На линии Маннергейма В ноябре 1939 года нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов, нарком тяжелого машиностроения В. А. Малышев и нарком среднего машиностроения И. А. Лихачев направили в Политбюро ЦК ВКП(б) сообщение о том,что советские танкостроители в короткий срок«добились

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

История создания

Подготовка к строительству линии была начата сразу же после провозглашения независимости Финляндии в 1918 году . Строительство продолжалось с перерывами вплоть до начала советско-финской войны в 1939 году .

Первый план линии был разработан подполковником А. Раппе в 1918 году .

Работу над планом обороны продолжил немецкий полковник барон фон Бранденштайн (O. von Brandenstein). План был утверждён в августе. В октябре 1918 года финское правительство выделило на строительные работы 300 000 марок. Работы выполняли немецкие и финские сапёры (один батальон) и русские военнопленные. С уходом немецкой армии работы были значительно сокращены и всё свелось к работам финского учебного сапёрного батальона :

• «Н» - Хумалъйоки [ныне Ермилово ]
• «К» - Колккала [нынеМалышево ]
• «N» - Няюкки [ныне не существ.]
• «Ко» - Колмикееяля [не существ.]
• «Ну» - Хюлкеяля [не существ.]
• «Ка» - Кархула [ныне Дятлово ]
• «Sk» - Суммакюля [не существ.]
• «La» - Ляхде [не существ,]
• «А» - Эюряпяа (Лейпясуо)
• «Ми» - Муолаанкюля [ныне Грибное ]
• «Ма» - Сикниеми [не существ.]
• «Ма» - Мялкеля [ныне Зверево ]
• «La» - Лауттаниеми [не существ.]
• «No» - Нойсниеми [ныне Мыс]
• «Ki» - Кивиниеми [ныне Лосево ]
• «Sa» - Саккола [ныне Громово ]
• «Ке» - Келья [ныне Портовое]
• «Tai» - Тайпале (ныне Соловьёво)

На главной оборонительной полосе было сооружено 18 узлов обороны различной степени мощности. В систему укреплений входила и тыловая оборонительная полоса, прикрывавшая подступы к Выборгу. В неё входило 10 узлов обороны:

• «R» - Ремпетти [ныне Ключевое ]
• «Nr» - Нярья [ныне не существует]
• «Kai» - Кайпиала [не существ.]
• «Nu» - Нуораа [ныне Соколинское ]
• «Kak» - Каккола [ныне Соколинское]
• «Le» - Левияйнен [не существ.]
• «A.-Sa» - Ала-Сяйние [ныне Черкасово ]
• «Y.-Sa» - Юля-Сяйние [ныне В.-Черкасово]
• «Не» - Хейнъйоки [ныне Вещево ]
• «Ly» - Лююкюля [ныне Озерное]

Узел сопротивления оборонялся одним-двумя стрелковыми батальонами, усиленными артиллерией. По фронту узел занимал 3-4,5 километра и в глубину 1,5-2 километра. Он состоял из 4-6 опорных пунктов, каждый опорный пункт имел по 3-5 долговременных огневых точек , преимущественно пулемётных и много реже - артиллерийских, составлявших скелет обороны.

Каждое долговременное сооружение было окружено траншеями, которые связывали между собой сооружения узла, а при необходимости могли быть превращены в окопы . Между узлами сопротивления траншей не было. Траншеи в большинстве случаев состояли из хода сообщения с вынесенными вперёд пулемётными гнёздами и стрелковыми ячейками на одного-трёх стрелков. Встречались и стрелковые ячейки, прикрытые броневыми щитами с козырьками. Это защищало голову стрелка от шрапнельного огня.

Фланги линии упирались в Финский залив и в Ладожское озеро . Берег Финского залива прикрывали береговые батареи крупного калибра, а в районе Тайпале на берегу Ладожского озера были созданы железобетонные форты с восемью 120-мм и 152-мм береговыми орудиями.

Железобетонные сооружения «линии Маннергейма» делятся на постройки первого (1920-1937 годы) и второго поколения (1938-1939 годы).

Ещё 17 декабря, когда войска попали под огонь ДОТов Sj4 и Sj5, Мерецков сомневался в существовании вообще долговременных укреплений на Карельском перешейке, поскольку не располагал надёжными данными об их обнаружении .

Инженерные заграждения

Основными типами противопехотных препятствий были проволочные сети и мины. Дополнительно устанавливались рогатки , которые несколько отличались от советских рогаток или спирали Бруно . Эти противопехотные препятствия дополнялись противотанковыми .

Во время войны линия удерживала наступление Красной Армии около двух месяцев. Со стороны СССР на всём советско-финском фронте от Балтийского моря до Северного Ледовитого океана первоначально (на 30 ноября 1939 года) участвовали: , 8, 9, 13, 14 армии, 2900 танков, 3000 самолётов, 24 дивизии общей численностью 425 000 человек.

В декабре 1939 года на три финские дивизии в долговременных укреплениях на Карельском перешейке было направлено пять советских стрелковых дивизий 7-й армии. Позднее соотношение стало 6:9, но это всё равно далеко от нормального соотношения между обороняющимся и наступающим на направлении главного удара, 1:3.

С финской стороны на Карельском перешейке было 6 пехотных дивизий (4-я, 5-я, 11-я пд II армейского корпуса, 8-я и 10-я пд III армейского корпуса, 6-я пд в резерве), 4 пехотные бригады, одна кавалерийская бригада и 10 батальонов (отдельных, егерских, подвижных, береговой обороны). Всего 80 расчётных батальонов. С советской стороны на Карельский перешеек наступали 9 стрелковых дивизий (24, 90, 138, 49, 150, 142, 43, 70, 100-я сд), 1 стрелково-пулемётная бригада (в составе 10-го танкового корпуса) и 6 танковых бригад. Итого 84 расчётных стрелковых батальона. Численность финских войск на Карельском перешейке составляла 130 тыс. человек, 360 орудий и миномётов и 25 танков. Советское командование располагало живой силой в количестве 400 000 человек (вводимых в боевые действия по частям - в начале их было 169 тыс.), 1500 орудиями, 1000 танками и 700 самолётами

Подготовка войск для прорыва линии Маннергейма

К началу войны и в её ходе инженерная разведка 7-й армии так и не была оформлена организационно. Специальных разведывательных групп или подразделений инженерные войска не имели. По штатам военного времени в составе взводов управления сапёрных батальонов предусматривались отделения разведки, но они не были готовы к выполнению сложных и многообразных задач специальной инженерной разведки. Поэтому инженерные войска не имели конкретных данных о характере инженерной подготовки финских войск к войне. Описание укрепрайона на Карельском перешейке было дано общими штрихами, чертежи железобетонных точек в большинстве оказались неверными, а конструкции противотанковых мин явились неожиданностью. Не было достаточных сведений о видах противотанковых заграждений .

Проведённый с хода лобовой удар не дал результата. Не удалось даже установить расположение точек обороны противника. Вместе со слабой подготовкой наступательной операции, недостатком сил и средств пришло понимание невозможности овладения с ходу главной полосой обороны. Стало ясным, что для преодоления линии Маннергейма требовались совершенно другой порядок действий и основательная специальная подготовка.

Для отработки действий на местности был приспособлен захваченный финский учебный полигон в Бобочино (Каменка). Начальник инженерных войск 7-й армии А. Ф. Хренов разработал проект инструкции для прорыва линии обороны. Командующий фронтом утвердил её, внеся несколько дополнений и уточнений.

Инструкция предусматривала проведение основательной артиллерийской подготовки , ведущейся не по площадям, а по конкретным целям. Запрещалось бросать в наступление пехоту до того, как будут разрушены доты на переднем крае обороны противника. Для блокировки и уничтожения дотов предписывалось создание штурмовых групп из расчёта трёх на стрелковый батальон. В состав группы включались один стрелковый и один пулемётный взводы, два-три танка, одно-два 45-мм орудия, от отделения до взвода сапёров, два-три химика. Сапёрам надлежало иметь по 150-200 кг взрывчатки на каждый дот, а также миноискатели, ножницы для резки проволоки, фашины для преодоления танками рвов. Кроме штурмовых групп, создавались ещё группы разграждения и восстановления.

Организацию занятий и наблюдение за их ходом поручили А. Ф. Хренову. Учёба и тренировки велись днём и, что особенно важно, ночью. Начиналось занятие с имитации артподготовки. Затем под прикрытием стрелков и пулемётчиков вперёд выдвигались сапёры с миноискателями. На их пути встречались «мины», которые нужно было обнаружить и обезвредить, чтобы открыть путь пехоте и танкам. После этого сапёры резали колючую проволоку и подрывали надолбы .

Затем вперёд выдвигалась пехота и танки, выводилась на прямую наводку артиллерия. Предполагалось, что дот ещё не подавлен, но боевая мощь его ослаблена. Действия пехоты, артиллеристов и танкистов должны были облегчить сапёрам выполнение главной задачи: выйти в тыл дота с необходимым количеством взрывчатого вещества и подорвать сооружение. Тем самым штурмовая группа выполняла своё назначение, и в атаку поднимался весь батальон. Через полигон проходили батальон за батальоном, полк за полком. Его не миновала ни одна из частей, которой предстояло действовать на любом из участков 110-километрового фронта. На отработку инструкции ушло около месяца.

Помимо этого, были разработаны и направлены в войска руководства, памятки, инструкции по инженерному делу. Они помогали личному составу инженерных войск лучше изучить инженерное вооружение финнов, различного рода препятствий, освоить новое инженерное вооружение Красной Армии и научиться его эффективному применению. Проведённые мероприятия дали возможность обеспечить потребность инженерных войск фронта подготовленными командными кадрами и красноармейским составом.

Прорыв линии Маннергейма

11 февраля 1940 года в 9:40 утра залпы продолжавшейся в течение двух с лишним часов артиллерийской подготовки возвестили о начале генерального наступления Красной Армии на Карельском перешейке . Артиллерийский огонь был долог и сокрушителен. В 7-й армии орудия вели обстрел 2 часа 20 минут, в 13-й - 3 часа. Незадолго до окончания огня, пехота и танки выдвинулись вперёд и ровно в 12 часов дня перешли в наступление. 7-я армия ударила в линию Маннергейма западнее озера Муолаанъярви . Правый фланг армии устремился на Выборг через Кямяря , левый - на Макслахти . Следуя за огневым валом артиллерийских разрывов, подразделения 245-го полка 123-й стрелковой дивизии , по траншеям-сапам вплотную приблизились к линии надолб, и, совместно с двумя танковыми батальонами , короткой атакой захватили восточные скаты высоты 65,5 (Укрепрайон Sj Сумма-Ляхде) и рощу «Молоток» .

В ближнем бою сопротивление опорных пунктов Суммского узла обороны было сломлено. Развивая успех, 245-й стрелковый полк начал наступление в направлении рощи «Фигурная». К исходу дня 123-я дивизия, уничтожив 8 железобетонных ДОТ и около 20 ДЗОТ , продвинулась в глубину финской обороны на полтора километра. Части 24-й стрелковой дивизии в районе Вяйсянен вышли к опушке рощи «Редкая» и в рукопашном бою овладели ключевой позицией - господствующей над рощей высотой .

12-13 февраля прошли в упорных контратаках финских войск, пытавшихся вернуть утраченные позиции. Но клин советского наступления медленно расширял брешь прорыва. К исходу 13 февраля, на третий день наступления, 123-я стрелковая дивизия с приданными ей танками - 112-м танковым батальоном 35-й легкотанковой бригады и 90-м батальоном 20-й танковой бригады - прорвала главную оборонительную полосу на всю её глубину (6-7 км), расширив прорыв до 6 км. Суммский узел сопротивления, с его 12 дотами и 39 дзотами, был полностью разгромлен. 14 февраля Президиум Верховного Совета СССР наградил 123-ю стрелковую дивизию полковника Ф. Ф. Алябушева орденом Ленина .

Части 123-й стрелковой дивизии сумели продвинуться до 7 километров в глубину финской обороны и до 6 километров расширить прорыв по фронту. В ходе тяжёлых боёв было уничтожено 12 ДОТов и 39 ДЗОТов противника. Успешным действиям в полосе наступления дивизии во многом способствовал эффективный обстрел артиллерией. Немаловажную роль сыграли и два опытных образца танка КВ-2 , которые в значительной степени разрушили боевые позиции и заграждения Суммского узла сопротивления, но застряли в гуще противотанковых заграждений.

14 февраля, закрепляя успех 123-й стрелковой дивизии, командование Северо-Западного фронта ввело в бой дополнительные силы. Развивая прорыв вглубь, 84-я стрелковая дивизия ударила в направлении Лейпясуо. Наступление 7-й стрелковой дивизии было нацелено на северо-запад в обход Хотиненского узла сопротивления. Выход в тыл финских позиций 7-й дивизии приковал к себе значительную часть 11-го финского корпуса, тем самым 15 февраля позволив 100-й стрелковой дивизии фронтальной атакой взять Хотинен. 16 февраля наступление 138-й и 113-й стрелковых дивизий создало угрозу обхода Кархульского узла (Дятлово) сопротивления.

Боевые действия на участке прорыва 13-й армии также развивались успешно. 11-го февраля наибольшего результата добились левофланговые части армии, 136-я стрелковая дивизия при поддержке 39-й танковой бригады прорвалась в глубину финской обороны в направлении перешейка между озёрами Муолаанъярви (Глубокое) и Яюряпяанъярви (Большое Раковое). Наступление на правом фланге несколько приотстало. В районе озёр Пуннусъярви и Кирккоярви продвижение советских войск сдерживал мощный оборонительный узел противника. Упорные бои развернулись за высоты «Круглая», «Дыня», «Петух».

К середине февраля части 13-й армии, преодолевая ожесточенное сопротивление финнов, вышли на рубеж Муолаа - Ильвес - Салменкайта - Ритасари.

Оценки оборонительного значения линии

На протяжении всей войны как советская, так и финская пропаганда существенно преувеличивали значение «Линии Маннергейма». Первая - чтобы оправдать длительную задержку в наступлении, а вторая - для укрепления морального духа армии и населения.

Вот мнение об укреплённой линии одного из официальных участников и руководителей вооружённого конфликта - Маннергейма :

…русские ещё во время войны пустили в ход миф о «Линии Маннергейма». Утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских явился «подвигом, равного которому не было в истории всех войн»…Всё это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе…. Оборонительная линия, конечно, была, но её образовывали только редкие долговременные пулемётные гнёзда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у неё отсутствовала глубина. Эту позицию народ и назвал «Линией Маннергейма». Её прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений.

- Карл Густав Маннергейм. Мемуары. Изд-во «ВАГРИУС». 1999. стр. 319: строка 17 снизу; стр. 320: строки 1 и 2 сверху. ISBN 5-264-00049-2

Нигде в мире природные условия не были так благоприятны для постройки укреплённых линий, как в Карелии. На этом узком месте между двумя водными пространствами - Ладожским озером и Финским заливом - имеются непроходимые леса и громадные скалы. Из дерева и гранита, а где нужно - и из бетона, построена знаменитая линия Маннергейма. Величайшую крепость линии Маннергейма придают сделанные в граните противотанковые препятствия. Даже двадцатипятитонные танки не могут их преодолеть. В граните финны при помощи взрывов оборудовали пулемётные и орудийные гнёзда, которым не страшны самые сильные бомбы. Там, где не хватало гранита, финны не пожалели бетона.

Исаев А. В. Десять мифов Второй мировой. Изд-во Эксмо

См. также

Напишите отзыв о статье "Линия Маннергейма"

Примечания

2. Ленинград. Историко-географический атлас. М.:Главное управление геодезии и картографии при Совете министров ссср. 1977
3. Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. М.: Изд-во Эксмо. Яуза. 2005. 416 с. ISBN 5-699-07634-4
7. Некоторые ДОТы были снабжены стальными полусферическими колпаками со щелями для наблюдения. Попавшие в них снаряды рикошетировали, что послужило появлению одной из легенд Зимней войны о «резиновых» ДОТах.
8. Бои в Финляндии, Воениздат НКО СССР, 1941
10. Alexander Lüdeke. Waffentechnik im Zweiten Weltkrieg- Printed in China- Parragon Books Ltd. 2010 ISBN 978-1-4454-1132-3
11. Балашов Е.А., Степаков В.H. ЛИНИЯ МАННЕРГЕЙМА И СИСТЕМА ФИНСКОЙ ДОЛГОВРЕМЕННОЙ ФОРТИФИКАЦИИ HА КАРЕЛЬСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ. - СПб. : Нордмедиздат, 2000. - 84 с.
12. Соколов Б. В. Тайны финской войны.-М.:Вече. 2000. 416 с.илл. С. 16, ISBN 5-7838-0583-1
13. Никифоров Н. Штурмовые бригады Красной Армии. В боях за Советскую Родину
17. Исаев А. В. . - М: Эксмо, 2004. - С. 14. - 416 с.

Литература

1. Балашов Е. А., Степаков В. H. Линия Маннергейма и система финской долговременной фортификации на карельском перешейке, СПб.: Нордмедиздат, 2000,
2. , Воениздат НКО СССР,

Ссылки

• Публикуется по: «Бои на Карельском перешейке», Воениздат, 1941.
• , март 2006
• на YouTube . Фильм 1940 года.

Отрывок, характеризующий Линия Маннергейма

Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d"elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.

Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там. Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n"y a pas d"autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C"est un rayon de lumiere dans l"ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d"une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.

На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.

15 февраля 1940 года советские войска окончательно прорвали «линию Маннергейма» – мощный комплекс финских оборонительных сооружений, считавшийся неприступным. Это стало поворотным моментом в Зимней войне 1939-1940 годов и в военной истории как таковой. Сегодня мы напомним, что представлял собой этот легендарный финский оборонительный рубеж и расскажем про шесть самых интересных фактов , связанных с «линией Маннергейма» - историей ее строительства и функционирования.

Линия Маннергейма или линия Энкеля?

Что такое линия Маннергейма?

Действительно ли линия была неприступной?

На самом деле, у «линии Маннергейма», несмотря на ее масштабы, было множество существенных недостатков. Начнем с того, что на момент начала войны она не была завершена, и работ по строительству оставалось еще достаточно много. Кроме того, большинство оснащения этого оборонительного комплекса в 1939 году заметно устарело, а современных огневых точек было не так уж и много. Да и о большой глубине обороны речь не шла.

Почему советские войска штурмовали Линию Маннергейма более двух месяцев?

Причина тому – отсутствие точных данных о структуре «линии Маннергейма», а также недостаточность личной силы и соответствующего задаче вооружения. У советской армии не хватало крупнокалиберной артиллерии для уничтожения бетонных огневых точек противника и военного опыта в прорыве подобных заграждений. Да и командование далеко не всегда вело себя компетентно.

Что такое «карельский скульптор»?

Что сейчас на месте линии Маннергейма?

жд/ст Лейпясуо - плотина затопления «ИГЛА» на реке Перовка - братское захоронение №70 - Болото Кущевское (Munasuo) - ДОТ Sj3 - Роща Молоток - ДОТ Sj10 - ДОТ Sj11 - ДОТ Sj9 - ДОТ Sj4 - ДОТ Sj8 - ДОТ Sj2 -ДОТ Sj-6 - озеро Желанное (Summajarvi) - ДОТ миллионник Sj-5 - Болото Кущевское (Munasuo) - жд/ст Лейпясуо

Протяженность маршрута (в одну сторону) - 18,6 км.

.

GPS координаты ДОТов Линии Маннергейма укрепрайона Суммаярви:

Sj-2 N60 30.637 E29 05.129

Sj-3 N60 30.788 E29 05.869

Sj-4 N60 30.456 E29 05.216

Sj-5 N60 30.328 E29 04.257

Sj-6 N60 30.752 E29 05.016

Sj-7 N60 30.614 E29 05.201

Sj-9 N60 30.635 E29 05.516

Sj-10 N60 30.649 E29 06.326

Sj-11 N60 30.612 E29 06.384

По окончанию отпуска было решено завершить этот летний сезон походом на линию Маннергейма в укрепрайон Суммаярви (Sj) . Если Вы помните, частично мы уже обследовали в одном из прошлых выходов.

​

Как добраться до линии Маннергейма самостоятельно?

Итак! Рано утром 3 октября 2015 года в субботу мы отправились на первой электричке (06:55) «Санкт-Петербург-Выборг» с Финляндского вокзала до станции Лейпясуо . Наш выход совпал с сезоном грибов – так что электричка была переполнена пассажирами с корзинами и ведрами. Радовало одно: ехать нам всего лишь 1 час 40 минут.

По прибытию на станцию Лейпясуо мы засекли время, сверились с картой, включили навигатор и отправились в путь. Как правило, в подобных выходах мы делаем небольшой привал недалеко от места старта для того, чтобы проверить экипировку, разложить вещи на длительный переход и заодно позавтракать. Так и сейчас: нашли нужную нам дорогу, зашли в лес и остановились на привал.

​

С погодой нам в этот день очень повезло: небо ясное, солнце щедрое, воздух бодрящий. Идти в такую погоду по осеннему лесу было одно удовольствие! Примерно через 3,5 км мы подошли к дамбе "ИГЛА " на реке Перовка . Сегодня это полуразрушенное сооружение, которое можно использовать в качестве перехода через реку. Согласно комментариям историков эта дамба была построена финнами в целях искусственного подтопления территории укрепрайона Le (окрестности железнодорожного моста через Перовку) в случае угрозы советского наступления.

Переправившись через речку, мы снова вышли на ту же дорогу. Как я уже упоминал, поход совпал с сезоном грибов, поэтому, даже не углубляясь в лес, мы набрали достаточно много белых грибов и подосиновиков для грибовницы на ужин. А еще лес был богат крупной, спелой, сладкой брусникой, из которой получился замечательный морс.

Вторым пунктом нашего маршрута было братское воинское захоронение №70, расположенное на обочине дороги, у восточного края болота Кущевское (Munasuo) . Под простыми и скромными табличками покоятся сотни погибших красноармейцев, штурмовавших финские позиции. Самое малое, что мы могли сделать – почтить их память, возложив цветы.

Воинское захоронение находится на восточном фланге укрепленного района Суммаярви , входящего в линию Маннергейма . Позиции этого укрепрайона располагались между озером Суммаярви (Summajarvi) , ныне Желанное , и болотом Munasuo , ныне Кущевское . Основные узлы этого участка обороны:

- ДОТ-"миллионник" (Sj-5) , расположенный на высоте "Язык" (Сорми, Sormi) или, как ее прозвали бойцы Красной армии, высоте "Палец" ;

- ДОТ (Sj-4) "Поппиус" , расположенный на высоте 65,5 м;

- ДОТы Sj-9, Sj-10, Sj-11 , расположенные в роще "Молоток" на Кущевском болоте.

​

Пройдя по дороге от воинского захоронения около 500 м, мы свернули на противотанковый ров, и по нему продолжили свой маршрут в направлении ДОТов Sj-9, Sj-10, Sj-11 . К сожалению, от этих ДОТов мало что осталось: воронки и куски бетона с торчащими прутьями арматуры. Эти ДОТы относились к периоду первой постройки линии Маннергейма : они состояли из одного каземата для ведения пулеметного огня, не были насыщены арматурой и не были такими крепкими, как остальные. ДОТЫ были разрушены в годы войны прямыми попаданиями артиллерийских снарядов.

Далее, пройдя вдоль надолбов ("зубы дракона"), мы вышли к ДОТу Sj-4 со стороны наступления советской армии. Этот ДОТ, который был назван финнами в честь первого командира - лейтенанта Поппиуса , располагается на высоте 65,5 м. ДОТ представлял собой укрепление, состоящее из двух казематов на два станковых пулеметов каждый. Казематы соединялись между собой ходом. Там же располагались помещения для отдыха личного состава. Задача ДОТа - прикрытие южного направления дороги и фланговый огонь в сторону озера Желанное Sj-5 ). Построен в 1937 году, насыщен арматурой. Толщина железобетонных стен достигала 1,5 м. Как известно из истории, взятие этого ДОТа оказалось ключом ко всей линии Маннергейма , которая была прорвана 10 февраля 1940 года. Тем, кто интересуется этим этапом нашей истории, рекомендуем посетить частный военный музей Карельского перешейка в Выборге (г. Выборг ул. Прогонная, д. 7Б ).

Далее мы направились по дороге на север и осмотрели бетонную траншею Sj-8 , расположенную справа от дороги. Укрепление не было взорвано после войны, и поэтому сохранилось до нашего времени в удовлетворительном состоянии. Предназначалось оно для укрытия пехоты.

Интересную конструкцию представляет собой ДОТ Sj-2 , который изначально предназначался для ведения флангового пулеметного огня, но в 1939 году был перестроен для проведения испытаний качества бетона различных марок. В бетонных секциях с различным плетением арматуры остались видны отверстия от снарядов.

Недалеко от Sj-2 располагается ДОТ Sj-6 , в котором был размещен командный пункт батальона, оборонявшего этот участок. ДОТ относится к постройке 1939 года, имеет один каземат на один станковый пулемет. ДОТ был поврежден во время войны и окончательно подорван уже в послевоенное время. Все, что от него осталось, можно посмотреть на фотографии.

План первого дня выполнен, можно подумать и о ночлеге. Мы знали, что на берегу озера Желанное есть отличная стоянка с навесом от дождя, поэтому двинулись туда. К сожалению стоянка была занята, и мы разместились чуть южнее, на уютной поляне с выходом к воде. Разбили лагерь, приготовили вкусный грибной ужин, сварили морс. После трапезы долго любовались красивым осенним закатом над озером.

После продолжительного дня легли рано, соответственно и проснулись около 06:30. Утро по своей красоте не уступало вечеру. Над озером медленно поднимался густой туман. Абсолютная тишина. Озеро как зеркало.

После традиционного утреннего кофе группа разделилась по интересам: одни пошли искать грибы, я же пошел разведать тропу от озера до ДОТа "Миллионный" Sj-5 . Как оказалось, до объекта было 15 минут ходу.

«Миллионник» - это один из самых известных больших сооружений линии Маннергейма. Называется он так из-за стоимости постройки (более миллиона финских марок). Располагался на высоте 47 м ("Язык" ). Состоит из двух казематов флангового огня, соединенных между собой подземными ходами расположенными в три яруса. Толщина стен также достигала 1,5 метров. На верху каждого каземата находился бронекупол - "глаза" ДОТа. Восточный каземат прикрывал лощину, простирающую до форта Поппиус. Это долина была названа нашими бойцами "Долиной Смерти" . Каждый бронекупол, помимо защиты стальных плит, был накрыт "подушкой " из земли и камней. В ДОТ можно спуститься и пройти его насквозь, от западного к восточному каземату.

После обследования внутренних помещений Sj-5 мы отправились вдоль надолбов через "Долину Смерти" , и по тропе вышли к ДОТу «Поппиус» , о котором писалось ранее. Собственно, на этом вся информативная часть похода закончилась. Нам же предстояло вернуться на ж/д станцию по той же дороге, по которой и пришли сюда.

В завершении своего рассказа хотел бы сказать, что посещение таких знаковых мест снова и снова дает понять, что история твоей страны находится не только на страницах книг и учебников… история рядом с нами, вокруг нас! И историю эту надо знать и помнить!...

PS: Отправляясь на братское захоронение на Кущевском болоте , не поленитесь взять с собой несколько гвоздичек…

В начале ноября в составе экипажа тестовой Toyota Venza я отправился в Санкт-Петербург.
В планах было посмотреть грандиозный Гранд-Макет, а также ознакомиться со знаменитым комплексом фортификационных укреплений - Линией Маннергейма.

Выехав из Петербурга рано утром, мы поехали вдоль залива по фантастически красивой дороге через Зеленогорск.

Лишь в 1940 году эта территория стала пригородом Ленинграда, а до этого (примерно с 1917 года) являлась "ближней Финляндией" - городом Терийоки.
Вокруг очень красиво. Эти места стали своеобразной Питерской Рублевкой - очень престижное направление.

Пока мы едем - расскажу про Линию Маннергейма. Это более чем 130 километровый комплекс оборонительных сооружений между Финским заливом и Ладогой, созданный на финской части Карельского перешейка в 1920-1930 годы.

К сожалению, перед поездкой я слабо представлял масштаб и расположение узлов линии Маннергейма, не говоря уже об укрепрайонах. Поэтому в этот раз (а я уверен, что приеду сюда еще) мы посмотрим только небольшую часть укрепрайона Суммакюля (в районе с.Каменка).

Укрепрайон Суммакюля (Сумма-Хотинен) располагался в районе одноименной деревни и перекрывал Средне-Выборгское шоссе. В состав укрепрайона входили линии противотанковых препятствий, заграждения из колючей проволоки, 18 бетонных сооружений (два из которых не были достроены), возводившихся в два этапа - в начале 1920-х и в 1930-х годах. Часть ДОТов первого периода постройки была реконструирована также в 1930-х годах.

Фото с сайта glebychevo.narod.ru

Первая остановка - дот Sk6. От него мало что осталось, т.к он был взорван бойцами Красной Армии. Лишь крест указывает на место.

ДОТ Sk6 был изначально построен в 1920е годы как фронтальная пулеметная огневая точка, а в 1930е годы был перестроен в полукапонир фланкирующего огня. Этот фланкирующий ДОТ расположен в примерно 30 метрах к востоку от средневыборжского шоссе. Взрыв, уничтоживший ДОТ, был настолько силен, что бетонные глыбы с арматурой раскидало в радиусе нескольких десятков метров.

Sk6 - Бетонированный одноамбразурный пулеметный бункер фронтального огня постройки 1920 гг. Был модернизирован в 1938-1939 гг. путем пристройки нового железобетонного полукапонира, рассчитанного на два станковых пулемета с перекрещивающимися секторами огня. Бункер был оснащен вентиляционной системой и прожектором. В советских разведданных числится под №36.

24 декабря 1939 года огнем советской артиллерии была разрушена каменная обкладка у боковой стены, которую в последствии восстановили. Периодический артобстрел 13-16 января 1940 года неоднократно сносил эту обкладку, восстанавливаемую по ночам. 31 декабря попадание тяжелого снаряда в угол ДОТа снесло плиту, но жилого отсека повреждения не коснулись. 9 февраля 1940 года прямым попаданием двух крупнокалиберных снарядов были разрушены крыша и стена сооружения. Полностью разрушен в результате подрыва после окончания военных действий.

Мемориальная плита около ДОТа:

Через дорогу от sk6 находится ДОТ sk5, который я ошибочно принял за отброшенную взрывом плиту.
Sk5 - Бетонированный одноамбразурный пулеметный бункер фронтального огня постройки 1920 гг. Был модернизирован в 1938-1939 гг. путем пристройки бокового железобетонного капонира с амбразурой для станкового пулемета, амбразурой для ручного пулемета, бронеколпаком и прожектором. В советских разведданных числится под №31.

19 декабря 1939 года прорвавшиеся в тыл советские танки расстреляли амбразуру ДОТа, уничтожив пулемет. 24 декабря (по другим данным - 29 декабря) в результате мощного артобстрела полностью разрушена старая часть бункера. Бронеколпак, получивший механические повреждения, разбит 22-23 января (по другим данным - 16 декабря)пятью прямыми попаданиями 152-мм снарядов. Тогда же была разрушена фронтальная стена и часть бокового крыла. Бункер удалось расчистить от обломков, сохранив боеспособность. 9 февраля 1940 года ДОТ выдержал 8-часовой обстрел прямой наводкой, но на следующий день снаряды пробили крышу, и гарнизон был вынужден оставить его.

Кругом торчит арматура и раскрошившийся бетон:

Можно увидеть сохранившуюся амбразуру:

Остаток металлического ящика тех лет (кто-нибудь знает что них хранилось?):

За более чем полвека с момента окончания боев тут вырос лес, но буквально пару лет назад он выгорел, а его остатки вырубили.
В итоге, сейчас это место выглядит примерно так же, как и во время боев. Только вместо кроваво красной осенней земли должен быть снег.

ДОТ Sk10 относится к ДОТам "Миллионникам", названным так из-за высоких затрат на строительство - более 1 миллиона финских марок.
Схематически ДОТ выглядит так:

Sk10 - Железобетонный бункер постройки 1937-1939 гг. Имел три амбразуры для станковых пулеметов, прикрывающих входы, в также был оснащен эклипс-лафетом для дополнительного станкового пулемета.

Оригинальный проект подъемного лафета для станкового пулемёта, предложен финским майором (впоследствии полковником) Ж.К.Фабрициусом. Пулемёт опускался вручную в специальную шахту бетонного сооружения для укрытия от прицельного огня противника. Опускание пулемёта осуществлялось без особых усилий, за счёт противовеса; в нужный момент его можно было вновь поднять, открыв стальную крышку шахты, и быстро приготовить к стрельбе. Стоимость такой установки было значительно дешевле сооружения, например бронированной башни или бронированной башни или бронекупола с лафетом.

На стадии проектирования конструкция сооружения несколько раз претерпевала различные изменения. Фланговые казематы соединялись подземными казармами с центральным казематом, их фронтальные стены были изготовлены из бронелистов. Водопровод в бункере оборудовали только в первые дни боевых действий. Кодовое наименование бункера - "Кюмппи" - "Червонец". В советских разведданных числится под №40.

19 декабря 1939 года бункер получил пять прямых попаданий тяжелых снарядов, которые не причинили ему существенного вреда. Он выдержал и серию последующих артобстрелов, не нуждаясь в ремонте. Бункер был подорван по окончании военных действий.

Вход в западный каземат выглядит вот так:

Колодец в центральном каземате бункера, именно в нем перемещался лафет:

Пробоина в стене (по всей видимости от прямого попадания):

Внутрь спускаться я не решился, но по архивным фотографиям можно представить как все было устроено

Несмотря на прошедшее время, работу поисковиков и просто копателей, земля вокруг буквально нашпигована следами боев:

Маркировка на гильзе - 39 год:

Противотанковые надолбы сегодня практически забытый вид борьбы с танками противника. В ходе советско-финской войны надолбы были серьезным препятствием для советских танков.

Основным типом противотанковых надолб являются железобетонные надолбы, изготавливаемые из высокопрочного фортификационного бетона. Обычный строительный бетон для этих целей мало подходит, хотя вынужденно и применяется. Надолбы могут также высекаться из дикого камня (гранита, базальта). Применение иных материалов нецелесообразно. Деревянные надолбы из бревен рассматривать всерьез как противотанковое препятствие не приходится.

В отсутствии специальной техники каменные надолбы транспортировались на гужевых повозках и устанавливались вручную. Колоссальный труд.

Каменные надолбы устанавливались не абы как, а по строгим правилам:
-Линии противотанковых надолб должны быть замаскированы так же тщательно, как и линии окопов, огневые точки. Противник не должен знать о них до тех пор, пока его танки не натолкнутся на это препятствие. Причем он должен быть поставлен в такое положение, чтобы у него не оставалось иного выбора, кроме как преодолевать их.

Заграждения должны прикрываться ружейно-пулеметным, минометным огнем, огнем своих танков и орудий, огнем противотанковых средств. Ведь надолбы не способны уничтожить или вывести из строя танк противника. Они только могут его задержать, остановить, заставить маневрировать на месте, т.е. создать благоприятные условия для его расстрела, превратить в мишень.

Надолбы своими размерами, видом должны создавать у танкистов противника впечатление их преодолимости, провоцировать танк на движение вперед через линию.

Первый ряд надолб обязательно должен быть преодолим танком при движении вперед, но непреодолим при движении танка задним ходом (если он отказался от попытки преодолеть второй ряд). Его высота должна быть несколько больше клиренса танка (примерно на 8-12 см.), внешняя сторона (обращенная к противнику) достаточно пологая (угол к горизонту 30-35 градусов), а противоположная крутая (угол к горизонту около 60 градусов).

Второй ряд надолб должен быть непреодолим танком при его движении вперед, но зрительно (во всяком случае при взгляде от первого ряда) должен оставлять впечатление преодолимости. Его высота должна быть больше высоты надолбов первого ряда на 15-25 см. Форма идентична надолбу первого ряда.

Третий и последующие ряды надолб должны представлять собой как бы резерв линии заграждения на тот случай, если каким-либо образом танкам противника удалось преодолеть второй ряд (подрывом надолб, разрушением их артогнем и т.п.). Основное требование к надолбам третьего и последующих рядов - высокая прочность, стойкость к взрыву. Высота как и второго ряда или выше на 25 см. Эти надолбы должны быть значительно шире в основании, крутизна граней около 60-70 градусов.

Промежутки между надолбами и между рядами целессобразно минировать противопехотными минами, особенно зону между вторым и третьим (и последующими) рядами с тем, чтобы затруднить или исключить работу подрывников противника по уничтожению надолб. Установка противотанковых мин нецелесообразна, т.к. эти мины могут быть быстро сняты (или уничтожены) противником и использованы для разрушения надолб.

Расстояние между надолбами в ряду должно быть обязательно около трех четвертей ширины танка. Это необходимо для того, чтобы танк соблазнился преодолевать линию наездом одной гусеницы на надолб. При малом расстоянии между надолбами танк просто откажется от попытки преодоления.

Следующей и завершающей точкой осмотра узла сопротивления Суммакюля стал ДОТ Sk16.
Батальонный командный пункт Sk16 - один из восемнадцати бетонных объектов укрепрайона Суммакюля (Сумма-Хотинен). Расположен у обочины Средне-Выборгского шоссе.
Восточная часть убежища была подорвана в 1940 году, при этом крыша восточной части была перевернута взрывом и опрокинулась сверху на крышу западной части. Имел две амбразуры для ручных пулеметов, прикрывавших входы.

В 1941 году советскими строителями вплотную к стене бункера был пристроен ДЗОТ. После занятия этой территории финскими войсками здесь размещался небольшой лагерь советских военнопленных.

Во время войны ДОТ был замаскирован сеткой и ельником, у финнов были овчарки и какая-то своя жизнь внутри (фото сделано 14 декабря 1939 года):

Так как благодаря своему расположению во время войны ДОТ не пострадал, свое существование прекратил только в 1940 году.

К сожалению, это все, что мы посмотрели в тот день. Это катастрофически мало и, я уверен, что вернусь на Линию Маннергейма еще раз.

Координаты точек:
Бункер Sk5 - 60.505278, 29.016111
Бункер Sk6 - 60.505278, 29.016944
Братская могила финнов - 60.508056, 29.021944
Бункер Sk10 - 60.505556, 29.033056
Бункер Sk16 - 60.512214, 29.009698