором, отметив, что распространяются «два стихотворения с посвящением Айседоре Дункан», писала: «...считаю необходимым заявить, что стихи „Сыпь, гармоника! Скука... Скука...“ и „Пой же, пой. На проклятой гитаре...“, якобы посвященные А.Дункан, написаны братом моим в 1923 году и не раз читались им на литературных вечерах. Эти стихотворения входят в цикл «Москвы кабацкой» и никогда никому не посвящались» (газета «Правда», М., 1926, 4 апреля, № 77).

Сыпь, гармоника! Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпёж!
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Или в морду хошь?

В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!
Пей, выдра! Пей!
Мне бы лучше вон ту, сисястую,
Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую,
Немало вас.
Но с такой вот, как ты, со стервою
Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче
То здесь, то там.
Я с собой не покончу.
Иди к чертям.

К вашей своре собачей
Пора простыть.
Дорогая… я плачу…
Прости… Прости…

Анализ стихотворения «Сыпь, гармоника! Скука… Скука…» Есенина

Стихотворение «Сыпь, гармоника. Скука… Скука» входит в цикл Есенина «Стихи скандалиста». В конце жизни поэт стал завсегдатаем московских ночных заведений. Он так и смог найти свой женский идеал, поэтому искал утешения в объятиях проституток. В произведении он обращается к одной из таких знакомых на одну ночь. За грубой нецензурной лексикой скрывается огромная душевная боль поэта.

С самого начала стихотворения Есенин заявляет о своей душевной тоске. Он пытается избавиться от скуки с помощью музыки и алкоголя. На ремесло собеседницы указывает обращение поэта – «паршивая сука». Автор не скрывает своего презрительного отношения к проститутке. В дальнейшем он называет ее «выдрой», «стервой». Весь монолог поэта в целом мог быть произнесен только в заведении самого низкого пошиба и в состоянии алкогольного опьянения. Женщина никак не реагирует на грубость автора. Очевидно, что ей это не впервой.

Есенин напоминает проститутке о ее непростой судьбе: «излюбили тебя, измызгали». При этом вместо жалости он готов лишь усилить ее унижение: «в морду хошь?». Поэт далеко не в восторге от своего выбора, он сравнивает женщину с огородным пугалом. Он пытается побороть отвращение, заливая его вином. Осознавая, насколько низко он уже пал, автор хочет опуститься на самое дно. Даже в своей собеседнице он видит наличие каких-то мыслей, которые сейчас ему не нужны. Для простого удовлетворения половой потребности Есенин предпочел бы «сисястую», которая «глупей».

К концу стихотворения монолог лирического героя становится все более откровенным. Он признается проститутке, что среди огромного количества женщин на его жизненном пути только с ней он говорит искренне («в первый раз»). Символическое значение имеет замечание «я с собой не покончу», которое вроде бы не имеет никакого отношения к теме разговора. Есенин проговаривается, он часто думает о самоубийстве в качестве выхода из жизненного кризиса.

В финале поэт все же испытывает раскаяние. Он понимает, что сам ведет себя нисколько не лучше проститутки. На самом деле их судьбы схожи. Поэтому он трогательно обращается к женщине («дорогая») и в слезах просит прощения. Резкий контраст между всем содержанием и концовкой показывает, насколько Есенин потерял душевное равновесие и смысл в жизни.