Ливонская война (1558—1583 гг.)

Итог

Литовская победа

Противники Командующие Силы сторон

6000	неизвестно

Потери

22 убито и 700 ранено

Русские источники: 150-700 Литовские источники: до 9000

Ливонская война

Битва при Чашниках (Битва на Уле) - эпизод Ливонской войны . Перехват литовскими войсками одного из двух русских корпусов до их соединения и срыв продвижения русских войск вглубь Великого княжества Литовского после взятия Полоцка .

Начало кампании 1564 года

Ход битвы. Версии

В различной литературе ход битвы излагается по-разному:

• Карамзин считал, что Пётр Шуйский пренебрёг мерами предосторожности и не выслал вперёд наблюдения. Войско двигалось в походном порядке, всё оружие и доспехи были на санях, «никто не думал о неприятеле». Будучи застигнутыми врасплох, войско не успело ни вооружиться, ни построиться в боевые порядки. Не имея возможности сопротивляться, войско было разбито и бежало.

Битва закончилась полным разгромом российского войска. Шуйский погиб, обоз был потерян, князь Василий Серебряный был вынужден повернуть назад, к Смоленску . По одной из версий Шуйский был убит местным крестьянином. Его тело было перевезено в Вильну и похоронено там со всеми почестями . В "Синодике по убиенных во брани" (вт. п. XVII в.) записано: "На реце на Уле в селе в-Ыванцове храбрьствовавшему и по благочестии поборавшему благоверному князю Петру Ивановичю Шуйскому, нарицаемому Гурию, скончавшемуся за православную веру от литвы, веч(ная) память" .

Кампания 1564 года была сорвана.

См. также

Напишите отзыв о статье "Битва при Чашниках (1564)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Битва при Чашниках (1564)

– C"est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей, есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.

12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.

Во время перемирия с Россией Ливонская конфедерация нашла союзников, заручившись поддержкой литовцев и шведов. В Вильне ливонцы заключили с литовским великим князем Сигизмундом II соглашение, по которому земли ордена и владения рижского архиепископа переходили под протекторат Великого княжества Литовского. Швеция получила за помощь Ревель, а Эзельский епископ отдал остров Эзель герцогу Магнусу, брату датского короля, за 30 тысяч талеров. Кроме того, ливонцы наняли новые отряды «заморских немцев».

Надо отметить, что во время Ливонской войны - в 1569 году литовские представители заключили в Люблине унию с делегатами польского сейма. В итоге политический союз двух самостоятельных государств, подкрепленный династическим единством, был преобразован в настоящее единое государство (Речь Посполитую) с 6 млн. населением, вполне по своей мощи сопоставимым с Россией.

Возобновление боевых действий

Магистр Готард Кетлер в октябре 1559 года нарушил перемирие, и за месяц до окончания его срока неожиданно атаковал около Дерпта (Юрьева) отряд воеводы Захария Овчины-Плещеева. В сражении погибло до 1 тысячи русских воинов. Однако глава юрьевского гарнизона - воеводы Катырев-Ростовский успел подготовить город к обороне. Когда ливонцы осадили Юрьев-Дерпт, русские встретили их артиллерийским огнем и вылазками кавалерийских отрядов. Десять дней Кетлер пытался пробить бреши в стенах, а затем отступил, не добившись успеха. Арьергард ливонской армии был разгромлен отрядом Глеба Оболенского и Тимофея Тетерина. Захваченные пленные сообщили о намерении Кетлера напасть на крепость Лаис (Лаюс).

В этом замке стоял гарнизон из 300 детей боярских и стрельцов под началом Андрея Бабичева и Андрея Соловцова. В крепость было направлено подкрепление - стрелецкая сотня под началом головы Андрея Кашкарова. Стрельцы успели в Лаис до подхода ливонских войск. Осада замка началась в ноябре 1559 года. Ливонцы пробили брешь с помощью артиллерии, но русские смогли быстро заделали её деревянными щитами. Однако ливонское командование, уверенное в мощи своего многочисленного войска начало штурм. Бой длился два дня, но русские воины отразили все вражеские атаки. Ливонское войско, потеряв 400 воинов, сняло осаду и отступило.

Одной из причин неудачных действий ливонцев стали напряженные отношения между новыми союзниками. Так, Швеция и Дания до 1570 года воевали с друг другом, что поглощало их внимание. Да и между литовцами и поляками до 1569 года нередко происходили конфликты. Это позволило России продолжать успешную кампанию в Прибалтике.

Русское наступление 1560 года

В феврале 1560 года русская армия под началом И. Мстиславского и П. Шуйского заняла Мариенбург. Летом 60-тыс русская армия при 90 пушках под началом И. Мстиславского, М. Морозова и А. Адашева двинулась для захвата самой мощной крепости в восточной Ливонии - Феллина. Ей навстречу вышло ливонское войско под началом «последней надежды Ливонии», ландмаршала Ордена и комтура Риги Филиппа фон Белля. Ливонцы столкнулись с 12-тыс. русским авангардом под командованием Василия Барбашина. Князь Барбашин получил указание перерезать пути из Феллина к морю. 2 августа 1560 года в 16 километрах от замка Эрмес произошло сражение. В ходе столкновения передовых дозоров, немецкие рыцари опрокинули русских воинов и столкнулись с основными силами Барбашина. Немецкая конница была окружена и потерпела полное поражение: 261 рыцарь был убит или попал в плен (в том числе сам ландмаршал и 10 комтуров), другие бежали.

Победа при Эрмесе открыла путь на Феллин, где проживал бывший ливонский магистр Вильгельм фон Фюрстенберг. Крепость защищала большая часть ливонской артиллерии (орудия были закуплены в Любеке) и 300 наемников. Русская армия окружила крепость шанцами и подвергла её 3-недельному артиллерийскому обстрелу. В результате бомбардировки Феллина зажигательными снарядами, в крепости не осталось ни одного целого здания. 30 августа, после того как в стене была пробита брешь, наёмники, несмотря на уговоры Фюрстенберга продолжить оборону, капитулировали.

Захватив Феллин, князь Мстиславский, вопреки государеву указу о немедленном выступлении на Ревель (Колывань), повел войска на крепость Вейсенштейн (Белый Камень). Однако воевода не взял с собой осадную артиллерию и хорошо укрепленная крепость устояла. Обороной твердыни ведал рыцарь Каспар фон Ольденбокен. Русская армия простояла под белым Камнем 6 недель (до 18 октября), а затем отступила.

Распад Ливонской конфедерации

Военное поражение привело к окончательно распаду Ливонской конфедерации. Епископство Дерпт было упразднено Иваном Грозным после завоевания Юрьева, епископство Эзель—Вик — секуляризировано и продано Дании в 1560 году, епископство Курляндия — продано в 1560 году датчанам и преобразовано в светское герцогство Курляндия.

В 1561 году архиепископство Рижское было секуляризировано, Рига получила статус свободного имперского города. В июне 1561 года города Северной Эстляндии, в том числе Ревель, присягнули на верность шведской короне. В этом же году под Ригу двинулись литовские войска под командованием гетмана Николая Радзивилла. 18 (28) ноября 1561 года в Вильне между великим князем Литовским и королём Польским Сигизмундом II и магистром Готхардом Кетлером был заключен договор (Виленская уния). В соответствии с этим соглашением, на части земель Ливонского ордена было образовано светское государство — Герцогство Курляндское и Земгальское (его в ленное владение получил Готхард Кетлер, став вассалом польского короля), а остальная часть отходила Польше и Литве.

В декабре литовские войска заняли города Пернау (Пернов), Вейсенштейн, Венден, Эрмес, Гельм, Вольмар, Трикатен, Шванебург, Мариенгаузен, Динабург и другие. Таким образом, в конфликт включились другие государства, которые воспользовавшись военным поражением Ливонии, подчинили себе её части. Со шведами, которые заняли Ревель, Москве первоначально удалось договориться. 20 августа 1561 года в Новгороде с представителями шведского короля Эрика XIV было заключено перемирие на 20 лет. С литовцами договориться не удалось, вскоре пограничные стычки переросли в настоящую войну.

Война с Великим княжеством Литовским

Летом 1561 года польский король объявил о сборе шляхетского ополчения на войну с Русским государством. Однако шляхта не спешила на сборные пункты, и поход пришлось отложить. В 1562 году, накануне истечения срока перемирия с Москвой, встревоженный состоянием своих вооруженных сил, Сигизмунд II Август попытался продлить перемирие и приказал приграничным воеводам и старостам не задирать русских. Однако оттянуть начало войны, чтобы начать её на более выгодных условиях не удалось. В марте 1562 года Иван Васильевич приказал своим воеводам начать войну.

Весной 1562 года русское войско, которое было сосредоточено в Смоленске под началом воевод Ивана Шереметева, Ивана Воронцова, татарских «царевичей» Ибаки, Тохтамыша, ходило воевать «литовские места». Летом из Великих Лук окрестности Витебска разорил Андрей Курбский. Из Смоленска под Мстиславль и на Двину ходили князья Пётр и Василий Серебряные, а из Великих Лук - полки Михаила Прозоровского и Михаила Денисьева. В Ливонии русские войска отбили города Тарвас (Тарваст, Таурус) и Верпель (Полчев).

Литовцы наносили ответные удары. В весной 1562 г. произошёл рейд литовских отрядов под Смоленск, Велиж, в псковские волости. В августе литовцы атаковали Невель. Воевода Курбский пошёл в погоню, нагнал противника, но разбить не смог (сам получил ранение). Осенью 1562 г. гетман Николай Радзивилл отбил Тарвас, захватив в плен русских воевод Тимофея Кропоткина, Неклюда Путятина и Григория Трусова. Литовские отряды совершили рейд в псковские земли.

Осада и взятие Полоцка русскими войсками. Захват Полоцка был запланирован русским командованием в сентябре 1562 г., тогда же началась подготовка к походу, в котором должны были принять участие основные силы русской армии. Захват этого древнего русского города решал несколько важных задач. Во-первых, Москва возвращала в единое русское государство одно из старейших русских княжеств, важный и крупный город. Великому княжеству Литовскому наносился сильный удар. Появлялась возможность для удара по Вильно. Во-вторых, Полоцк нависал над южным флангом группировки русских войск в Ливонии, мог стать плацдармом для отсекающего удара по ним. В-третьих, при захвате города и течения р. Западная Двина Русское государство получило бы возможность для прямого сообщения с гарнизонами в Ливонии из Смоленска по удобному речному пути.

30 ноября основная группировка русских войск во главе с Иваном Грозным вышла из Москвы и 4 декабря прибыла в Можайск, откуда были отданы последние указания полкам, двигавшимся из разных городов. Общий сбор войск произошел 5 января 1563 г. в Великих Луках, откуда 50-60 тыс. армия при 200 пушках во главе с государем выступила в поход.

Полкам было приказано не высылать фуражирские отряды, все запасы везлись с собой, в целях сохранения внезапности удара. Однако в Полоцке вскоре получили сообщение о приближении русской армии. Несколько перебежчиков известили полоцкого воеводу Станислава Довойну о приближении русских войск. После этого, Иван IV предложил полоцкому воеводе перейти к нему на службу, но получил отказ.

Город был хорошо укреплен, его защищал не только гарнизон из 1 тыс. наёмников, но и ополченцы из горожан (численность населения города была 12-20 тыс. человек). Внутри Полоцка было два мощных каменных укрепления - Верхний и Нижний замки. Посад защищал острог. На помощь городу из Минска выступил 2,5-3,5 тыс. отряд при 20-25 полевых пушках под командованием великого гетмана Н. Я. Радзивилла. Он рассчитывал отвлечь часть сил русской армии и этим сорвать осаду Полоцка. Против него были отправлены татарский «царевич» Ибак и воеводы Ю.П. Репнин, А.И. Ярославов. При их приближении Радзивилл отступил, русские войска не преследовали литовцев и вернулись к Полоцку. После падения Полоцка, Радзивилл отошел к Вильне, чтобы прикрыть столицу Великого княжества.

31 января 1563 года Полоцк был взят в осаду. На следующий день стрельцы заняли важный в стратегическом отношении Ивановский остров на реке Полоте. 4—5 февраля против городских стен начали сооружать осадные сооружения и устанавливать батареи. Утром 5 февраля произошёл первый штурм, в ходе которого стрельцы Ивана Голохвастова захватили башню над Западной Двиной и пробились в острог. Однако русское командование посчитало, что продолжение штурма без соответствующей артиллерийской подготовки приведёт к слишком большим потерям, и отозвало войска. Руководители полоцкого гарнизона вели в течение 5—8 февраля переговоры, оттягивая бомбардировку и затягивая время, надеясь на подход сил Радзивилла. 7 февраля прибыл «большой наряд» (осадная артиллерия), началась его установка. Иван Васильевич потребовал безоговорочной капитуляции, переговоры 8 февраля были прерваны, после того как кто-то выстрелил в царского посланника. В этот же день осадная артиллерия начала пробивать бреши в укреплениях острога.

9 февраля русские войска взяли острог, где было пленено, по русским данным - 12 тыс., по польским - 20 тыс. горожан. Литовцы при отступлении подожгли посад, в великом пожаре сгорело 3 тыс. дворов. 9—10 февраля осадная артиллерия была поставлена напротив Полоцкого замка на пожарище, в Задвинье и Заполотье. 10—14 февраля пушки вели сильный огонь, последние два дня орудия били день и ночь. Артиллерийский огонь привел к сильному разрушению укреплений, полоцкий гарнизон сократился до 500 человек. В ночь с 12 на 13 февраля защитники замка предприняли вылазку всеми силами с целью уничтожения русской артиллерии, но она провалилась. В ночь с 14 на 15 февраля московские стрельцы смогли сжечь часть стены. Русские войска начали подготовку к генеральному штурму. Положение гарнизона стало безнадежным. Не дожидаясь штурма, Довойна капитулировал.

Иван Грозный оставил себе городской «наряд» - 20 пушек и казну, все остальные богатства были отданы воинам. Русская армия потеряла в ходе осады, по данным Никоновской летописи, 86 человек. К полякам и немцам из гарнизона отнеслись довольно милостиво (некоторых даже одарили), некоторые наемники перешли на русскую службу. Часть населения города и области угнали для расселения в центральных областях России.

27 февраля царь отбыл из Полоцка, оставив в городе воевод П. Шуйского и князей Серебряных. Им было поручено восстановить сильно пострадавшие укрепления и провести дополнительные работы по строительству оборонительных сооружений в наиболее уязвимых местах, которые были обнаружены в ходе осады.

Неудачи русской армии. Поражение при Чашниках (на Уле) 26 января 1564 года. Падение Полоцка сильно вызвало большой шум в Западной Европе и очень встревожило поляков. Литовцы и поляки собрали все наличные силы для прикрытия границ, началась мобилизация.

В 1564 году Иван Васильевич наметил ещё один поход в литовские земли. Для решения этой задачи был направлен корпус Петра Шуйского, который стоял в Полоцке, с несколькими отрядами из других городов. 18-тыс. войско под началом Шуйского, Ф. Тятева и И. Охлябина двинулось от Полоцка к Орше. Под Оршей корпус должен был соединиться с полками князей Серебряных, которые выступили из Вязьмы. Серебряные вели и невооруженных новобранцев из Смоленска. В войске Шуйского был большой обоз с оружием для новобранцев.

Роковую роль сыграла беспечность русских воевод. Русские успокоенными уже одержанными победами, не предприняли обычных мер предосторожности. Разведка местности не велась. Толпы служилых шли по узким лесным дорогам толпами, без доспехов и тяжелого оружия, которые везли на санях. Никто даже не думал о возможном ударе противника. Тем временем, гетман Николай Радзивил и гетман литовский Григорий Ходкевич, получили от лазутчиков полные сведения о русском войске и решили нанести внезапный удар.

В глухих лесах у речки Улы литовцы подстерегли московскую рать. 26 января 4-тыс. неприятельский отряд нанес неожиданный удар на узкой лесной дороге по русской рати. Литовцам сопутствовал полный успех. Не успех вооружиться и подготовиться к бою, русские воины поддались панике и побежали, бросив обоз в 5 тыс. саней. Петр Шуйский, герой покорения Юрьева-Дерпта, Нейгауза (Новогородка), Кирнпе, Лаиса и других ливонских крепостей, заплатил за свою ошибку жизнью. Погибли воеводы Семен и Федор Палецкие. В плен попали воеводы З. Плещеев, И. Охлябин и 700 человек.

Князья Серебряные, узнав об этом поражении, отвели свои силы к Смоленску, по пути разорив окрестности Могилева, Мстиславля и Кричева. В апреле 1564 года на сторону литовцев переметнулся известный русский полководец, один из ближайших сподвижников царя Андрей Курбский. Он имел полную информацию о численности, местах сосредоточения, слабых местах русской армии, планах командования. Это был серьёзный удар по обороноспособности Русского государства.

Дальнейшие боевые действия. Летом 1564 года противники наносили друг другу удары на разных направлениях. В июне 1564 года началось контрнаступление литовских войск в Ливонии. Гетман Александр Полубенский атаковал «юрьевские волости». В ответ юрьевский воевода Михаил Морозов послал на «немецкие пригороды» отряд Дмитрия Кропоткина.

Неудачей завершился поход 13-тыс. войска воеводы Юрия Токмакова на располагающуюся у границ Псковской земли литовскую крепость Озерище. 22 июля крепость была осаждена. Осадной артиллерии не было, только легкая полевая, поэтому пробить бреши в стенах не удалось. 26 июля русская рать столкнулась с 12-тыс. литовским войском под началом витебского воеводы Станислава Паца. Токмаков перекрыл дороги на Витебск засеками, но литовцы прошли. Русский воевода отправил пушки и пехоту в Невель, а сам с конницей атаковал противника. Русские смяли передовой литовский отряд, захватив несколько десятков пленных, а затем отступили, не ввязываясь в бой с основными силами противника. Русское войско смогло уйти, избежав поражения, но поход на важную крепость провалился. В июле же конная рать Василия Бутурлина (татарские, ногайские и мордовские отряды) выступила из Смоленска и разорила окрестности Мстиславля, Кричева, Могилева и других городов.

В августе псковские ополченцы под началом Василия Вишнякова отбили несколько нападений на приграничные волости. В сентябре черниговские воеводы Василий Прозоровский и Фома Третьяков разбили вторгшегося в Северскую землю Петра Сапегу. Большое войско под началом Н. Радзивилла три недели безуспешно осаждало Полоцк. Однако новые укрепления города выстояли, и отряды противника отступили.

Продолжение следует…

Предыстория битвы. Начало Ливонской (Инфлянтской) войны

Московский царь Иван Грозный продолжал захватническую политику своих предшественников. В конце 50-х годов шестнадцатого века он завоевал Поволжье. Потом свернул меч в сторону Прибалтики, пытаясь «прорубить» выход к незамерзающему морю. Перед ним находились ослабленные внутренними противоречиями Инфлянты, или, иначе говоря, Ливония (это современные Латвия и Эстония). I в 1558 году огромная московская орда начала нашествие на запад.

Немногочисленные Ливонские загоны не смогли сдержать наступление многократно перевышающих сил противника. Под огнем царской артиллерии, управляемой наемниками-немцами, рушились стены городов и замков. Захватчики истребляли, грабили, выводили в плен население. Кому удалось уцелеть, искали спасения в пущах и болотах. Непокорных сажали на кол, из них заживо сдирали шкуры. Такого опустошения и ужаса край не знал за всю свою историю.

В конце лета следующего года, когда значительная часть Эстонии и Латвии лежала в руинах и пепелищах, Ливонские послы явились в Вильню просить у Великого Княжества Литовского спасения. Взамен декларировалось вхождение Прибалтики в состав нашего государства в качестве автономной части, с сохранением самоуправления.

Трудный выбор был перед великим князем, нашими магнатами и шляхтой. Окончательный захват Нижнего Подвинья Москвой угрожал тем, что смертельная опасность была бы не только на наших восточных рубежах, но и на северных. А вдобавок надо было учитывать и постоянную крымскую опасность с юга. В случае же успехов в Инфлянтах Великое княжество возвращала себе бывший водный путь в Балтийское море.

Но повиноваться просьбам прибалтов означало и неминуемую кровавую схватку с безжалостным врагом, вступление в начатую Иваном Грозным Инфлянтскую (или, как ее иначе называют, Ливонскую) войну... И выбор был сделан. Земли Латвии и Эстонии присоединились к Великому Княжеству, а великокняжеские войска вошли в Нижнее Подвинье.

Тем временем Иван Грозный примирился со Швецией, захватившей часть эстонского побережья. Убедившись также, что крымские татары уже не грозят южному пограничью Московии, он начал энергично готовиться к походу на ВКЛ.

Московское войско на белорусских землях

В января 1563 года восьмидесятитысячнае московское войско, возглавляемое самим царем, двинулась на Полоцк. Город не выдержал осады. После жестоких артиллерийских обстрелов гарнизон сдался.

После падения Полоцка боевые действия на несколько месяцев притихли. Происходили только мелкие стычки. Даже начались были переговоры. Наши послы требовали оставить в покое Инфлянты. Требовали вернуть Смоленщину и западную Брянщину, а также Псков и Новгород, которые во времена Витовта были зависимы от Великого Княжества. Москва же добивалась не только Прибалтики, но и земель Беларуси вместе с Вильней, а также Украины.

В январе следующего 1564 московиты начали новую военную кампанию. Две вражеские армии - со стороны Полоцка (25-30 тысяч) и из-под Смоленска (около 50 тысяч) - должны были соединиться в Оршанском районе и затем идти на Минск, Новогрудок и на самую столицу нашего государства - Вильню.

Полоцкая группировка московитов двигалась по левобережью Уллы, вытянувшись по заснеженному пути. Во главе ее был князь Петр Шуйский, который до этого прославился победами в Прибалтике. Великий гетман Николай Радзивилл Рыжий и полевой гетман Григорий Хадкевич, имея под рукой немного более 4 тысяч всадников, а также небольшое количество казаков и вооруженных крестьян, предпринимали попытку воспрепятствовать опасному соединению противника. Наше войско было малочисленное, но опытное и закаленное в походах. Среди командиров выделялись такие славные воины, как племянник полевого гетмана Ян Хадкевич, князь Богдан Саломерецкий, Роман Сангушка, Богуш Корецкий, Николай Сапега, Юрай Зенович, Юрай Тышкевич - все из знаменитых великокняжеских родов.

Битва на реке Улла

Зная через разведку о движении Шуйского, вечером 26 января 1564 года Николай Радзивилл припрятал от глаз противника главные силы и небольшим загоном атаковал московский авангард. Белорусы ввязались в сечу, а затем начали отступать, заманивая за собой самоуверенного противника. Этим открылось пространство для броска массы конницы на самую колонну, которая уже падцягвалася до деревни Иванск, что лежит в 10 километрах к югу от Бочейково. Московиты, пожалуй, готовились стать лагерем, так как шли спокойно, оружие везли на санях, не ждали опасности.

Появление же радзивиловцев было как гром среди зимней тишины. Лава всадников с копьями и саблями обрушилась на оккупантов так стремительно и неудержимо, что те не знали, что предпринять. Им некогда было ни становиться в боевые порядки, ни хвататься за оружие, чтобы защищаться. Оставалось только панически броситься наутек.

И целую светлую лунную ночь всадники, как писал тогдашний историк, «рубили москалей», не давая им опомниться, уничтожая беженцев, загоняя на тонкий речной лед.

До Полоцка добежало только 5 тысяч московитов, «и то раненых». Остаток на много километров вдоль Вулы лёг на снег, несколько тысяч утопились в ледяной речной воде. Небольшая часть попала в плен. Под топором местного крестьянина покончил жизнь сам неудачник Шуйский. По другим сведениям, его нашли с пробитой стрелой головой в колодце. Остались на поле боя Шереметьевы, Прозоровский и другие московские воеводы, князья, вельможные бояре. Имён же простых ратников никто и не вспоминал. Еще через 20 лет после битвы путешественники видели под Иванском множество костей погибших московитов.

Со стороны великокняжеского войска, как свидетельствовало донесение наших гетманов, погибло не более 20 воинов! Раненых было около 700. В руках победителей оказался и весь огромный обоз противника, артиллерия, множество лошадей.

Таким вот знаменитым образом было полностью покончено с полоцкой группировкой царских войск. Оставалось смоленская, значительно большее, которую вел князь Петр Оболенский-Серебряный.

Новый успех Николая Радзивилла

Небольшую часть своей армии Николай Радзивилл направил под Оршу. Ее возглавили оршанский староста Филон Кмита-Чернобыльский и мстиславский воевода Юрай Остик. Чтобы не испытывать судьбу, Кмита-Чернобыльский вознамерился использовать новую хитрость.

Он направил в Дубровно гонцов с известиями о победе на Иван-поле. Путь намеренно был выбран через занятую противником территорию. Гонцы соответственно попали в руки москалям, и те узнали, что злу связываться уже не с кем, что армия Шуйского разбита. Началась паника. А тут появился отдел белорусских всадников... Захватчики подумали, что это подходит Радзивилл со всей своей силой. I армии Оболенского-Серебряного бросила обоз из 25 тысяч телег, тысячи лошадей, боевое снаряжение и наспех начало отступать к Смоленску.

Вскоре Вильня торжественно приветствовала победителя Николая Радзивилла, который въехал в столицу на коне Шуйского. Тело же самого царского воеводы со всеми христианскими почестями было похоронено в виленской церкви Богородицы. По-человечески обошлись и с пленными. Вельможных держали в замках, простых за продовольствие и одежду использовали на различных работах. Те же из бояр, кто согласился на службу Великому Княжеству, получили земельные наделы.

Когда известия о неудаче московитов в Великом княжестве пришли к Ивана Грозного, он тем временем пировал. Царь рассвирепел и со своими пьяными застольниками вырезал в кремлевских подвалах более сотни пленных полочан.

Значение битвы

Битва на Иван-поле (часто ее называют также битвой на Улле) была нашей первой большой победой над ордой московского царя в Инфлянтской (Ливонской) войне. Она перечеркнула планы московитов на поход в центральные земли Великого княжества, стала вдохновляющим примером в дальнейших нелегких состязаниях. Аж пока сабля Степана Батуры не укротила восточного хищника.

Резкий интерес к эпохе Ивана Грозного вынуждает вспоминать и об одной из самых опустошительных войн в истории Руси, в ходе которой Европа узнаёт о России, которую тогда с подачи Польши начинают называть Московией. Узнаёт в основном через поляков. И с тех пор Запад смотрит на нас злыми и обиженными польскими глазами. А злиться и обижаться было с чего. Именно тогда началось длительное соперничество двух великих держав за контроль над восточной Европой, который закончится образованием российской империи и расчленением Речи посполитой. Было с чего обидеться. Однако в 1564 году речь шла о небольшом, но ключевом сражении, которое, однако, стало ключевым и переломным, склонив чашё весов в пользу будущей Речи посполитой. Смотрим у shatff в

О малоизвестных событиях, связанных с нашими соседями

26 января далёкого 1564 года литовцы разгромили русскую армию при Чашниках (вообще, этому местечку в Витебской области Белоруссии «повезло» - буквально через три года нас побьют там же вторично; правда, в 1812-м Витгенштейн возьмёт здесь верх над французами). Ну, ладно…

…Итак, шла Ливонская война - поначалу русские брали верх, но потом Ливонская конфедерация, порядком потрёпанная воеводами Ивана Грозного, распадётся, пойдет под протекторат Великого княжества Литовского - и ситуация изменится. (Опережая события, сообщим, что ещё через несколько лет Литва с Польшей образуют Речь Посполитую - так что Москве придётся иметь дело с ещё более сильным противником - в итоге, провоевав четверть века, Русь ничего не приобретёт, и даже кое-что потеряет…)

…Впрочем, на тот момент дела ещё шли неплохо - в прошлом году русские взяли Полоцк, и теперь царь приказывает воеводе Шуйскому наступать на литовцев - причём шлёт ему из Смоленска ещё одно войско (значительную часть которого, правда, составляли новобранцы).

Вблизи злополучных Чашников на примерно двадцатитысячную русскую колонну нападёт с шеститысячным отрядом великий гетман литовский Николай Радзивилл…

…Надо сказать, тут историки расходятся: по мнению Карамзина, Шуйский двигался, беспечно пренебрегая боевым охранением, - и падёт жертвой внезапной атаки (кстати, «падёт» воевода и в самом прямом смысле слова) - застигнутые врасплох, наши не успеют построиться для боя.

(Отметим любопытное совпадение - примерно в это же время бежал в Литву пресловутый князь Курбский - как известно, изменнику были ведомы все военные планы Москвы - правда, приложил ли он руку к этому поражению, неизвестно).

…Из рапорта Радзивилла следует, что Шуйский «стоял покойно в боевом порядке» - впрочем, победитель не особо распространяется о ходе битвы, напирая на то, что будет преследовать русских «пять миль», и перебьёт не менее девяти тысяч - сам потеряв при этом двадцать воинов. (Наши, впрочем, оценивали свои потери от ста пятидесяти до семисот человек).

Особый восторг Радзивилла вызовет доставшийся ему огромный - из пяти тысяч саней - обоз: «…наш брат, литовец, вдоволь позапасся съестными припасами, мехами, одеждою и серебряною посудою …также множеством лат, панцирей и разных воинских орудий… так что никто не остался без хорошей поживы!»

…На самом деле, так оно и было - Шуйский вёз снаряжение для идущих на соединение войск из Смоленска; тем, кстати, теперь придётся поспешно отступить… Можно сказать, что именно у злосчастных Чашников произойдёт перелом в этой, вполне победоносной для нас до этого, войне…

…Впрочем, перенесёмся почти на четыре столетия ближе… в середине тридцатых прошлого века новая мировая война уже назревала - но ещё неясна была расстановка будущих противников и союзников. В этой обстановке 26 января 1934 года в Берлине был подписан так называемый пакт Пилсудского - Гитлера. (На самом деле, документ скрепят германский министр иностранных дел и польский посол - а Пилсудский к тому моменту руководил страной неофициально, не имея никакой должности… Что касается Гитлера, то тот, наоборот, буквально год назад стал рейхсканцлером - для него этот договор стал одним из первых международных соглашений!..)

…Некоторые специалисты склонны считать этот, довольно безобидный по тексту, документ чуть ли прямым предвестником будущего Мюнхенского сговора - пожалуй, это можно назвать преувеличением; ничего вроде передела европейских территорий здесь пока не значится. (Более того - Польша тут же, на всякий случай, поспешит перезаключить истекающий договор о ненападении с Советским Союзом).

…Факт, однако, заключается в том, что этот договор существенно укрепит международные позиции слабого пока рейха - и положит начало растянувшемуся на пять лет тесному польско-германскому сотрудничеству… можно даже назвать его дружбой. О характере этого союза говорит запись, сделанная в следующем году польским дипломатом Шембеком: «…во время бесед в Беловеже и Варшаве Геринг был весьма откровенен. Особенно в беседе с генералами, когда он наметил в общих чертах далеко идущие планы, намекнув об антирусском союзе и совместном нападении на Россию. Геринг давал понять, что при этих условиях Украина стала бы польской сферой влияния, а Северо-Западная Россия - германской».

PS: …Опуская детали многочисленных перекрёстных договоров, опутавших Европу того времени, напомним: в 1938 году окрепший и успевший проглотить Австрию Гитлер нацелится на Чехословакию. За неё должны были вступиться Франция и СССР - причём Сталин выражал готовность сделать это и в одиночку. Однако, Варшава не только откажется пропустить Красную армию через свою территорию, но и устроит на советско-польской границе крупнейшие за всю историю военные манёвры!.. А позже последует упомянутый Мюнхенский сговор, и Польша, по выражению Черчилля: «…с жадностью гиены приняла участие в разграблении и уничтожении чехословацкого государства», отняв у соседа богатую промышленную область… Впрочем, это - совсем другая история.

Напоследок. 26 января 1962 года родился вокалист, гитарист и основной автор американской группы «Cinderella» Карл Томас «Том» Кифер. Некоторые помнят, что в далёком 1989-м «Cinderella» была среди команд, буквально поставивших на уши непривычную советскую публику на мероприятии с трогательным названием «Международный Московский Фестиваль Мира».