Изображения на кремле во время войны. Маскировка московского кремля в годы Великой Отечественной войны (6 фото)

В ночь с 21 на 22 июля 1941 года в небе Москвы появились самолеты со свастикой. Это был самый первый налет вражеской авиации на столицу. И самой первой их целью был Кремль, они сразу направились к центру, прямо в сердце города.

Но представьте себе растерянность немецких летчиков, которые, прилетев к Кремлю… не нашли его. Ни Кремля, ни Мавзолея, ни Красной площади. Огромная территория почти в 28 гектаров с двадцатью башнями, с сияющими куполами храмов и сверкающими звездами исчезла. Испарилась! На ее месте был обычный город — крыши домов, дороги. Ничего примечательного.

Сбитый Юнкерс. Москва, площадь Свердлова (Театральная), июль 1941 года.

Не заметить Кремль было невозможно: с высоты он имеет вид треугольника, это великолепный (увы) ориентир для пилотов, так же, как и театр Советской Армии, представлявший ту же опасность в военные годы.

Здание театра, выстроенное в форме звезды, стало тогда любимым ориентиром для фашистских самолетов – каждый из ее пяти лучей был направлен на один из московских вокзалов, бомбить которые не составляло труда.

Уже в июне 1941-го встал вопрос спасения столицы: было ясно, что Москву в ближайшее время начнут бомбить. Город окружили ПВО, подготовили бомбоубежища для жителей, светомаскировку, а вот что делать с памятниками архитектуры и, главное, с Кремлем, никто не знал.

Борис Иофан, Вера Мухина, 1936 год.

Уникальный план, спасший Москву от разрушения, предложил Борис Иофан – знаменитый архитектор, один из создателей памятника «Рабочий и колхозница», автор проекта Дома на набережной и Дворца Советов на месте Храма Христа Спасителя. Его идея была проста и гениальна: Кремль и самые ценные объекты надо было замаскировать. Скрыть с глаз, изменить до неузнаваемости.

Несмотря на абсурдность плана, времени на размышления не было. Разрисовывали вручную, в кратчайшие сроки. Перекрасили в темный цвет золотые купола храмов, на рубиновые звезды надели чехлы, а кремлевские стены замаскировали под жилые здания.

Женщины наносят маскировку на Манежную площадь в Москве. 1941 год. Фото М. Бурк-Уайт.

Мавзолей стилизовали под милый старомосковский особняк – накрыли его крышей с мезонином и дорисовали колонны. Самого великого квартиранта отправили спецпоездом в Тюмень – домой Ильич вернулся лишь весной 1945 года – как положено, «вечно живым» и невредимым.

Кроме «расписной» маскировки была еще и маскировка ложная — когда при помощи ложных объектов менялась планировка улиц, а с помощью маскировочных сеток — силуэты зданий. Несуществующие дороги, фальшивые мосты, дома-призраки — всё это появилось в Москве за считанные дни.

Закамуфлированное здание Большого театра. 1941 год. Фото А. Красавина.

Уже после первого налета было ясно — план работает. Гитлеровские летчики путались, «новая Москва» вводила их в ступор. Днем они прилетать не решались, ПВО работала блестяще, а вот ночами бомбили по нескольку часов, но бесцельно, наугад. Да и ночью было сложно — ослепляющие лучи прожекторов, непрекращающийся зенитный огонь, ложное освещение ложных объектов…

Достаточно сказать, что за четыре года войны Москву бомбили 141 раз, из них Кремль — всего восемь. Правда, в 1945-м возникла новая проблема — черная краска так вьелась в купола, что сделать ее снова златоглавой к Параду Победы не успели…

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Через несколько дней в Москве состоится праздничный парад. К Дню Победы уже обновили брусчатку на Красной площади, навели лоск на башни Кремля. Мало кто знает, что в годы войны средневековая крепость, символ страны, должна была «тряхнуть стариной» - вновь подставить свои мощные стены под удар врага, стать одним из рубежей обороны в столице.

О том, как кремлёвские памятники, храмы и правительственные здания готовили к войне, охраняли, спасали от фашистских бомбёжек, о том, как собирались бить немецкие танки прямо на Красной площади, рассказывают авторы книги «Московский Кремль в годы Великой Отечественной войны». Книга станет подарком ветеранам и гостям Парада Победы. В ней собраны уникальные воспоминания, фотографии и документы. Мы публикуем часть из них.

Что было слышно о войне?

К концу 30-х годов неизбежность большой войны, в которую, скорее всего, «втянется» и Советский Союз, была очевидна. Развёртывание частей противовоздушной обороны 1-го корпуса ПВО в Москве началось в первой половине января 1941 года. В пределах Садового кольца на крышах нескольких зданий на дежурство встал зенитно-пулемётный полк. В Кремле для бойцов подразделений комендатуры и полка специального назначения чуть ли не ежедневными стали полевые учения, боевые стрельбы и учебные тревоги. Так, например, 26 марта 1941 года отрабатывали светомаскировку. Вместо 5 минут норматива окна зашторивали… целый час, и то кое-как. Здания продолжали «светиться».

В 8.30 утра 22 июня комендант подписал приказ, которым вводился режим усиленной охраны и обороны объекта. Личный состав Полка специального назначения, отдельной транспортной роты, военно-пожарной команды, составляющих военный гарнизон Московского Кремля, был переведён на казарменное положение. С 20 июля на него же перевели и вольнонаёмных сотрудников комендатуры - без права выхода с территории Кремля.

Вермахт безудержно продвигался к Москве. С июля из кремлёвских бойцов на всякий случай начали формировать группы истребителей танков, которые вооружили противотанковыми ружьями. А в сентябре 1941 года гарнизон начал готовиться к действиям в окружении и боям непосредственно на территории охраняемого объекта.

Кто хотел подложить динамит?

Резервный узел связи в начале войны на какое-то время разместили… в Царь-колоколе. То есть в колокол (и из него) в этом смысле слова можно было позвонить. Подступы к Кремлю были разделены на сектора, на стенах и в башнях разместили пулемётные гнёзда. В случае попытки прорыва через ворота Боровицкой, Троицкой, Никольской или Спасской башни прямой наводкой противника должны были встретить орудия двух зенитных батарей. Пушки с конца июля стояли в Большом сквере у 14-го корпуса Кремля. Сегодня это здание Администрации президента. 10 октября 1941 года комендант сообщил своему начальству о готовности на крайний случай взорвать некоторые здания и объекты внутри крепости. Для этого он просил выделить четыре тонны взрывчатки, детонаторы и бикфордов шнур.

Почему он стал разноцветным?

Первую воздушную тревогу в Москве пришлось объявить уже на третий день войны. Но в начале немецкие асы летали только на разведку. Кстати, для ориентировки шофёров в тёмное время суток на стенах в арках Спасских, Боровицких и Арсенальных ворот краской были нарисованы белые полосы. Через неделю после начала войны перестали играть куранты на Спасской башне. К середине июля в кремлёвских зданиях закончили оклейку окон полосками материи крест-накрест.

Тем временем 26 июня комендант Николай Спиридонов предложил приступить к маскировке объекта, чтобы затруднить поиск центра Москвы с воздуха и уменьшить возможность прицельного бомбометания. К записке на имя главы НКВД Лаврентия Берия прилагались срочно подготовленные группой академика архитектуры Бориса Иофана рисунки и планы. К работам приступили 28 июня. На площадях с обеих сторон крепостных стен рисовали крыши зданий и улицы, возводили фальшстроения из фанеры и полотнищ, раскрашенных под крыши, - создавались ложные городские кварталы. Красные крепостные стены, жёлтые фасады зданий и зелёные кремлёвские крыши перекрашивались в разные цвета. Макет здания возвели над Мавзолеем. Особо пришлось потрудиться над колокольней Ивана Великого, которая в то время была одним из самых высоких зданий в Москве. Колокольню, а также храмы и их позолоченные купола покрасили в защитный цвет, кресты сняли, рубиновые звёзды на башнях закрыли деревянными коробами. Но сделать Кремль совершенно невидимым было невозможно.

Как немцы целились в Сталина?

Первые бомбы на территории Кремля упали через месяц после начала войны, в ночь на 22 июля. Налёт длился шесть часов. Несмотря на то что часть самолётов удалось сбить или отогнать от столицы, на город в эту ночь упали 1521 фугасная и 56 620 зажигательных авиабомб, пострадали 6380 человек, из них 1327 погибли. Одна из фугасных бомб весом 250 кг попала в Большой Кремлёвский дворец, пробила крышу и потолочное перекрытие Георгиевского зала. Но каким-то чудом не взорвалась. Развалившись на части, она упала на пол зала, оставив в нём бесформенную воронку. На чердаке дворца нашли и не сработавшую термитную (зажигательную) бомбу весом 1 кг. Во время первого налёта Кремль почти не пострадал, хотя на его территорию упало и сработало ещё несколько бомб. Жертв и серьёзных разрушений в крепости не было до ночи на 12 августа, когда немцы разыграли невиданное представление. Через полчаса после полуночи в небе над центром Москвы появился одномоторный самолёт. Видимо, на подлёте к столице его приняли за свой истребитель и огня не открыли. Он отыскал Кремль, «накрутил» над ним в небе два круга дымовой полосы с перекрестием в центре и улетел. Вскоре появились бомбовозы, которые начали сбрасывать в этот прицел свой смертельный груз. Две бомбы легли в цель. Одна из них - 1000-килограммовый фугас - угодила в здание Арсенала, полностью разрушив его восточную часть. Серьёзно пострадали расположенный во дворе Арсенала Малый (сталинский) гараж, общежития подразделений гарнизона; тела 13 человек после этого взрыва просто не нашли. Оконные переплёты после налёта пришлось менять и в кабинете Сталина в здании бывшего Сената.

С 21 июля 1941-го до середины 1942 года, когда закончились наиболее интенсивные бомбардировки, город пережил 95 ночных и 30 дневных налётов. В них участвовало 7202 самолёта, но к столице через истребителей, зенитный огонь и аэростаты удалось прорваться лишь 388. 29 марта 1942 года на территорию Кремля упала последняя бомба. 15 апреля кремлёвцы разобрали маскировку Мавзолея, у его дверей опять появился пост № 1. Тем не менее налёты продолжались до августа 1943 года, опасность бомбардировок сохранялась аж до конца 1944 года.

Куда дели золото СССР?

Уже в июне 1941 года зашла речь об эвакуации из Москвы советского руководства и сокровищ, которые хранились в кремлёвских подвалах, - запасов драгоценных металлов и камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля. К 5 июля первый груз, упакованный в 277 ящиков, был отправлен в Свердловск. 4 июля в Тюмень отправился специальный эшелон с телом Ленина. С 5 июля 1941 года началась эвакуация из Москвы семей начальствующего состава и сотрудников комендатуры и 1-го отдела (госохрана) Наркомата госбезопасности в Куйбышев. На Волгу должно было переехать всё советское правительство, для его эвакуации одновременно разрабатывался план передвижения на самолётах, по железной дороге и на автомобилях. В последнем случае колонна растянулась бы на 5 км. Для отражения воздушного нападения противника в ней предусматривалось нахождение четырёх 37-миллиметровых зенитных орудий, а с воздуха караван должен был прикрывать полк истребительной авиации. Но Сталин, как известно, в последний момент решил остаться в Москве.

Где было убежище вождя?

Интересный факт: машины, которые не подлежали досмотру, в том числе и автомобиль Сталина, тоже передвигались по Москве в ночное время без света фар. Водители при приближении к постам изнутри фонариком подсвечивали пропуск на ветровом стекле. Сотрудникам госохраны приходилось учитывать и возросшую опасность покушений. Кстати, своего бункера для первых лиц в Кремле на случай бомбёжек в начале войны не было. 22 июня руководство НКВД начало срочно подыскивать подходящие помещения. Буквально за 4 дня в резервную резиденцию для высшего руководства страны превратили особняк на улице Кирова (сегодня - Мясницкая). Из здания в считаные часы выселили детский туберкулёзный диспансер. Особняк находился рядом со зданием Штаба, подвалы которого были настоящим бункером с выходом в тоннель метро прямо у станции «Кировская» (сегодня - «Чистые пруды»). На платформе станции устроили ещё один кабинет для Сталина, приёмную и помещения для помощников и охраны.

Когда вернулся Ленин?

В начале октября в Кремле, как и во всей столице, начались перебои с подачей газа, электричества и воды. Есть свидетельства, что с января 1942 года услугами Центральных городских бань, без огласки, пришлось пользоваться и руководству СССР. Все охранные мероприятия в годы войны готовились в условиях строжайшей тайны. Иногда доходило и до прямой дезинформации противника. Так, 6 ноября 1942 года в Большом театре должно было пройти торжественное заседание в честь 25-й годовщины революции. Приглашения выдавались заранее. И даже рядовые сотрудники охраны узнали лишь в последний момент: заседание на самом деле пройдёт в Большом Кремлёвском дворце. Об этой истории напоминает курьёз - картина «Гимн Октябрю» художника А. Герасимова: в президиуме сидят руководители Советского государства, с трибуны выступает товарищ Сталин. Но трибуна, если присмотреться, стоит… на сцене Большого театра.

В историю, конечно же, вошло торжественное заседание 1941 года, которое провели на платформе станции метро «Маяковская». Охрана была не только наверху, в городе, но и в тоннелях метро - их на подходах к станции перекрывали автоматчики. У самой платформы стояли два поезда. На одном из них за 5 минут до начала заседания на «Маяковскую» приехало высшее руководство. В другом были организованы буфет, гардероб, пункт связи, а на открытой платформе находился оркестр. Ещё одно испытание сотрудникам кремлёвской охраны пришлось пережить на следующий день - 7 ноября 1941 года - во время традиционного парада на Красной площади. Благодаря рассекреченным документам сегодня известно, что парад длился считаные минуты: начался в 9.00, а в 9.25 охрана с площади уже была снята. А войск на параде было так мало, что позже к записи добавляли кадры с подразделениями, марширующими по Красной площади в другие дни. Выступление Сталина на параде транслировалось в радиоэфире. А вот кинозапись, которую включили в фильм «Разгром немецко-фашистских захватчиков под Москвой», пришлось делать позже. В Свердловском (Екатерининском) зале Кремля Сталин произнёс речь на фоне специальной ширмы, имитирующей Мавзолей. Показать, что страна жива и способна даже на парады, было очень важно. Но парад в Москве мог оказаться под угрозой срыва из-за диверсии или налёта вражеской авиации. Поэтому в Куйбышеве 7 ноября на час позже московского прошёл ещё и парад-дублёр - в случае чего радиотрансляция велась бы оттуда.

Осадное положение в Москве отменили 7 января 1942 года. В июне 1944 года москвичи обратили внимание, что по крайней мере днём в Кремле перестали запирать ворота Боровицкой и Спасской башен. В конце февраля 1945 года в Москву вернули тело Ленина. А 1 мая 1945 года впервые за годы войны на башнях Кремля расчехлили и зажгли звёзды. Но, как выяснилось, после всех военных передряг им надо было менять потрескавшиеся стёкла.

За помощь в подготовке материала редакция благодарит официального представителя ФСО России Сергея Девятова и сотрудника Центра по связям с прессой и общественностью ФСО России Валентина Жиляева.

Война для воинов Кремлевского гарнизона началась в 8:30 утра 22 июня 1941 года. К этому времени на многих участках западных границ СССР уже шли кровопролитные бои. Согласно приказу о введении режима усиленной охраны и обороны Московского Кремля с выходного дня по тревоге был вызван командный состав комендатуры . К 19:00 на объект прибыли подразделения, находившиеся в летних лагерях Подмосковья. Полк специального назначения, личный состав отдельной транспортной роты и военно-пожарной команды, составляющие военный гарнизон Московского Кремля, переводились на казарменное положение. А с 20 июля это распространилось и на вольнонаемный состав гражданского отдела УКМК, без права выхода с территории Московского Кремля.

С введением дополнительных ограничений пропускного режима, проход в Кремль стал производиться с обязательным предъявлением двух документов (служебного удостоверения и паспорта), лица, идущие с оружием, обязаны были сдать его в бюро пропусков у Спасских или Троицких ворот. Это положение касалось и руководства Наркомата обороны, а с 20 октября и фельдъегерской службы НКВД СССР. Исключение составляли лишь военнослужащие комендатуры Московского Кремля и сотрудники 1-го отдела НКВД СССР. В УКМК произвели замену удостоверений личности и пропусков, в том числе и на автотранспорт, для прохода (проезда) в Московский Кремль. Были приняты меры, исключающие возможность попадания вновь введенных пропусков и личных документов на фронт.

Вскоре, из-за стремительного изменения оперативной обстановки, резкого ухудшения положения на фронтах руководство страны вынуждено было отказалось от начатых реформ в области государственной безопасности и приняло решение вернуться к состоянию на февраль 1941 года. В немалой степени возвращение к довоенному положению диктовалось также требованием предельной концентрации усилий подразделений различных направлений, необходимостью осуществления быстрейшего маневра имеющимися силами и средствами. В связи с этим 20 июля 1941 года в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об объединении Народного Комиссариата Внутренних Дел и Народного Комиссариата Государственной Безопасности в единый Комиссариат Внутренних Дел Союза ССР» Управление коменданта Московского Кремля вошло в состав объединенного НКВД СССР.

В Московском Кремле, к началу войны, и в дни обороны столицы, были прописаны и имели квартиры следующие руководители Советского Союза:

И. С. Сталин - квартира № 1, корпус № 1;

В. М. Молотов - квартира № 36, корпус № 5 (Кавалерский);

К. Е. Ворошилов - квартира № 12, корпус № 9 (Апартаменты БКД);

Л. М. Каганович - квартира № 1, корпус № 20 (Детская половина БКД);

А. И. Микоян - квартира № 33, корпус № 5 (Кавалерский);

Н. А. Вознесенский - квартира № 28, корпус № 5 (Кавалерский), переехал на жительство в Московский Кремль в феврале 1942 года;

А. А. Андреев - член Политбюро ЦК ВКП(б), квартира № 22, корпус № 5 (Кавалерский);

А. А. Жданов - член Политбюро ЦК ВКП(б), квартира № 34, корпус № 5 (Кавалерский). За военный период квартира занималась хозяином девять раз, в дни приезда из Ленинграда;

М. И. Калинин - председатель Президиума Верховного Совета СССР, квартира № 30, корпус № 5 (Кавалерский);

Без учета охраняемых лиц и членов их семей, к началу войны в Московском Кремле проживало 68 семей (239 человек). В основном, это семьи персональных пенсионеров (Д. И. Ульянова - брата Владимира Ильича Ленина, С. С. Дзержинской - жены Ф. Э. Дзержинского, В. Р. Менжинской - жены В. М. Менжинского, З. Г. Павлуцкой-Орджоникидзе - жены (Серго) Г. К. Орджоникидзе, О. Е. Аллилуевой - матери жены И. В. Сталина, Надежды Сергеевны Аллилуевой, и многие другие). Здесь же, по соседству, проживали семьи руководителей Комендатуры Московского Кремля и его подразделений (коменданта Кремля Н. К. Спиридонова, его заместителей П. Е. Косынкина, Ф. И. Конкина, Н. С. Шпигова, командира Полка специального назначения Т. Ф. Евменчикова, командира Отдельного офицерского батальона И. К. Запорожца и других). Кремлевскую прописку имели также несколько сотрудников личной охраны и обслуживающего персонала 1-го отдела НКГБ СССР с семьями. В общежитии корпуса № 14, были прописаны несколько десятков холостых офицеров из ряда подразделений гарнизона. В общежитии Арсенала проживали несемейные сотрудники гражданского отдела Комендатуры. Посторонних людей в эти общежития категорически запрещено пропускать, поэтому гости к этой группе кремлевских жителей не могли приходить.

Как известно, в Московском Кремле, с первых дней создания комендатуры, функционировал «гражданский отдел». Он занимался вопросами административно-хозяйственного обеспечения жизни и деятельности территории Московского Кремля, его ближайшего окружения. В состав гражданского отдела УКМК входили рабочие и служащие разных специальностей: электрики, сантехники, газовщики, связисты, дворники, истопники, повара, кровельщики, рабочие складов и так далее. Это был всегда вольнонаемный состав и никто из них не имел брони. С началом войны, не аттестованные мужчины призывного возраста из гражданского отдела УКМК, были направлены в военные комиссариаты. В связи с их уходом в армию, большую часть работы по обслуживанию Управления пришлось возложить на женщин и пенсионеров. В отдельных хозяйственно-производственных группах женщины замещали от 60 до 100 %, ранее занимаемых мужчинами должностей (дворники, истопники, сторожа, связисты и т. д.). Вновь на работу, с их согласия, а во многих случаях, по их просьбе, были приняты десятки старых квалифицированных работников - пенсионеров.

В начале октября 1941 года в Московском Кремле, как и во всех районах столицы, стали наблюдаться перебои с подачей электричества, бытового газа и воды. С декабря газ в Кремле практически отключили, и все его обитатели стали посещать бани. Их, к этому времени, работало в столице всего девять. Сохранились свидетельства о том, что с января 1942 года, руководство Советского государства стало пользоваться услугами Центральных бань. Все военное время в Кремле для его жителей работала парикмахерская. Военнослужащие подстригались в своих подразделениях.

На 15 августа 1941 года УКМК НКВД СССР (совместно с 1-м отделом НКВД СССР) обеспечивало безопасность 25 охраняемых лиц во время их пребывания в Московском Кремле, а так же при проведении мероприятий на Красной площади.

1. И. В. Сталин 14. С. М. Буденный

2. В. М. Молотов 15. А. С. Василевский

3. А. И. Микоян 16. Г. К. Жуков

4. А. А. Андреев 17. Б. М. Шапошников

5. Г. М. Маленков 18. Л. М. Каганович

6. Н. А. Вознесенский 19. Л. П. Берия

7. А. С. Щербаков 20. М. И. Калинин

8. Н. С. Хрущев 21. В. Н. Меркулов

9. К. Е. Ворошилов 22. А. Н. Булганин

10. С. К. Тимошенко 23. А. Я. Вышинский

11. Г. Димитров 24. В. В. Ульрих

12. А. А. Жданов 25. М. М. Литвинов

13. Н. М. Шверник

(список составлен в соответствии с номерами групп 1-го отдела НКВД СССР)

На территории Московского Кремля в здании правительства СССР (корпус № 1) размещались Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Государственный Комитет Обороны (ГКО или как его называли в документах военной поры - ГОКО), сосредоточивший в своих руках всю полноту власти в стране. Председателем ГКО, а с 8 августа и Верховным Главнокомандующим вооруженными силами СССР, стал Председатель Совнаркома И. В. Сталин. Его кабинет находился на втором этаже, в Особом секторе ЦК ВКП(б). Там же размещались кабинеты членов ГКО К. Е. Ворошилова, Л. П. Берии, Н. А. Вознесенского, Л. М. Кагановича, А. И. Микояна, Г. М. Маленкова. Ряд помещений третьего этажа занимали кабинеты В. М. Молотова - заместителя Председателя ГКО СССР, и М. И. Калинина - председателя Президиума Верховного Совета СССР, с секретариатами и рабочим аппаратом. В декабре 1942 года, для контроля работы наркоматов СССР, было создано Оперативное бюро ГКО СССР. Председатель Оперативного бюро ГКО СССР - Л. П. Берия и аппарат этого органа управления разместился на третьем этаже корпуса № 1.

В документах УКМК (книга регистрации) сохранились интересные сведения по пропуску через посты охраны Московского Кремля с ноября 1941 года по март 1942 года. Так, с 11 по 30 ноября 1941 года, в один из самых драматических периодов для столицы СССР и для страны, отмечено, что к И. В. Сталину, находившемуся в Московском Кремле, пропускали различных посетителей (в основном руководящий состав РККА) в дневное и ночное время в течение тринадцати суток. Эта информация существенно дополняет архивный комплекс документов, известный под названием «Посетители кремлевского кабинета И.В. Сталина. Журнал (тетради) записи лиц, принятых первым генсеком. 1924–1953 гг.» .

Первая, с начала войны, воздушная тревога в гарнизоне Московского Кремля прозвучала уже 24 июня. Она была учебная и выявила ряд существенных недостатков в действиях личного состава. Комендант Кремля, в связи с этим, потребовал от командиров более четкого руководства нарядами в боевых условиях, установления необходимой связи с частями войск НКВД Московского гарнизона (ОМСДОН НКВД СССР), прибывающими к стенам Кремля для усиления обороны объекта, а также твердого знания личным составом инструкций действий по тревоге. Для ориентировки шоферов в темное время суток в арках Спасских, Боровицких и Арсенальных ворот поместили специальные белые полосы. В ночное время скорость движения машин по Кремлю устанавливалась не свыше 5 км/час, с потушенными или затемненными фарами. Личному составу нарядов предписывалось следить за соблюдением правил светомаскировки.

26 июня генерал-майор Н. К. Спиридонов представил заместителю Председателя СНК СССР, Наркому Внутренних дел СССР Л. П. Берии записку, в которой предлагал безотлагательно приступить к маскировке Московского Кремля и прилегающих к нему территорий . Предполагалось:

Затруднить противнику при подлете отыскание Кремля на фоне города Москвы;

Уменьшить возможность прицельного бомбометания с пикированием по отдельным зданиям Кремля.

К записке прилагался проект плана маскировки Московского Кремля, подготовленный группой академика архитектуры Б. М. Иофана . Хотя представленный план был утвержден только 14 июля 1941 года, фактически к работам приступили еще 28 июня, а основной их объем закончили к 1 августа.

Маскировку Кремля проводило Управление Коменданта Московского Кремля, прилегающих территорий и зданий (Красная площадь, ГУМ, Манеж и т. д.) - Моссовет и соответствующие ведомства, занимавшие здания.

Маскировка Московского Кремля предусматривала два варианта действий . Первый вариант - плоскостная имитация, предусматривал в основном перекраску крыш и открытых фасадов всех кремлевских зданий и стен, для создания на них перспективного вида городских зданий (что стало немедленно реализовываться). Кремлевские звезды выключили (впоследствии их закрыли деревянными щитами), а так же замаскировали позолоченные купола и кресты. Провели имитационную окраску и присыпку городских кварталов на Манежной и Красной площадях, на Ивановской площади в Кремле, перекрасили фасады дома № 2 Народного комиссариата обороны (НКО СССР) и ГУМа.

Второй вариант действий предусматривал проведение объемной имитации. Чтобы дезориентировать противника, выстраивались ложные городские кварталы с комбинацией различных макетов по типу городских зданий: в Александровском саду (по наружному контуру), на Красной площади, в Тайницком саду и по откосу, в Большом сквере Кремля. Над Мавзолеем возвели макет городского здания, примыкающего к кремлевскому корпусу № 1. Часть Тайницкого сада и трибуны Мавзолея перекрыли подвешенными полотнищами, раскрашенными под крыши зданий.

Эффективность маскировки неоднократно проверялась воздушным наблюдением и аэросъемкой с боевых высот. Так, 29 июля 1941 дневной осмотр маскировки Московского Кремля с высоты 1000 метров, со всех сторон и под различными углами произвела комиссия, в состав которой входил заместитель коменданта Московского Кремля майор государственной безопасности Н. С. Шпигов. Комиссия пришла к выводу о необходимости проведения дальнейшей работы по прикрытию центра столицы и московского Кремля .

С наступлением ночи вокруг Кремля поднимали в небо большое количество аэростатов заграждения. Один из таких аэростатов, сбитый немецкими летчиками 7 августа 1941, упал и загорелся у Троицкого моста. Загорание было ликвидировано за пять минут.

Через неделю после начала войны, на крышах Оружейной палаты, Арсенала, Большого Кремлевского дворца, корпусов № 3 и № 14 были размещены зенитные пулеметные точки. 29 июля, для повышения уровня противовоздушной обороны объекта, в районе Большого сквера Кремля установили две зенитные батареи корпуса ПВО, одна среднего калибра, другая мелкокалиберная.

Комендатура Кремля принимала превентивные меры для уменьшения людских потерь и материального ущерба. С 20 июля 1941 и до середины 1943 года, когда бомбардировки столицы прекратились, для тушения зажигательных бомб, падающих во время воздушных нападений, на крыши и чердаки Кремлевских зданий, ежесуточно подразделениями УКМК выделялось более сотни военнослужащих. При объявлении воздушной тревоги на территории Кремля с августа 1941 года дежурило пять подвижных медицинских постов.

Во время первой бомбардировки Москвы и Московского Кремля с 21 на 22 июля бомба фугасного действия, весом в 250 кг пробила крышу и потолочное перекрытие Георгиевского зала Большого Кремлевского Дворца. Достигнув пола зала, она не взорвалась, а развалилась, образовав воронку . Если бы взрыв произошел, то большая часть Георгиевского зала и соседних с ним помещений оказались безвозвратно утеряны.

12 августа 1941 года при попадании фугасной авиационной бомбы (1000 кг) в Арсенал, погиб зенитный пулеметный расчет 11 роты полка, возглавляемый лейтенантом Г. Г. Ходаревым. Всего комендатура Московского Кремля потеряла в этот день убитыми 15 человек, 13 военнослужащих не были найдены, 40 - ранены. «Разрушена восточная часть здания Арсенала, серьезно пострадали малый гараж (Сталинский - авт .), расположенный во дворе этого здания, общежития подразделений гарнизона, складские помещения, столовая и кухня ХОЗУ УКМК. Разбиты стекла в оконных переплетах здания рабоче-крестьянского правительства, здания УКМК (корпус № 14 - авт .), 3-го корпуса (старое здание Оружейной палаты - авт .) и в остальной не разрушенной части Арсенала». Бомбардировка вывела из строя не только городскую телефонную связь, но также телефонные кабели, связывавшие Кремль с Домом Правительства (сейчас это здание Государственной Думы Российской Федерации) и рядом наркоматов (НКО, НКВД, НКИД). На втором этаже корпуса № 1, в кабинете И. В. Сталина пришлось менять оконные переплеты, пришедшие в негодность во время бомбардировки.

«29 октября 1941 г. в 19:22, через 2-3 минуты с начала объявления воздушной тревоги, в момент следования подразделения из Арсенала в бомбоубежище, с вражеского самолета в Кремль на территорию двора Арсенала сброшена бомба фугасного действия (предположительно 500 кг). Пострадало 146 чел. Убито - 41 чел., не найдено - 4 чел., тяжело ранено - 54 чел., легко ранено - 47 чел. Кроме того, разрушен малый гараж, разбиты 3 автомашины и один мотоцикл. Разрушены две арсенальские лестницы, выходящие во двор. В помещениях возник пожар, который также дополнил разрушения» .

Всего за годы войны Московский Кремль подвергался бомбардировкам восемь раз - пять в 1941 году и три раза в 1942 году (последняя бомбежка зафиксирована 29 марта 1942 года). На Кремль, Александровский сад и Красную площадь сброшено 15 фугасных (от 50 до 1000 кг), 151 зажигательная, несколько осветительных бомб. Людские потери в гарнизоне от бомбардировок и участия в боевых действиях составили: убитыми, пропавшими без вести, умершими от ран - 95 военнослужащих, тяжело ранеными - 88, легко ранеными - 76 человек.

В августе 1942 года был составлен акт о разрушенных в результате бомбардировок немецкой авиации зданиях и сооружениях Московского Кремля, Стоимость восстановительных работ по этим объектам оценили в 3 млн 5 тыс. 908 рублей .
К 1 мая 1942 года капитальные работы, связанные с восстановлением поврежденных зданий и сооружений Московского Кремля (Арсенал, Большой Кремлевский дворец), были в основном закончены.

Маскировочные мероприятия, проведенные Комендатурой в комплексе с другими организационными мерами (в том числе с активным применением средств ПВО) способствовали сохранению архитектурного ансамбля Московского Кремля, его зданий, музеев, исторических и культурных ценностей, а также помогли уменьшить людские потери.

В 1941 году Управление Коменданта Московского Кремля выполнило ряд специальных эвакуационных заданий руководства страны. Личный состав обеспечил вывоз из столицы в экстренном порядке большого количества особо важных грузов.

30 июня, 1 и 5 июля произведены эвакуации ценностей Государственной Оружейной палаты в город Свердловск. С 30 июня по 2 июля 1941 команда полка специального назначения организовала погрузку в вагоны и отправку из Москвы ценностей Гохрана, хранившихся в Кремле.

4 июля 1941 специальная группа УКМК приступила к эвакуации тела
В. И. Ленина из Мавзолея в Тюмень ; а 7 июля - документов и архивов Совета Народных Комиссаров СССР из корпуса № 1. В августе 1941 в Свердловск отправили архив Управления Коменданта Московского Кремля.

В эти дни руководству Комендатуры Московского Кремля приходилось заниматься не только эвакуацией важнейших грузов государственных ведомств, но и бороться за сохранение исторических ценностей (не только от пожаров и авиационных бомб противника). Так, 29 июня 1941 года на запрос заместителя председателя СНК СССР М. З. Сабурова комендант Московского Кремля представил справку о старинных трофейных орудиях, находившихся на постаменте у Арсенала, которые переместили на временное хранение в Тайницкий сад. 870 пушек, весом более 270 тонн, намечалось вывести для переплавки на завод «Серп и молот». Н. К. Спиридонов предлагал оставить в Кремле хотя бы по одному экземпляру каждого вида стволов. К счастью, ввиду отсутствия грузового транспорта и служебной занятости личного состава УКМК, а также по ряду других причин, эти исторические экспонаты остались невредимы.

С 16 июля 1941, по указанию руководства Наркомата внутренних дел, Кремлевский гарнизон стал готовиться к возможному участию в эвакуации Советского правительства. Для этого на базе подразделений комендатуры Кремля началось формирование сводного подвижного отряда УКМК. Ядром отряда стал полк специального назначения. К концу июля 1941 года сводный отряд УКМК, которому придали свыше 250 автомобилей, с необходимым имуществом, вооружением, боеприпасами, был подготовлен к боевым действиям как на фронте (такой вариант также предусматривался), так и при эвакуационных мероприятиях.

15 октября 1941 года, в связи с резким обострением положения, руководство 1-го отдела НКВД СССР совместно с УКМК НКВД СССР подготовили план обеспечения охраны руководства государства на случай спешного отъезда из Москвы. Однако этот документ так и не был утвержден руководством НКВД. В это время комендант Московского Кремля подготовил два проекта боевого приказа сводному подвижному отряду УКМК. Первый - выдвижение на рубеж Можайска или Малоярославца (в зависимости от ситуации) и вступление в бой с частями противника. Второй - движение по маршруту: Москва - Ногинск - Владимир - Горький - Куйбышев. Этот вариант предусматривался только при эвакуации Советского правительства из Москвы автомобилями. Интересно, что в этом случае колонна на марше имела бы длину более пяти километров.

К 20 октября 1941 маршрут от Москвы до Куйбышева общей протяженностью 1330 километров был окончательно проработан. Готовность к движению по второму варианту боевого приказа была определена на 29 октября. Предусматривалось так же участие личного состава УКМК НКВД СССР, при эвакуации Советского руководства по железной дороге. Несколько поездов с личным составом должны были отправиться со станции Москва - Горьковская Товарная.

С декабря 1941 года по конец февраля 1942 года, более полусотни военнослужащих Отдельного (офицерского) батальона и полка специального назначения УКМК НКВД СССР находились в специальной командировке в Куйбышеве. Они обеспечивали охрану зданий, в которых размещались эвакуированные на Волгу высшие органы государственной власти и управления СССР.

В 1942 году эвакуационные мероприятия с участием личного состава Комендатуры Московского Кремля продолжались. В связи с вновь возникшей угрозой бомбардировки Московского Кремля и его музеев немецкой авиацией 27 июля 1942 года в Свердловск была направлена вторая партия музейных ценностей Государственной Оружейной палаты - 61 ящик.

В феврале 1943 года Комендатура Московского Кремля по указанию руководства НКВД СССР выделила 52 автомобиля из отдельного автотранспортного батальона УКМК для перевозки личного состава и грузов (снаряды для реактивных минометов «Катюш», оружие, продовольствие) на Центральный фронт. За период выполнения специального задания каждая машина прошла около 2000 километров без поломок и вынужденных остановок. Было перевезено более 6000 военнослужащих, 400 тонн грузов, эвакуировано в тыл свыше 400 раненых.

В 1941 году, с первых дней сентября, в связи с приближением противника к столице Кремлевский гарнизон начал подготовку к возможному отражению наземного нападения и боям на территории объекта. С конца июля 1941 ввиду возможного соприкосновения с войсками противника в подразделениях УКМК НКВД СССР началась подготовка истребительных групп по борьбе с фашистскими танками (из расчета 2-3 человека на отделение). Теоретическая подготовка проходила в Кремле, практическое, боевое обучение - на полигоне. Менее чем через месяц поставленная задача по подготовке истребителей фашистских танков была в основном завершена. С этого времени все подразделения Кремлевского гарнизона имели закрепленные за ними участки обороны. Командиры подразделений, начальники застав (караулов), коменданты комендатур персонально отвечали за состояние обороны вверенного участка и были обязаны всеми имеющимися у них силами и средствами не допустить прорыва противника в Кремль, уничтожить его на подступах к объекту. Руководство обороной должно было осуществляться с места, где решался успех боя в отражении нападения.

Задачу по уничтожению бронетехники и живой силы противника в районе Боровицких, Троицких, Никольских и Спасских ворот поставили двум зенитным артиллерийским батареям, размещенным в сквере напротив здания УКМК (корпус № 14), а также пяти зенитным пулеметным расчетам, расположенным на крышах кремлевских зданий.

10 октября 1941 года комендант Московского Кремля сообщил в НКВД СССР о готовности к проведению специальных мероприятий (минированию) ряда объектов: правительственной и кремлевской АТС, водонасосной и тепловой станций, электрической подстанции, бомбоубежища. Для этого запрашивалось четыре тонны взрывчатых веществ, необходимое количество детонаторов и бикфордова шнура. Н. К. Спиридонов просил указаний по проведению минирования утвержденных к уничтожению объектов . Но решение о минировании Московского Кремля принято не было.

Обстановка в районе столицы с каждым днем становилась все сложнее, и 20 октября 1941 года, на основании Постановления ГКО СССР «О введении в г. Москве осадного положения», Н. К. Спиридонов подписал приказ «О мероприятиях по усилению охраны Московского Кремля и боеспособности частей и подразделений». С этого момента объект практически полностью закрывался на ночь. Проезд автотранспорта, за исключением автомобилей охраняемых лиц, с полночи до шести часов в Кремль и из Кремля запрещался. Сотрудников фельдъегерской службы и посетителей, которым необходимо было попасть в Московский Кремль в ночное время, пропускали только через Спасские ворота.

В 1941 году на УКМК НКВД СССР и 1-й отдел НКВД СССР возложили проведение двух, вошедших в историю мероприятий в Москве: торжественного заседания 6 ноября 1941 года на станции метро «Маяковская» и парада на Красной площади 7 ноября. Они готовились в условиях жесточайшего лимита времени и строжайшей конспирации. Личный состав подразделений охраны узнавал о своих служебных заданиях только на месте их проведения, или во время инструктажа незадолго до начала мероприятий.
Так, приказ об организации охраны торжественного заседания в помещении станции метро «Маяковская» был подписан лишь в день проведения мероприятия - утром.

6 ноября 1941 года полк специального назначения УКМК НКВД СССР выделил в резерв начальника охраны, два взвода автоматчиков во главе с командиром - лейтенантом М. Г. Красовским, которые были задействованы для закрытия проходов на платформу со стороны тоннелей. Начальник Управления коменданта Московского Кремля НКВД СССР генерал-майор Н. К. Спиридонов отвечал за обеспечение безопасности «в окружении входа» на станцию метро «Маяковская». Для перекрытия улиц и площади, к имеющимся в его распоряжении нескольким ротам ПСН приказом наркома дополнительно выделялось два батальона из ОМСДОН НКВД СССР .

А на следующий день, с 5 часов утра, Управление коменданта Московского Кремля совместно с 1-м отделом НКВД СССР приступили к выполнению очередного задания - обеспечению безопасности при проведении парада на Красной площади, всего в нескольких десятках километров от линии фронта.

Несмотря на предпринятые ПВО меры по недопущению налета вражеской авиации на центр Москвы, готовились к любому повороту событий. О сложности в обеспечении безопасности этого 25 минутного мероприятия (начало парада в 09:00, окончание - 09:25) говорят следующие факты. Тридцать пять медицинских постов были готовы оказать помощь в случае бомбардировки Красной площади. В их распоряжении находилось около десятка санитарных автомобилей. Пять восстановительных бригад и полтора десятка пожарных и других специальных автомашин, готовились к возможным действиям при разрушении зданий, мостовых, газовых и электрических сетей, возникновении пожаров .

Парад обеспечивался минимальными силами, которые можно было собрать в это время. Так, в резерве коменданта Московского Кремля в эти часы находились только военнослужащие полковой школы, а командир полка находился до окончания мероприятия на командном пункте (КП) под «Царь-Колоколом». В сводках о ходе парада есть информация о досадной недоработке - отсутствии кинохроникеров, которые в спешке не успели снять на кинопленку выступление И. В. Сталина с трибуны Мавзолея. Погрешность пришлось исправлять через неделю. 14 ноября в 16:30 четырнадцать сотрудников Союзкинохроники и Радиокомитета (плотники, звуковые техники, кинооператоры, осветители) приступили к работе в Свердловском зале (ныне Екатерининский зал) корпуса № 1 Московского Кремля. По заранее подготовленному чертежу из деревянных покрашенных деталей собрали ранее изготовленную на киностудии точную копию центральной трибуны Мавзолея В. И. Ленина. К вечеру установили осветительные приборы, кинокамеры, микрофон. А на следующий день, 15 ноября, после 16:00 начались репетиции, а затем и запись выступления И. В. Сталина, которая впоследствии и вошла в фильм «Парад наших войск на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года» .

После успешного декабрьского контрнаступления под Москвой, ситуация в гарнизоне Московского Кремля изменилась. 3 января 1942 года отменили казарменное положение для сотрудников Гражданского отдела УКМК. Не аттестованный личный состав уходил домой на отдых, но обязан был, при вызовах, немедленно явится в Кремль. Военнослужащих кремлевского гарнизона, свободных от службы (средний и старший начальствующий состав, командиры охраны Отдельного офицерского батальона НКВД СССР), разрешалось отпускать до 24:00.

Мероприятия по организации охраны Московского Кремля свидетельствуют о том, что в первые, тяжелейшие месяцы Великой Отечественной войны в сознании всех военнослужащих Кремлевского гарнизона постепенно происходил перелом: от неуверенности, неорганизованности - к мужеству, стойкости, сплоченности. Это позволило выстоять и победить.

Зимой 1942 года в Кремле приступили к восстановительным работам. В порядке подготовки к Первомайскому празднику было признано необходимым закончить кирпичную кладку разрушенной фасадной части стены Арсенала и восстановить крышу корпуса; в окнах кремлевских зданий, видных с Красной площади, вставить стекла вместо фанеры, поправить щиты, закрывавшие кремлевские звезды, провести ряд ремонтных и профилактических работ.

15 апреля 1942 года в ходе подготовки к Первомайскому параду и демонстрации на Красной площади разобрали маскировку Мавзолея В. И. Ленина, а у входа выставили круглосуточный парный пост.

1 мая 1942 года УКМК НКВД СССР совместно с 1-м отделом НКВД СССР организовали охрану парада и демонстрации на Красной площади. Это совершенно неизвестное в советской историографии мероприятие. На парад были выведены истребительные отряды НКВД СССР районов Москвы и Подмосковья. Впервые в параде участвовали партизанские отряды из Московской, Калининской, Смоленской и ряда других областей. При проведении первомайского мероприятия предусматривались меры по обеспечению безопасности на Красной площади и прилегающей территории. Сразу после парада, в связи с угрозой применения противником боевых отравляющих веществ, в Комендатуре Кремля приступили к мероприятиям по защите охраняемого объекта, сотрудников ведомств, находящихся на территории Кремля, и личного состава УКМК.

Летом 1942 года обстановка на фронте вновь обострилась. В июне Комендатура Кремля обеспечивала работу 9-й сессии Верховного Совета СССР 1-го созыва в Большом Кремлевском дворце. В случае объявления тревоги при возможном налете авиации противника информацию о временном прекращении работы сессии и эвакуации депутатов из зала должен был объявить председательствующий на заседании.

В сентябре 1942 года отдельную транспортную роту Комендатуры Кремля реорганизовали в отдельный автотранспортный батальон, а военно-пожарную команду УКМК переименовали в отдельную роту специального назначения. Казалось, что и дальше деятельность Управления коменданта Московского Кремля и сотрудников 1-го отдела НКВД СССР будет отличать размеренность и надежность. Однако 6-го ноября 1942 года произошел инцидент, крайне опасный по своим последствиям. Он-то и заставил не просто еще раз вспомнить о необходимости постоянной готовности, но и немедленно принять самые серьезные и жесткие меры по усилению безопасности высших должностных лиц страны.

В этот день, за три часа до открытия торжественного заседания в БКД, в самом центре столицы, на Красной площади, неожиданно завязался бой. Обстоятельства происшедшего внешне выглядели как классический сценарий террористического акта с четко скоординированными действиями преступной группы .

В 14:55 специальная автомашина с А. И. Микояном выехала из Кремля через Спасские ворота по направлению улицы Куйбышева (ныне Ильинка). При подъезде к Лобному месту путь автомобилю преградил извозчик с возом сена, следовавший с Васильевского спуска по направлению к Красной площади. Правительственный автомобиль и следовавшая за ним машина охраны снизили скорость и были вынуждены свернуть вправо, ближе к Лобному месту. Когда основной автомобиль поравнялся с Лобным местом, оттуда по нему трижды выстрелил из винтовки гражданин, одетый в военную форму. Автомобиль с А. И. Микояном продолжил движение, а из второй машины, где находилась личная охрана, для задержания преступника высадился сотрудник 1-го отдела НКВД СССР М. М. Милорадов.

Одновременно к месту происшествия бросились сотрудники Управления коменданта Московского Кремля Е. А. Вагин, Л. А. Степин, В. Т. Савин, начавшие перестрелку с нападавшим. Террорист залег, обстреливая вход на Лобное место, и ранил Л. А. Степина. Офицер комендатуры Московского Кремля Д. О. Цыба, находившийся на посту у входа в Спасские ворота, видя, что огнестрельным оружием преступника не обезвредить, выдвинулся к Лобному месту, вооружившись двумя ручными гранатами. Он бросил одну гранату, но оборонявшийся продолжал отстреливаться. После взрыва второй гранаты террорист поднял руки вверх и крикнул: «Сдаюсь!» Сотрудники охраны скрутили преступника и обыскали, найдя, кроме винтовки, 25 патронов и различные документы. Задержанного отвели в помещение бюро пропусков у Спасских ворот, а затем доставили на Лубянку.

Задержанный оказался С. Т. Дмитриев, тридцати трех лет, уроженец города Усть-Каменогорска, ефрейтор 1-го зенитного полка ПВО, дислоцированного в Москве. Сын зажиточного крестьянина-старообрядца, малограмотный (окончил один класс начальной школы), женатый, отец двух детей, в прошлом - комсомолец. В армию его призвали в 1939 году в родном городе, где он до этого работал на стройке. После демобилизации Дмитриев поселился в Москве, устроился шофером на завод «Стройдеталь». С началом войны он вновь был призван в армию, подал заявление о вступлении во Всесоюзную Коммунистическую партию, но ему отказали. На допросах он признался в антисоветских настроениях. Немецкие листовки, которые он читал, вызывали в нем желание отомстить за неудавшуюся жизнь. В полдень 6 ноября 1942 года Дмитриев, заступив на пост в гараже полка, принял окончательное решение. Взял винтовку и 45 патронов, пошел на Красную площадь с твердым решением совершить покушение на кого-либо из членов правительства или покончить с собой. Примерно через час, выдавая себя за часового комендантского патруля, встал на «пост» у Лобного места и стал ожидать удобного момента, чтобы осуществить задуманное.

Следствие по делу С. Т. Дмитриева пришло к выводу, что в данном случае отсутствовал какой-либо заговор, а за террористом не стояли контрреволюционные организации или немецкие специальные службы. Покушавшийся был явно неуравновешенным человеком с больной психикой. По этой причине передача материалов следствия и обвинения, подготовленного в марте 1944 года, в военный трибунал затянулась на много лет. Только 25 августа 1950 года состоялся суд над Дмитриевым, приговоривший его к высшей мере наказания.

Возможность совершения преступления в особо режимной зоне, на Красной площади, выявила существенные недостатки в организации работы подразделений государственной охраны в условиях военного времени, особенно в вопросах взаимодействия между 1-м отделом НКВД СССР и Управлением коменданта Московского Кремля. Решающую роль в задержании преступника сыграли высокая профессиональная подготовка и бесстрашие военнослужащих отдельного (офицерского) батальона и полка специального назначения УКМК НКВД СССР.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 января 1943 года в РККА были введены новые знаки различия для личного состава - погоны. С февраля 1943 года на повседневных погонах рядового и младшего командного состава подразделений Кремлевского гарнизона устанавливалось ношение следующих трафаретов: полк специального назначения - ПСН, отдельный автотранспортный батальон - ОАТБ, отдельная рота специального назначения - ОРСН.

Служащие Кремлевского гарнизона принимали участие в патриотическом движении по сбору средств в фонд Обороны страны, в фонд Победы. Всего за время войны было внесено деньгами 3 017 051 рубль, сдано облигаций на сумму 464 850 рублей. Так, в подразделениях и отделах Управления Коменданта Московского Кремля в конце 1942 - начале 1943 года проходил активный сбор средств на постройку танковой колонны «Чекист», и к 16 января 1943 года личный состав сдал 734 тысячи рублей. В это же время в гарнизоне закончился сбор средств на постройку истребительной авиационной дивизии имени И.В. Сталина. Общая сумма сбора - 735 420 рублей, что составило 44,5 % общего фонда зарплаты гарнизона.

В апреле 1943 года государственными наградами были награждены 392 военнослужащих и гражданских сотрудников УКМК, из них орденами - 311, медалями - 81 человек. Так был отмечен большой вклад личного состава Комендатуры Московского Кремля в обеспечение государственной безопасности политического и культурного центра страны.

В первой половине 1943 года, в условиях наступления Красной Армии, было признано целесообразным вернуться к довоенной реформе органов государственной безопасности, которая максимально соответствовала задачам обеспечения фронта и конечной победы над немецко-фашистскими захватчиками.

14 апреля 1943 года был принят указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Народного Комиссариата государственной безопасности СССР». С этого времени Управление Коменданта Московского Кремля вошло в состав НКГБ СССР на правах самостоятельного управления, а 1-й отдел стал 6-м Управлением НКГБ СССР (Управление охраны руководящих кадров партии и правительства).

В конце 1943 года Комендатура Московского Кремля приступила к выполнению заданий, связанных с возвращением имущества и ценностей, вывезенных из Москвы в 1941–1942 годах. Эти мероприятия проводились планово, без спешки. В феврале 1944 года из Уфы в Москву специальная команда УКМК доставила особо важный груз - архив СНК СССР. Весной, из Свердловска, вернулся архив УКМК НКВД СССР.

С 16 по 19 февраля 1945 года провели реэвакуацию ценностей Государственной Оружейной палаты с Урала. Начальником специального эшелона из девяти вагонов был назначен директор Государственной Оружейной палаты подполковник госбезопасности Н. Н. Захаров, которому для охраны груза в пути был выделен взвод автоматчиков ПСН. О движении эшелона из Свердловска в Москву комендант Московского Кремля Н. С. Спиридонов докладывал лично два раза в сутки Наркому Государственной Безопасности СССР В. Н. Меркулову. В конце марта привезенное из Тюмени в Москву тело В. И. Ленина вновь поместили в Мавзолей. Как оказалось, это было последнее реэвакуационное мероприятие, из тринадцати специальных командировок, с участием военнослужащих Комендатуры Московского Кремля за годы войны.

Необходимо отметить еще одну славную страницу истории подразделений Комендатуры Московского Кремля. В 1942–1943 годы, на Западный и Волховский фронты для боевой практики и психологической закалки личного состава были направлены четыре группы снайперов полка специального назначения. Личный состав командировался на специальное задание со своим вооружением и боеприпасами (винтовки, револьверы, ножи патроны по 120 штук на каждого), а также экипировкой (бинокли, маскировочные халаты). За исключением командира (офицера), у членов группы, кроме аттестатов, других документов не было. Всего за время боевой стажировки снайперами полка уничтожили более 1200 фашистов. Не обошлось без потерь и с нашей стороны. При выполнении боевого задания погибли три снайпера полка.

Режим служебной деятельности военнослужащих УКМК был очень интенсивный. С августа 1941 года личный состав гарнизона нес службу на заставах (так тогда назывались кремлевские караулы) по двое суток подряд. После смены караула в течение двух «свободных» суток в подразделениях проводились занятия, а военнослужащие назначались в дополнительные наряды и на работы. До конца войны в связи с проведением государственных праздников 1 мая и 7 ноября, а также при обеспечении протокольных мероприятий в Московском Кремле офицерский состав гарнизона неоднократно переводился на казарменное положение.

Одним из самых любимых мероприятий личного состава всегда оставалось кино. Однако в военное время люди были так физически измотаны, что после начала сеанса почти все засыпали. Только с мая 1944 года смена гарнизонного наряда стала производиться ежедневно. При всем том нельзя не отметить самого существенного факта - качественно возросшего уровня оперативно-служебной деятельности личного состава Управления коменданта Московского Кремля.

В июне 1944 года впервые после трехлетнего перерыва, Боровицкие и Спасские ворота, предназначенные для проезда автотранспорта, в дневное время оставались открытыми. Для жителей Москвы и Кремля это говорило о многом.

К Победе в Московском Кремле начали готовиться заранее. В 1944 году приступили к ремонту зданий. Помыли окна и покрасили рамы. Крыши вновь обрели свой привычный зеленый цвет, сняли защитные чехлы с крестов и куполов на Кремлевских церквях и соборах (в отдельных местах смыли защитное покрытие 1941 года), освободили звезды на башнях от деревянных щитов. 1 мая 1945 года вновь засветились пять звезд на башнях Кремля. Военнослужащие Кремлевского гарнизона и москвичи любовались кремлевскими звездами и ждали. Ждали Победу.

1 мая 1945 года Комендатура Московского Кремля участвовала в обеспечении парада и демонстрации трудящихся города Москвы на Красной площади. Это был заключительный, третий по счету, парад на Красной площади, проводившийся в годы Великой Отечественной войны.

В 1941–1945 годах Комендатура Московского Кремля совместно с 1-м отделом НКВД СССР - 6 Управлением НКГБ СССР - обеспечила безопасность семнадцати визитов глав иностранных делегаций во время их нахождения в Кремле. Это У. Черчилль (дважды), Ш. де Голль, Э. Бенеш, И. Б. Тито, А. Иден и другие гости. Всего за годы войны на охраняемом объекте было проведено сорок два крупных государственных мероприятий.

И еще одна малоизвестная страница деятельности УКМК. С 5 августа 1943 года по 9 мая 1945 года на территории Кремля были организованы 359 артиллерийских салютов в честь исторических побед Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны. Сводный салютующий артиллерийский дивизион из двух дивизий НКВД СССР располагался во время стрельбы в Большом сквере Московского Кремля - в том месте, где еще совсем недавно размещались две зенитные батареи, отражавшие налеты авиации противника на Московский Кремль.

После капитуляции фашистской Германии подразделения Кремлевского гарнизона в мае-июне 1945 года обеспечивали безопасность ряда правительственных мероприятий, в том числе посвященных Победе в Великой Отечественной войне. Так, 24 мая личный состав УКМК НКГБ СССР принимал участие в проведении приема в Большом Кремлевском дворце в честь командующих войсками Красной Армии. Через месяц, 24 июня 1945 года, Комендатура Московского Кремля совместно с 6-м Управлением НКГБ СССР охраняли руководителей Советского государства и гостей на параде Победы. Кроме того, парадный расчет Полка специального назначения УКМК прошел по брусчатке Красной площади. На следующий день, 25 июня, на приеме в честь участников парада Победы в Большом Кремлевском дворце также по праву присутствовали военнослужащие Полка специального назначения УКМК НКГБ СССР.

1 Лубянка в дни битвы за Москву. Материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. М., 2002. С. 28–29.
2 На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924–1953 гг.). М., 2008.
3 Лубянка в дни битвы за Москву. Материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. М. 2002. С. 31–32.
4 Там же. С. 33–36, 44–45.
5 Там же. С. 33–36
6 Там же. С. 63.
7 Там же. С. 49–50.
8 Там же. С. 93.
9 Там же. С. 136–140.
10 Там же. С. 42–44.
11 Там же. С. 74–75.
12 ОМСДОН НКВД СССР - отдельная мотострелковая дивизия особого назначения имени Ф. Э. Дзержинского НКВД СССР.
13 Лубянка в дни битвы за Москву. Материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. М., 2002. С. 95–96.
14 Кремлевский кинотеатр. 1928–1953. Документы. М., 2005. Л. 639.
15 ЦА ФСБ России, АУД № 20477. Т. 1, 2, 3.

Одна из самых засекреченных страниц Великой Отечественной - защита центра Москвы от налётов фашистской авиации . В первые же дни войны комендант Московского Кремля генерал-майор Николай Спиридонов в секретной записке на имя Берии предложил безотлагательно приступить к маскировке Кремля и прилегающих к нему территорий. Выполняя «особое правительственное задание», группа архитекторов и инженеров под руководством академика Бориса Иофана разработала фантастический для того времени проект.

В этой скромной папке – документы, которые очень долго были закрытыми. 28 чертежей, рисунков, схем, личные пометки архитектора Бориса Иофана, исчерканные, разноцветные, словно из детской раскраски – здания главной резиденции страны. Московский Кремль так превращали в невидимку.

«Мы должны были этой работой немецкой авиации затруднить поиск Московского Кремля на фоне города Москвы», - объясняет сотрудник Центра по связям с прессой и общественностью ФСО России Валентин Жиляев.

Но как спрятать эту, совсем не иголку, территория – огромная, 28 гектаров, форма - известна и хороша видна сверху - треугольник. Что делать с зелеными крышами – для немецкой авиации – цвет все равно, что маяк – таких крыш и таких желтых зданий в Москве почти не было.

Перекрашивать, - это первый вариант маскировки - плоскостной, стали быстро – уже был взят Минск. Основная нагрузка - на комендатуре Кремля, свой объект – у каждого взвода полка специального назначения. И только на таких сложных, как колокольня Ивана Великого, одном из самых высоких тогда сооружений в Москве, работали альпинисты. Замаскировать все – к первой бомбардировке не успели, ровно через месяц после начала войны в ночь на 22 июля бомба в 250 килограммов попадает в Большой Кремлевский Дворец, между вторым и третьим окнами, но не взрывается.

«Это чудо, по всей видимости, попав в балку на чердаке Георгиевского зала, немного изменила траекторию, пробила крышу и ударилась об пол Георгиевского зала», - рассказывает Валентин Жиляев.

Звезды на Кремлевских башнях погасли почти сразу – их зачехлили, золотые главы Кремлевских соборов покрасили, зубцы стен накрыли фанерой, на самих стенах нарисовали окна и двери. Под номером шесть – эскиз маскировки Арсенала, зенитные пулеметы на его крыше появились уже через неделю после начала войны, но это здание пострадает больше всего – разрушен сталинский гараж, почти полностью - восточная часть Арсенала.

«Когда бомба попала во двор Арсенала, тонная бомба, в то время, когда подразделения выдвигались: кто в метро, кто в щель, бомбоубежищ не было, здесь и погибло сразу 46 человек», - отмечает Валентин Жиляев.

Ночные бомбардировки, на дневные - немцы не отважились, строились по классическому принципу. Одна или две осветительные бомбы, потом – остальные, но ни один снаряд не поразил ни первый корпус Кремля, где рабочий кабинет Сталина, ни Мавзолей Ленина, а это были главные цели противника. Обнаружить их – даже при хорошей погоде – фашистским летчикам было непросто, маскировка спутала карты, в Кремле появились здания-призраки.

«Это объемная маскировка – двухэтажное деревянное сооружение, эффект об объемной маскировки был очень сильный, потому что это настоящие здания, они давали тенеобразования», - объясняет Валентин Жиляев.

К мавзолею, откуда тело Ленина уже 3 июля было эвакуировано, достраивают еще два этажа. Всю деревянную конструкцию соединяют с первым корпусом. Таким, в упаковке, невидимым, он простоит долго, откроют его – перед главным советским праздником. Несмотря ни на что, торжество 7 ноября 41-го должно было состояться.

За сутки до парада, 6 ноября 41-го, маскировку сняли. Cердце советской страны – Мавзолей, на несколько часов приобрел свой настоящий облик. Риск, конечно, был, но, как сказал тогда Сталин: «Даже погода помогает большевикам». Целых три дня была нелетной.

Фантастический проект по исчезновению с лица Москвы – Кремля – сработал. Пятнадцать разного калибра фугасных бомб, более 150 зажигалок – Московский Кремль бомбили восемь раз, сбрасывали даже бочку с нефтью, – но ни одного пожара, ни одного непоправимого разрушения. Правда, в конце победного 45-го комендатура Кремля столкнулась с другой проблемой - сделать Москву вновь златоглавой оказалось непросто – за четыре военных года краска въелась в купола.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГКО "О СОЗДАНИИ СЛУЖБЫ МАСКИРОВКИ ПРИ МОСКОВСКОМ СОВЕТЕ"

1. Разрешить Московскому совету создать из архитекторов и художников службу маскировки наиболее важных объектов г. Москвы. Оплату работы этой службы произвести за счет бюджета Московского совета.
2. Обязать службу маскировки Московского совета обеспечить маскировку таких объектов, как оборонные заводы, водопроводные станции, Кремль, Центральный телеграф, нефтехранилища и городские мосты.
3. Обязать соответствующие наркоматы провести все необходимые работы по маскировке своих объектов по указаниям службы маскировки при Московском совете. Разрешить наркоматам и ведомствам тратить средства за счет общих капиталовложений на маскировку своих объектов.
4. Обязать Наркомат химической промышленности - т. Денисова выделить по заявке Московского совета необходимое количество красок для маскировки военных объектов.
5. Обязать Наркомат обороны оказать полное содействие службе маскировки в проведении маскировочных работ на важнейших объектах г. Москвы.

Зам. Председателя
Государственного
Комитета Обороны

В. Молотов

Уже рассекречена переписка коменданта Кремля Спиридонова и Берии. В своем рапорте от 26 июня 1941 года комендант предложил два варианта маскировки Московского Кремля. Первый предусматривал снятие крестов, уничтожение блеска позолоченных глав кремлевских соборов. Крыши и открытые фасады всех кремлевских зданий планировалось перекрасить таким образом, чтобы они выглядели как обычные дома. Второй вариант отличается от него тем, что ложные городские кварталы должны были устраивать комбинацией различных макетов и через Москву-реку для дезориентирования наблюдателя противника устраивается ложный мост.

“Маскировка, - писал Спиридонов, - затруднит противнику при подлете отыскание Кремля на фоне Москвы и уменьшит возможность прицельного бомбометания с пикирования по отдельным зданиям Кремля”. 14 июля был готов проект, в котором использовали элементы обоих вариантов маскировок. И уже 29 июля с самолета “Дуглас” замаскированный Кремль осмотрели советские чекисты во главе с майором госбезопасности Шпиговым и вынесли свой вердикт: “Окраска кремлевских стен и фасадов кремлевских зданий под перспективу города дает положительные результаты. Немаскированные здания (корпус в„–1, Большой Кремлевский дворец, Иван Великий и пр.) резко выделяются и подлежат обязательной перекраске... Резко демаскирует Кремль Александровский сад, который необходимо застроить макетами, разрезать дорогами и тем самым уничтожить однотипный массив зелени...”

"...предлагал безотлагательно приступить к маскировке Московского Кремля и прилегающих к нему территорий. В документе предполагалось:
- затруднить противнику при подлёте отыскание Кремля на фоне города Москвы;
- уменьшить возможность прицельного бомбометания с пикированием по отдельным зданиям Кремля.

К записке прилагался проект плана маскировки Московского Кремля, подготовленный группой академика архитектуры Бориса Иофана4. Хотя представленный план был утверждён только 14 июля 1941 года, фактически к работам приступили ещё 28 июня, а закончили их к 1 августа. Маскировку Кремля проводило УКМ, прилегающих территорий и зданий (Красная площадь, ГУМ, Манеж) - Моссовет и соответствующие ведомства, занимавшие здания. План маскировки Московского Кремля предусматривал два варианта действий. Первый вариант - плоскостная имитация: в основном перекраска крыш и открытых фасадов всех кремлёвских зданий и стен для создания на них перспективного вида городских зданий, что стало немедленно реализовываться. Кремлёвские звёзды выключили (впоследствии их закрыли деревянными щитами), замаскировали позолоченные купола при помощи декоративных мероприятий, сняли кресты. Была проведена имитационная окраска и присыпка городских кварталов на Манежной и Красной площади, на Ивановской площади в Кремле. Перекрашены фасады дома в„– 2 Наркомата обороны и ГУМа. Второй вариант действий предусматривал проведение объёмной имитации. Чтобы дезориентировать противника, выстраивались ложные городские кварталы с комбинацией различных макетов по типу городских зданий: в Александровском саду (по наружному контуру), на территории Красной площади, Тайницкого сада и откоса, Большого сквера в Кремле. Над Мавзолеем возвели макет городского здания, примыкающего к кремлёвскому корпусу в„– 1. Часть Тайницкого сада и трибуны Мавзолея перекрыли подвешенными полотнищами, раскрашенными под крыши зданий. ..."

По партийно-комсомольскому призыву я был направлен в чекистские органы и приказом наркома Н.И.Ежова от 12.01.1938 года зачислен слушателем во 2-ю Московскую школу НКВД СССР. В феврале 1939 года приказом наркома внутренних дел Л.П.Берии мне было присвоено звание сержанта госбезопасности и среди других 25 слушателей я направлен в Особую группу Управления коменданта Московского Кремля на должность сотрудника особых поручений.

Первым испытанием для нас, вновь прибывших, явилось обеспечение безопасности XVIII съезда ВКП(б), проходившего в Большом Кремлевском дворце в марте 1939 года. До начала съезда мы принимали участие в подготовке помещений дворца, проверяя их на безопасность, начиная от подземных сооружений до чердака, балконов и крыш, помещения опечатывались и составлялись акты, закреплялись ответственные лица. На съезде я впервые увидел всех членов Политбюро ЦК ВКП(б), сидевших в президиуме. Слушал доклад И.В.Сталина и Владимирского.

В феврале 1941 года состоялась XVIII партийная конференция, на которой с докладом выступил H.A.Вознесенский, сказавший о надвигающейся угрозе войны и о том, что если эту войну развяжут, то это будет «война моторов», и поэтому нашу промышленность и транспорт надо перестраивать на военный лад.

Служба в Кремле до войны была многообразной и интересной. На наших глазах проходили мероприятия в Кремле, на Красной площади, в Большом и других театрах, на стадионе «Динамо». Мы видели в дни своих дежурств членов Политбюро ЦК ВКП(б), некоторые из них тогда жили с семьями на территории Кремля: И.В.Сталин, В.М.Молотов, М.И.Калинин, А.А.Жданов, К.Е.Ворошилов, Л.М.Каганович, А.И.Микоян. Мы отвечали за безопасность их прохода и проезда по территории Кремля, а потому должны были знать членов семей в лицо. И мы знали секретарей бюро ВКП(б) республик, областей, знаменитых в то время стахановцев, писателей, артистов, художников, руководителей компартий основных стран зарубежья, посещавших Кремль.

Доступ на территорию Кремля до войны был строго ограничен. Простой человек мог попасть туда либо по приглашению к лицу, проживающему в Кремле, либо на какое-то заседание правительства. Единственным местом, куда допускались экскурсанты, была Оружейная палата, но экскурсии проводились очень редко и для ограниченного контингента лиц.

Как началась война

И вот началась война.
Первым приехал в Кремль ночью на 22 июня 1941 года Л.П.Берия, за ним появился И.В.Сталин, затем стали прибывать остальные члены политбюро ЦК ВКП(б). На нашей западной границе уже гремели взрывы авиабомб и гибли пограничники.

С первых часов войны Москва ожидала ударов фашистской авиации. В 4 часа 40 минут 22 июня 1941 года войска Московского гарнизона и гражданские власти города получили приказ о приведении противовоздушной обороны столицы в боевую готовность, а коменданту Кремля Н.К.Спиридонову было приказано ввести на его территории чрезвычайное положение, что немедленно было выполнено. К 7 часам утра весь офицерский состав военных подразделений был вызван по тревоге из своих квартир и переведен на казарменное положение. Части полка, находившегося в летних лагерях, срочно по тревоге подняли и на автомашинах привезли в кремлевские казармы.

Началось тяжелое военное время. Наши войска, теснимые превосходящими силами противника, отступали, и фронт приближался к Москве. Столица в это время готовилась к активной обороне и к контрнаступлению, она быстро изменила свой внешний облик, приняв меры к маскировке важных специальных и промышленных объектов.
Чтобы дезориентировать вражеских летчиков, в первую очередь маскировали территорию Кремля и примыкавшие к нему строения. Замалевывались специальной краской золоченые купола соборов, зашивались специальными чехлами рубиновые звезды кремлевских башен. Красная, Школьная, Соборная площади, свободные от строений территории у Спасской, Боровицкой и Троицкой башен Кремля были закрашены под цвет деревьев и домов, а в скверах, вверху и внизу Боровицкого холма, соорудили каркасные дома из металлических труб и грубого брезента, выкрашенных под цвет крыш домов.

Также целями вражеских налетчиков были здания ЦК и МК партии на Старой площади и МОГЭС - источник в то время энергоснабжения Москвы. Основными ориентирами для летчиков неприятеля служили излучина Москвы-реки, Стрелка, Обводный канал и мосты Москворецкий и Большой Каменный, поэтому Обводный канал строители и саперы замаскировали под улицу Замоскворечья, МОГЭС надстроили фанерным этажом, излучину Москвы-реки между мостами заставили старыми баржами, разрисованными под дома.

За одну ночь солдаты кремлевского полка (ПСН - полк специального назначения) обнесли каркасом из металлических труб здание Мавзолея В.И.Ленина, на который натянули «двухэтажный дом», сшитый из парусины по выкройке академика архитектуры Б.М.Иофана и раскрашенный соответствующим образом. Такой же парусиной был замаскирован и Большой Кремлевский дворец.

Несмотря на проделанную маскировку, правительство рассматривало вопрос: как быть с телом В.И.Ленина. Предлагали различные варианты, среди которых предпочли предложение коменданта Кремля Н.К.Спиридонова. 28 июня 1941 года Мавзолей опустел. Тайно в специальном поезде из трех вагонов тело В.И.Ленина вместе с лабораторией профессора Б.М.Збарского в сопровождении коменданта Мавзолея старшего лейтенанта госбезопасности Кирюшина и солдат почетного караула поста №1 отправилось в Сибирь в город Тюмень. Перед входом в Мавзолей, замаскированный под двухэтажный домик с мезонином, как и раньше, стояли солдаты ПСН на посту №1. Москвичи думали, что тело В.И.Ленина в Мавзолее, а тюменчане гадали, что за секретная организация появилась у них в сельскохозяйственном техникуме.

Защитная рубашка с Мавзолея была снята накануне военного парада, посвященного 24-й годовщине Октября. Парад 7 ноября 1941 года правительство принимало на привычном местена трибуне Мавзолея В.И.Ленина. Что касается тела В.И.Ленина, то оно вернулось в Москву только весной 1945 года.

Воздушные налеты

Во время войны и продолжительное время после в печати утверждалось, что из-за хорошей организации противовоздушной обороны Москвы ни одной вражеской бомбы на территорию Кремля не упало. Это неправда. Падали фашистские бомбы и на Кремль, и на здание ЦК ВКП(б).

К концу вторых суток войны, в четвертом часу утра, москвичей разбудили заводские и паровозные гудки и вой сирен воздушной тревоги. Это была первая воздушная тревога, наделавшая много шума, тревог и хлопот для правительства, властей и населения. Я стоял на посту на Дворцовой набережной при спуске к Боровицкой башне, когда вдруг тишину разрезал вой сирены, продолжавшийся несколько минут, полных тревожного ожидания. Что? Будут бомбить? Но почему нет стрельбы, самолетов? Над Москвой было чистое, ясное небо. Через какое-то время донеслось равномерно-зуммерное гудение, и высоко в московском небе я увидел мелкие очертания летевших тройками самолетов: один впереди и два сзади. Вот сейчас будут бомбить, подумал я, но в Кремль не попадут, потому что летят они с юго-запада на северо-восток и не над самым центром.

Самолеты пролетели, и наступила вновь мертвенная тишина. В это время ко мне подошел замполит Т.И. Мурашко:
-Ну как, видел самолеты?
-Видел! -отвечаю я. Провокация какая-то? Тревога. Самолеты. Ни одной бомбы и ни одного выстрела.
-Все впереди: они вернутся и отбомбятся.

Воздушная тревога, произошедшая по вине ПВО, оказалась ложной. Наши бомбардировщики, возвращавшиеся с боевого задания, были приняты за вражеские. Утром разобрались с происшествием и доложили И.В. Сталину. Было решено считать этот случай учебной тревогой противовоздушной обороны. Наказывать за это никого не стали, но обязали москвичей затемнять оконные проемы и балконы в своих домах и учреждениях.

Укреплялась противовоздушная оборона Москвы: над ночным городом нависали аэростаты воздушного заграждения, заставлявшие немецких летчиков держаться на большой высоте. Сотни зенитных орудий расположили в парках, площадях, стадионах, бульварах, на плоских крышах высоких домов. Счетверенный зенитный пулемет установили на специальной площадке на здании арсенала со стороны Троицкой башни. На Боровицком холме установили зенитную артиллерийскую батарею. С юга от Кремля, в Замоскворечье на Болотной площади, расположили усиленную зенитно-артиллерийскую батарею, которая защищала от немецкой авиации треугольник неба над Кремлем, Старой площадью и МОГЭС.

Настоящая воздушная тревога прозвучала через месяц после начала войны21 июля в 22 часа. Отбой объявили 22 июля в 3.25. Пожары тушили до самого утра. На этот раз я застал воздушную тревогу на посту у Архангельского собора у окончания верхнего сквера.

Первый воздушный налет на Москву - это испытание подготовленности, оснащенности, силы и твердой воли двух противостоящих сторон. Не берусь оценивать из-за давности времени свое состояние в этом явном аду, но хорошо помню: еще продолжала завывать тревога, как послышались сначала далекие, глухие, а потом все приближающиеся резкие оглушающие разрывы снарядов и бомб, превратившиеся в непрерывный гул, от которого шумело в ушах, холодило сердце и все внутренности.
С высоты Боровицкого холма при громовых раскатах было видно, как на западе города один за другим вспыхивают пожары, постепенно приближаясь к центру, а через полчаса город горел в центре и на востоке, на Таганке, где находились наши жилые дома.

Небо Москвы бороздили десятки лучей прожекторов, нащупывая светом вражеские самолеты и поймав в переплет лучей, вели самолет до тех пор, пока его не уничтожат снарядами.

Когда немецкие летчики оказались в центре города, они выбросили несколько осветительных фосфоритных бомб, которые, медленно опускаясь на парашютах, освещали здания, сооружения, дороги, что являлось для летчиков объектами прицельного бомбометания. В этот налет были сожжены почти все рынки города: Даниловский, Тишинский, Крестьянский, Новоспасский, располагавшийся между нашим большим 8-этажным домом по Новоспасскому переулку, Воронцовской баней и Новоспасским монастырем. Здания на территории Кремля в этот налет не пострадали. По-видимому, не зря была проведена значительная маскировка.

23 июля вторая ночь налета фашистских самолетов была не менее тревожной. Немцы сменили тактику. Налетали не все сразу, а мелкими группами с интервалом 10-15 минут с разных сторон.

А затем последовали воздушные тревоги каждый день, и объявляли их по несколько раз в сутки. Вражеские летчики нащупали место Кремля и пытались бомбить его территорию. В одном из налетов им удалось пушечным снарядом уничтожить зенитно-пулеметную точку на крыше Арсенала. А позже, в одну из ночей жарких сражений, фашистский стервятник сбросил несколько фугасных бомб на зенитно-артиллерийскую батарею, располагавшуюся на Болотной площади, и уничтожил ее. Бойцы героически погибли. Среди погибших были девушки-добровольцы.

Бомбы на территории Кремля

12 августа 1941 года при очередном налете немецкой авиации фугасная бомба около 500 кг попала в здание Арсенала, в юго-западное крыло, обращенное в сторону здания правительства. В результате попадания была разрушена арсенальная стена и большие потери понес зенитно- пулеметный взвод 11-й роты. Под обломками оказалось 20 убитых и 11 раненых. В живых остался только один солдат. Это были первые кремлевские жертвы войны.

Произошедшего я не видел, так как в это время находился в бомбоубежище со своей семьей. Но разрыв бомбы, повредившей здание Арсенала, мы явственно ощутили: от удара зазвенело в ушах, с потолка посыпалась штукатурка, закачались осветительные плафоны, упал с полки графин, запахло гарью и пылью.

Когда наша маленькая группа (человек десять) появилась на месте взрыва бомбы, то обнаружила огромный завал многопудовых обломков кирпича и цемента, который предстояло разобрать в течение ночи. Стояли три грузовые машины, куда солдаты пытались затащить сцементированные обломки кирпича. Мы взялись им помочь. Но тщетно, только обдирали руки. Через некоторое время пришли комендант Кремля и его заместитель по хозяйственной части полковник Шпигов. Посмотрев на наш «сизифов труд», комендант приказал работу закончить и всех распустить по подразделениям.

Потом несколько суток подряд в ночное время работали бульдозеры и скреперы, грузили обломки на машины и увозили. Очищенный от завалов Арсенал долго еще зиял проломом. Помню, как приехавший в августе 1942 года в Кремль У.Черчилль, премьер Великобритании, увидев этот пролом, остановился, окинул взглядом руины, снял головной убор и только после этого вошел в здание правительства.

Еще большее количество жертв было в Кремле 29 октября 1941 года. В этот погожий день внутри Арсенала, по распоряжению своего командира, старший сержант Кадушкин производил построение солдат для перевода их в другое место. Но выйти с территории Арсенала они не успели. Вражеская бомба, направленная на Кремль, врезалась в построение и разбросала строй во все стороны. 41 человек был сразу убит. Более 100 человек получили ранения и контузии от взрывной волны. 4 человека пропали без вести. По-видимому, как считают профессионалы, бойцы не исчезли, от них просто ничего не осталось.

Это несчастье произошло по вине ПВО. Наблюдатели видели появившийся над самым центром города одиночный самолет У-2, летевший на малой высоте, приняли его за своего, а пока докладывали, выясняли, зачем и откуда он появился, самолет успел пролететь по периметру Кремля два круга, оставив за собой яркий плотный шлейф отработанных газов, а в это время появившийся из облаков немецкий бомбардировщик в очередной круг успел сбросить фугасную бомбу большой разрушительной силы.
Для всех, кто видел, как это совершилось, осталось загадкой: как же так допустили военные оборонщики, что на глазах многих наблюдателей в воздухе были обозначены границы Кремля, в центр которого сбросили разрушительный фугас. Метили, конечно, в Дом Правительства. Ведь всего-навсего ста метров не дотянули. Ветер виноват - переместил магический круг. Почему же так произошло?

Версии произошедшего остались на бумаге и пылятся, по-видимому, в архивах. Но осталась память об этом событии. Ветеран Отечественной войны ленинградец Веселов Александр Геннадиевич, служивший в то время в Кремлевском полку специального назначения и носивший погоны с золотыми буквами «ПСН», говорит: «Мы, бойцы-кремлевцы, оставшиеся в живых, помним о жертвах войны, чтим святую память погибших своих боевых сослуживцев, даже место погибших товарищей называем местом сержанта Кадушки, ибо так прозывали обиходно в жизни старшего сержанта Кадушкина».

Третья фугасная бомба мощностью 250 кг попала в Большой Кремлевский дворец, но не взорвалась. Пробив крышу и перекрытия верхних этажей, бомба остановилась в стальных перепутьях большой потолочной люстры. Утром, когда бомбу сняли, обезвредили и отвезли в соответствующее место, выяснили, кто стоял на посту близко к Георгиевскому залу. Оказалось, что, когда упала бомба, на посту стоял я. Меня спрашивали, слышал ли я падение бомбы, была ли воздушная волна? Но я не ощущал никакой воздушной волны и не слышал звука падения. Оправдываясь, говорил, что, по-видимому, находился в другом конце дворца в стороне Боровицких ворот. Мне отвечали, что если бы я был в отдаленном месте, то обязательно услышал бы свист падения бомбы, а волны не было потому, что бомба не взорвалась. Мне тогда сказали, что, по-видимому, я в рубашке родился.

Возможно, это и так. От большой бомбы, понятно, не устоишь на ногах. Но не каждая бомба опасна. Всего на территорию Кремля упало 15 фугасных и зажигательных бомб.
Что касается меня, то, наверное, я действительно родился в рубашке. Три раза меня сбивала с ног воздушная волна от разрыва, но все заканчивалось ушибами и царапинами. Сказать, что я ничего не боялся, не могу. Страх испытывал. Я не верю тому человеку, который утверждает, что он ничего не боится и он ко всему готов. У любого нормального человека должен быть страх. Этому страху противостоят воля и умение владеть собой. Воля может победить страх.

Посты, обслуживаемые сотрудниками Особой группы, находились внутри Кремля. Но располагались они не в помещениях, а на улицах, проездах и площадях Кремля. Каждая смена дежурила посуточно. Каждый стоял на посту по 4 часа, в течение которых могло произойти что угодно. Спрятаться было некуда. О фугасах не думали: мала вероятность попадания. Зажигалки сыпались с неба только в первые дни вражеских налетов. Да к ним привыкли и быстро научились расправляться: клещами за бок и в ящик с песком. Страшнее были осколки снарядов, падавшие с высоты разрывов. Стоишь или идешь, обозревая территорию, а осколок бах-тарарах около тебя с глухим звоном упадет и яркими искрами припугнет. Спрятаться от такой напасти некуда.

С первых вражеских налетов я со своим сослуживцем В.Ф. Мезерей нашел место, где можно спрятаться. Это Царь-колокол, стоявший на границе Соборной и Школьной площадей, недалеко от Колокольни Ивана Великого. Колокол стоял на высоком цоколе. В разлом можно было пройти и внутри спрятаться. С предложением использовать это укрытие при налетах вражеской авиации мы обратились к руководству.

Начальник Особой группы В.Г.Сафонов, выслушав В.Ф. Мезерю, ответил: «Предложение ваше заслуживает похвалы, но не приемлемо. Во-первых, если войти внутрь колокола, то вы ничего не увидите - объем обзора из-за малого проема в колоколе сократится до минимума, во-вторых, вы со своим предложением опоздали. Уже принято решение разместить в звоннице колокольни Ивана Великого командный пункт полка, а внутри Царь-колокола узел связи. Связисты устанавливают там свою аппаратуру и никого туда не пустят. Чтобы сотрудникам, стоящим на постах, вселить дух безопасности, приказано всем выдать защитительные головные уборы - военные каски».

Выйдя из кабинета начальника, я заметил:
-Ну, Василий Федорович, мы с этим предложением обмишурились?
-Да. Мало-малость сами себя обманули. Просили себе великое: не что-нибудь, а колокол, а получили простую стальную каску.

Думал поначалу, что, узнав о нашем желании использовать Царь-колокол и получив от начальства солдатскую каску, сослуживцы нас засмеют и выразят недовольство. Носить каску с собой - это дополнительный груз и неудобство, связывающие свободу действий. Но все обошлось благополучно. Касками пользовались до прекращения вражеских налетов на Москву. Когда опасность налетов миновала, нам было приказано каски и капсулы-патрончики, в которых хранились краткие биографические данные, сдать на склад.

Бомбардировки Москвы

Бомбы большой разрушительной силы рвались и на территории, близкой к Кремлю: на Арбате, на Большой площади, у Большого театра, на улице 25 Октября прямо напротив Троицкой башни Кремля.
12 ноября 1941 года около 17 часов бомба большой разрушительной силы попала в здание МК ВКП (б) на Старой площади, что рядом с домом ЦК ВКП(б), совсем недалеко от Кремля.
Налет произошел во время совещания, проводимого секретарем ЦК и МК ВКП(б) A.C.Щербаковым. На совещании присутствовали многие представители города во главе с председателем Моссовета В.П.Прониным. Доклад делал П.А.Артемьев.
От мощного взрыва бомбы часть здания МК ВКП(б) была разрушена, были убитые и раненые. Сильную контузию получил секретарь ЦК и МК ВКП(б) A.C.Щербаков.

Я этот случай хорошо помню потому, что со своим товарищем Михаилом Бурковцем после смены бежали, как положено по воздушной тревоге, из своего подразделения в бомбоубежище, расположенное у Спасских ворот. Бурковец впереди, я за ним. Бежали в касках, так как от артиллерийской стрельбы на брусчатку Школьной площади со звоном и искрами падали осколки снарядов, разрывавшихся высоко над нами. За углом здания Верховного Совета РСФСР прогремел взрыв, и волной от взрыва нас отбросило в сторону сквера. Я упал удачно, спиной на кусты, а товарищ мой, падая, стукнулся головой о дерево, но каска смягчила удар. Когда мы поднялись, то увидели, как из Спасских ворот в Кремль въезжает броневик, за ним проследовала машина охраны и на большой скорости направилась к подъезду Дома Правительства. Мы решили, что приехал кто-то с фронта.

Уже в бомбоубежище выяснили, что нас на площади уложил взрыв «заблудившегося» снаряда, а в броневике прибыл на доклад к Сталину контуженый Щербаков.

Бомбардировке подвергались не только правительственные здания, заводы и фабрики, но и жилые дома. Офицерский состав УКМК с семьями жил главным образом на Мещанской улице и на Новоспасском переулке, дом №14. Это был большой восьмиэтажный многонаселенный дом из шести секций. Он стоял на взгорке в виде буквы «Г» на перекрестке улицы Каменщиков и Новоспасского переулка. Из окон, выходящих в переулок, можно было видеть стены Таганской тюрьмы. К началу бомбежек квартиры дома опустели. Все члены семей сотрудников были эвакуированы на восток, главным образом в Пермь и Добрянку. Моя мать и две несовершеннолетние сестры попали на Добрянский завод на Каме.

В одну из июльских ночей при массированной бомбардировке в последнюю шестую секцию нашего дома попала фугасная бомба. Она пробила крышу, все межэтажные перекрытия и взорвалась на втором этаже. В итоге вся секция дома оказалась срезанной как ножом. При разборе обломков были обнаружены погибшие. Количество нам не сообщалось. Но и тогда было место чуду. На крыше дома дежурили несколько женщин, над каждой секцией по два человека. На крыше последней секции дежурили две лифтерши, мои знакомые (мама до эвакуации также работала лифтершей, и они в свои перерывы собирались в нашей квартире пить чай). Одна из дежуривших погибла, другая осталась жива.

Я позже спрашивал ее: «Как же так получилось, вы стояли рядом. Ты жива, а подруга погибла?» Отвечает: «Стояли мы не рядом, а порознь. Она на скате крыши в сторону тюрьмы, я же на скате в сторону школы. Помню, раздался сильный удар, а остальное как в сказке. Меня подняла какая-то сила: сначала вверх, затем вниз, потом последовал оглушительный удар, и меня вновь потащило вверх и бросило в кусты около школы. Я сама поднялась на ноги и ужаснулась. Пыль, грязь, пожар, вместо подъезда гора битого кирпича. Подруги нет. Пошла искать ее. Не нашла. Тело обнаружили только утром за тюремной стеной. Крепкая железобетонная пятиметровая стена погасила действие второй воздушной волны, которая могла бы подхватить тело. Меня же она спасла. Вот такое чудо».

Строительство бомбоубежищ

От разрушительных налетов фашистской авиации спастись можно было только в бомбоубежищах. Но следует отметить, что их было мало и многие из них не соответствовали назначению. Как наиболее безопасное место - метро, но оно было только в центре Москвы. Не было настоящих бомбоубежищ и в Кремле. И.В. Сталин имел бункер на командном пункте ПВО в метро на станции Кирова, туда же собирались члены политбюро и правительства. Члены их семей размещались в метро на станции «Библиотека В.И.Ленина». От Кремля до бомбоубежища было довольно далеко, что создавало трудности в работе и недовольство.

Гарнизон Кремля во время тревог размещался в подвалах зданий, в которых работали. Так, за нашей группой было закреплено бомбоубежище в бывшем кавалергардском корпусе, на первом этаже которого мы постоянно находились. Бомбоубежище представляло собой огромную комнату со сводчатым потолком, оборудованную на скорую руку. Стояло несколько столов, табуреток, длинных и широких скамеек и топчанов. Было электричество, вода. Были запасные керосиновые лампы, свечи - и все. Туалета не было. На вид помещение казалось солидным: толстые, старинной кладки стены, сводчатые потолки, крепкие дубовые двери, обитые железом, не пропускающие никаких звуков снаружи. Все это вселяло уверенность, что мы, находясь здесь, защищены от вражеских бомб.

Кроме сотрудников группы в убежище приходили жители, проживавшие в бывшем офицерском корпусе. Постоянно укрывались в нашем подвале семьи Дзержинских и Менжинских. Они никому не мешали, тихонько беседовали, не обращая внимания на вновь входящих в бомбоубежище.

Так было до одного случая. В очередной налет бомбоубежище было заполнено людьми. В центре помещения стоял бетонный столб, поддерживающий перекрытия, вокруг которого сидели наши сотрудники. Среди нас находился Анатолий Носков, знаменитый шахматист и анекдотист. Он что- то рассказывал и уронил из рук свой ППШ, который, ударившись прикладом о цементный пол, произвел автоматную очередь в потолок, наделав много шума, а на дремавших навел панику и суматоху. Когда убедились, что убитых и раненых нет, кто-то объяснил, что Носков не виноват. ППШ имеет конструктивный недостаток: от удара в приклад он выстреливает.

Когда успокоились и вновь расселись, любопытная С.С. Дзержинская подошла к месту происшествия и пристально стала смотреть в потолок. В середине свода зияли дырки, пробитые пулями. «Боже мой, матка боска, - произнесла тихо Софья Сигизмундовна, - что же это за бомбоубежище, если ружье потолок простреливает насквозь, и божий свет видно как в решете. Это не бомбоубежище, а место для заклания. Пойдем, Вера, отсюда. Зря время только теряем». Ушли раньше, чем отменили тревогу, и больше не приходили. В памятную ночь, когда бомба попала в Арсенал, их уже с нами не было.

Отдаленность одних и ненадежность других бомбоубежищ заставили правительство поспешить с постройкой бомбоубежищ, соответствующих военному времени. Вскоре после начала войны начали строить бункеры для И.В. Сталина, а для остальных работающих и проживающих в Кремле решено было провести одну из ветвей метро. В сквере между Арсеналом и Домом Правительства землеройные машины вырыли широкий конусообразный котлован, а затем появились специалисты метростроя во главе со знаменитой в то время Зоей Федоровой, которые сначала завозили бетон, затем арматуру и необходимое оборудование. К концу августа выемку вновь завалили землей, укрыли сверху дерном, насадили кусты и деревья.

Кто не видел, тот ничего и не узнал, а И.В. Сталин теперь за считаные минуты мог попасть из квартиры, кабинета в надежное во всех отношениях бомбоубежище. Вскоре наше старое бомбоубежище опечатали, а нам приказали по воздушной тревоге спускаться по подземной лестнице в метро. Сначала мы обрадовались - наконец- то будем в безопасности. Но когда узнали, что это такое, то разочаровались... Чтобы попасть в это бомбоубежище, надо было осилить по лестнице более ста ступенек. Спуститься еще можно, но сколько усилий потребуется, чтобы подняться на поверхность! А шагать сто с лишним ступенек зимой в шубной бекеше, с двумя пистолетами, финским ножом за поясом, противогазом, каской и винтовкой СВ за плечами трудно, не каждому по силе. Можно сбегать туда-сюда раз в сутки, но тревоги объявлялись от пяти до семи раз за день, поэтому мы предпочитали стоять на постах под открытым небом, нежели лезть в глубокое подземелье.

Разговор с комендантом Кремля

В начале октября 1941 года у меня произошла встреча и беседа с комендантом Кремля генералом М.К.Спиридоновым. Время подходило к полуночи. В довоенное время на западной стороне была бы непроглядная темнота, но в тот вечер там было яркое зарево, то и дело поднимались высоко в небо сполохи, как разгорающийся вдалеке пожар. Я стоял у Архангельского собора. От Боровицких ворот на большой скорости проследовала правительственная машина. Чтобы проследить, куда она направилась, я перешел к началу сквера, и в это время из-за маскировочных домов прямо на меня вышел и остановился генерал. Я, как положено, доложил, что на посту все в порядке, и назвал свою фамилию.

Хорошо, Ионочкин. Доложите, кто это только что проехал?
-По-видимому, Микоян.
-Почему, по-видимому, почему не точно, кто проехал?
-Темно. Плохо видно. Машина проехала на большой скорости.
-Почему докладываете, что Микоян? По какому признаку?
-По очертаниям, по посадке сидящего. Шофер выше сидящего...
-Ну ладно, согласен. Но ты ссылаешься на темноту. А ты посмотри, что на западе творится, зарево какое.
-То зарево далеко,ответил я.
-Как сказать... далеко? А почему оно появилось именно сейчас?
-Появилось оно не сейчас, несколько суток назад. Появление зарева объясняют тем, что Земля наша проходит отрезок пути, где много попадает космической пыли и инородных тел. Соприкасаясь с атмосферой Земли, они возгораются и, летя, сгорают.
-Это ты сам придумал или от кого-то услышал?
-Нет, не сам. Так наш политрук товарищ Мурашко объяснял.
-Мурашко? Забавно. Хотя доля правды в этом объяснении есть. Ты веришь в такое объяснение?
-Сознаться, товарищ генерал, не верю.
-Тогда, что же это?
-По-видимому, фронт приближается.
-Не по-видимому, а на самом деле фронт приближается, но ты об этом никому не говори. Придерживайся версии Мурашко, а сам знай, как бы фронт ни приблизился, мы в Москву фашистов не пустим.

В это время над Кремлем небо осветила падающая комета. Генерал заметил:
-Вот видишь, как растревожено небо, даже звезды на небесной тверди не держатся.
-Бабушка моя говорила в таких случаях: «Сорвалась с неба звезда - человеческая душа в другой мир ушла».
-Бабушка говорила правильно. Неизвестно только, сколько душ сейчас за время промелькнувшей кометы на фронте в тот мир отправилось...
На КПП Боровицкой башни сработала сигнализация.
-Кто-то едет,сказал генерал,не отвлекайтесь, несите службу.
И пошел в сторону Боровицких ворот.

Фронт приближается к Москве

15 октября 1941 года Совинформбюро официально объявило, что положение на Западном фронте ухудшилось. Врагу удалось прорвать в некоторых местах нашу оборону. 16 октября ЦК партии и ГКО приняли решение эвакуировать из Москвы в Куйбышев часть партийных и правительственных учреждений, дипломатический корпус, а также вывезти ценности, еще остававшиеся в городе.

Воины-кремлевцы принимали активное участие в эвакуации ценностей из хранилищ Кремля. Несколько ночей из подвалов Оружейной палаты осторожно выносили в специальных мешочках слитки золота, грузили в бронированные машины и отвозили на Казанский вокзал в специальные вагоны. Еще более бережно упаковывались и вывозились из Оружейной палаты и Большого Кремлевского дворца ценности Госфонда и Патриаршего фонда: бриллианты, драгоценные камни, иконы, скульптуры и картины. Солдаты полка под руководством майора Ефименко принимали участие в минировании, как говорили, на всякий случай, московских мостов. Только под 12 мостов города было заложено 22 тонны взрывчатки.

Был заминирован и Большой театр. Большинство артистов эвакуировали в Куйбышев, а театр закрыли. Но уехали не все. Около тысячи человек оставались работать в помещении театра. 28 октября 1941 года, во время артналета, на театр была сброшена бомба, убившая 15 человек. К счастью, она разорвалась у центрального входа, на площади у колонн. Если бы бомба попала в центр здания, то от него бы ничего не осталось, так как в подвалах находилось три тонны взрывчатки.

Угроза столице усиливалась. Это было видно по возросшему потоку раненых из-под Москвы, беженцев из западных районов Московской области, перегонявшегося скота по улицам города. Женщины гнали по улице Горького к Охотному Ряду в сторону площади Дзержинского большое стадо коров. За стадом лошади везли несколько повозок сена, а за ними плелись беженцы: женщины и дети, нагруженные домашним скарбом.

Согласно решению ГКО члены Политбюро В.М.Молотов, М.И.Калинин, А.А.Андреев, К.Е.Ворошилов и другие эвакуировались в город Куйбышев. Начали эвакуироваться министерства, управления, тресты и т.п. Транспорт не справлялся с потоком людей. Появились мародеры, расхищающие склады, магазины, квартиры эвакуированных.
Секретарь МК ВКП(б) А.С.Щербаков допустил оплошность: узнав, что на интендантских складах Министерства обороны хранятся еще не реализованные 500 тысяч пар обуви и другое имущество, дал указание раздать обувь, шапки-ушанки, перчатки и другие теплые вещи населению - не оставлять же добро врагу. Только вмешательство А.И.Микояна прекратило расхищение военного имущества.

Участились проявления чужаков-диверсантов, вражеских сигнальщиков, нарушавших светомаскировку и указывавших цели налетчикам.
В городе появились провокационные слухи о том, что правительство во главе с И.В.Сталиным оставило Москву на произвол судьбы и направилось в Сибирь. Фашисты настолько обнаглели, что даже днем ухитрялись разбрасывать листовки над Москвой. Помню, наша смена отдыхала, вбегает запыхавшись наш начальник В.Г.Софонов и командует: «Подъем! Не одеваясь, за мной на выход». Выбежали во двор. На ходу он сказал: «Фашисты разбросали над Кремлем листовки. Вся территория в бумажках. Наша задача - собрать листовки с территории Школьной и Соборной площадей. Просьба листовки не читать!»

В этих листовках призывали защитников Москвы сдаваться в плен, так как Сталин и правительство покинули Москву.
Меня самого не раз спрашивали знакомые, правда ли то, что Сталин покинул Москву и город скоро сдадут. Я говорил тогда и утверждаю сейчас, что И.В. Сталин в те трудные, тяжелые дни Москву не покидал, хотя слухи о настойчивых уговорах его Маленковым, Кагановичем покинуть Москву были.

Последнее время в газетах, журналах, романах пишут о том, как раздумывал И.В.Сталин на Казанском вокзале, ехать ему или нет в Куйбышев. Это неправда. Ни на какой вокзал он не выезжал. Подтверждением может служить постановление ГКО о введении осадного положения в Москве, подписанное И.В. Сталиным 19 октября 1941 года. Этим постановлением воспрещалось движение по улицам отдельных лиц и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра. Нарушителей порядка предлагалось немедленно привлекать к суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов, призывавших к нарушению порядка, расстреливать на месте.

На второй же день всем сотрудникам Особой группы и другим офицерам подразделения выдали специальные пропуска-вкладыши с правом свободного прохода в ночное время, подписанные комендантом города генералом Синиловым. Некоторые сотрудники нашего подразделения были зачислены в бригаду патрулирования по городу в ночное время и участвовали в ликвидации различных преступных элементов, занимавшихся хищением, разбоем и шпионской деятельностью. Я в число этих бригад не попал, так как числился за подразделением разведки, созданным на случай захвата Москвы врагом.

Гарнизону Кремля приказывалось усилить наблюдение за Мокворечьем во время вражеских налетов, так как были отмечены случаи, когда из домов в сторону Кремля направлялись демаскирующие осветительные ракеты или, ни с того ни с сего, одновременно освещались окна в нескольких домах. Снайперам приказали при обнаружении диверсантов стрелять на поражение. После нескольких произведенных снайперами выстрелов по обнаруженным целям подобные случаи прекратились.

Приближалась 24-я годовщина Октября, а фашистские вояки все оголтелее рвались к Москве. Гитлер на весь мир заявил, что 7 ноября на Красной площади он приведет парад своих «непобедимых» войск, и приказал в ближайшие дни во что бы то ни стало войти в Москву, о чем вновь сообщалось в рассылаемых с неба листовках.
В предпраздничные дни массированных налетов не наблюдалось. Прорывались или прокрадывались одиночные самолеты-бомбовозы или разведчики.

6 ноября выдалась хорошая погода. Светило солнце. И едва рассвело, как в небе появились вражеские самолеты. На Москву волнами шли более ста бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Фашисты рассчитывали на эффект неожиданности. Для полета было выбрано необычное время: ранее утро, когда противовоздушная оборона отдыхает после ночного бдения. Наши зенитчики встретили врага прицельным и заградительным огнем. Прорваться в город фашистам не удалось. Тогда в полдень они организовали еще более мощный налет на Москву, в котором участвовало сотни полторы самолетов, несколько из них проникли в центр, где их встретили наши истребители. В этой схватке враг получил жесткий удар, потеряв 34 бомбардировщика.

XXIV годовщина Октября

Несмотря на такую сложную обстановку, вечером на платформе станции метро «Маяковская» состоялось торжественное заседание Моссовета, посвященное 24-й годовщине Октября . Почему там? Надежно, на случай бомбардировок. Вместительно: рядами стояли 2000 кресел, принесенных сюда из ближайших театров под командой коменданта Большого театра чекиста A.Т.Рыбина. Кроме того, учитывалось, что эта станция была любимой И.В.Сталина. Был сделан помост для президиума. Стоял бюст Ленина. Вокруг цветы. С левой стороны от президиума в вагонах с раскрытыми дверями располагались буфеты. Приглашенным подавали чай, бутерброды с колбасой, сыром, икрой, семгой.

Ровно в 19.00 с правой стороны от «Белорусского вокзала» подъехал поезд с членами Политбюро и правительства во главе с И.В.Сталиным. Заседание открыл председатель Моссовета В.П.Пронин и предоставил слово И.В.Сталину. На заседании и в перерыве ничего не говорилось о демонстрации и параде на следующий день, но было объявлено о том, что демонстрация будет проведена в городе Куйбышеве, куда выехали некоторые члены Политбюро ЦК партии во главе с К.Е.Ворошиловым.

Однако 7 ноября 1941 года состоялся парад войск московского гарнизона, но не в 10 часов утра как обычно, а в целях безопасности в 8 часов, в момент восхода солнца. Но никакого солнца в тот день не было. Низко над зданиями города ползли тучи, валил хлопьями снег, затем разыгралась пурга, заметая снегом трибуны, к которым к 7 часам начали собираться приглашенные. Мавзолей Ленина и трибуны освобождены от маскировочных одежд. А мы удивлялись тому, как так получилось: вчера никто ничего не знал о параде, а приглашено столько народу. Оказывается, в целях конспирации все было сделано ночью. После того, как закончилось торжественное заседание, всю ночь работали райкомы партии: там составляли списки, печатались пригласительные и вручались кому надо с нарочными. И делалось это в величайшей секретности.

К восьми часам на трибуне Мавзолея появились члены Политбюро, ЦК ВКП(б) во главе с товарищем И.В.Сталиным, а ровно в 8.00 из ворот Спасской башни выехал маршал С.М.Буденный верхом на коне. Прозвучал рапорт командующего парадом генерал-лейтенанта П.А.Артемьева, и прокатилось над площадью по рядам войск знакомое и радостное: «Ура!»

Затем была произнесена знаменитая речь товарища И.В.Сталина, в которой прозвучали проникновенные слова: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков: Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осенит вас победное знамя великого Ленина!»

Но тогда никто речи И.В.Сталина не услышал, хотя всем знакомый в то время голос Левитана объявил о параде на Красной площади. Почему? Что-то у радистов-акустиков что-то не сработало. И чтобы передать речь И.В.Сталина, пришлось уговаривать его, чтобы он ту речь снова прочитал для записи. Не очень-то он хотел читать («Что я вам, артист?»). Но в итоге согласие было получено, и на другой день в Большом Кремлевском дворце оборудовали комнату и завезли радиоаппаратуру. Мир услышал голос вождя, утверждавший, что, несмотря на осаду врагом Москвы, город живет и сопротивляется. Весь мир узнал, что на Красной площади состоялся военный парад, но не фашистские войска проходили по ней, а наши доблестные советские войска.

Военный парад на Красной площади в Москве вселил в советских людей уверенность: все поняли, что если в такой тяжелой обстановке, когда враг у стен Москвы, а в столице традиционно отмечают годовщину Октября, значит, врагу не взять город.

Бои под Москвой

Весь ноябрь Западный фронт вел тяжелые оборонительные бои против превосходящих сил врага. Но, сражаясь, копил новые силы: из Поволжья, Урала и Сибири под Москву прибывали резервы Ставки, позволившие в начале декабря 1941 года перейти к контрнаступлению. В результате нацеленных мощных ударов советских войск немцы были отброшены от Москвы на запад на 150- 300 км. Враг потерял более полумиллиона человек.

Когда непосредственная угроза Москве миновала, была удовлетворена просьба многих воинов- кремлевцев о направлении на фронт. В 1942-1943 годах по решению Управления Кремля были сформированы военные группы, и под командованием военных офицеров С.М.Крылова, И.Я.Лебедева, И.О.Пугачева воины посылались на фронт и принимали активное участие в боях.

Особенно отличились стрелки-снайперы. Так, ефрейтор Н.П.Кукушкин убил 28 солдат и офицеров. А.В.Максимов, рабочий парень с Охты, будущий муж моей младшей сестры Веры, уничтожил 26 солдат и офицеров и был награжден медалью «За отвагу». Он рассказывал, что воевать им приходилось буквально круглые сутки. Ночью автоматчиками-разведчиками, днем снайперами, охотниками за фашистскими офицерами и солдатами. Были потери среди воинов-кремлевцев. При защите Москвы, на фронтах погибло около 100 солдат, сержантов и офицером, более 200 были тяжело ранены.

Воины-кремлевцы, погибшие в годы Великой Отечественной войны, захоронены в Москве на Донском кладбище в братской могиле. На мраморном обелиске золотыми буквами высечены их фамилии. В Кремле на стене въездной арки Арсенала также прикреплена мемориальная доска с именами погибших.

Покушение на Сталина

Нельзя не отметить факт прокола в работе правительственной охраны, когда один террорист пытался убить И.В.Сталина. Я напоминаю о нем потому, что об этом тогда не сообщалось в прессе, да и мало кому известно сейчас. Произошло это в канун 25-й годовщины Октябрьской революции, 6 ноября 1942 года.

Савелий Григорьев, ефрейтор военно-транспортного подразделения, взяв в казарме закрепленную за ним винтовку с комплектом в 45 патронов, надел шинель, затянулся ремнем, повесил на себя патронташ, противогаз и направился к Кремлю. Около часа дня он появился на Красной площади. Походил около ГУМа, обошел храм Василия Блаженного и приблизился к Лобному месту. Быстро поднялся по ступеням на площадку, закрыл за собой железную калитку и закрутил ее проволокой, чтобы не болталась. Место он избрал очень удачное: прямо перед ним оказались Спасские ворота Кремля, откуда время от времени выезжали автомобили.

Спустя несколько минут к нему подошел милиционер и спросил, что он тут делает и кем направлен. Последовал твердый ответ: «Воинский патруль. Направлен для усиления охраны Красной площади накануне праздничного ноябрьского парада». Милиционер сказал: «Что-то раньше никакого патруля тут не было». Последовал уверенный ответ: «Не могу знать». С аналогичными вопросами подходили другие военные и штатские лица, но все получали убедительный ответ от часового. У него спрашивали номер части. «Не имею права сказать, это секрет». На требование назвать фамилию командира части, не раздумывая, отвечал: «Вот придет начальник караула меня сменять, у него и спрашивайте». Его выдержка, уверенные и грамотные ответы совершенно сбили с толку и умалили бдительность чекистов. Они окончательно успокоились, когда на их глазах необычный часовой равнодушно проводил глазами машину, в которой проехал М.И.Калинин.

В 14.30 звуковая сигнализация выездного поста возвестила о проезде машины из Кремля. И тут же из Спасских ворот на большой скорости выехала кавалькада автомашин. Впереди шла большая машина черного цвета с темными стеклами, через которые было трудно определить, кто в ней находится. Террорист резко поднял винтовку и три раза выстрелил в лобовое стекло. Но машина только на мгновение замедлилась, словно споткнувшись, а затем, заревев моторами, снова набрала ход и скрылась на улице Куйбышева. Машины, следовавшие за первой, остановились. Из них выпрыгнули бодрые парни, и Красная площадь огласилась пулеметно-револьверной стрекотней.

Террорист, надев на голову каску, отчаянно отстреливался из-за каменных бортов Лобного места. Ранил одного милиционера. Близко к себе нападающих не подпускал. Он сдался тогда, когда по тревоге выбежала из Кремля вооруженная дежурная команда под руководством капитана Цыбы, который быстро оценил обстановку и по своей инициативе забросал Лобное место гранатами. Террорист был ранен, упал, уронил винтовку. Он тут же был схвачен, обезоружен и увезен на Лубянку. Берия лично подписал ордер на арест террориста.
В правительственной машине, в которую стрелял террорист, ехал член Политбюро ЦК ВКП(б) член ГКО товарищ А.И.Микоян, отделавшийся в этом серьезном эпизоде легким испугом.

За решительные волевые действия дежурной команды по ликвидации очага террориста была объявлена благодарность, а капитана Цыбу наградили орденом Красной Звезды.

Солдаты и офицеры, служившие в подразделениях Кремля, после войны демобилизовались и работали на трудовом фронте. Значительная их часть продолжала служить в органах госбезопасности, дослужившись до полковников и даже генералов. В нашем городе воинов- кремлевцев, служивших с 1941 по 1945 год, числилось 68 человек. Сейчас их осталось 10. Каждый год в День Победы мы встречались, поминая погибших. В 2009 году на встречу пришли только 4 человека. Остальные уже не выходят на улицу.

Из 68 человек трое работали в Управлении КГБ по Ленинградской области: кроме меня, это А.П.Анантин и В.Ф.Стрелков. Встречая 65-ю годовщину Великой Победы советского народа над фашистской Германией, мы должны помнить, что миллионы людей погибли за эту Победу, миллионы умерли после войны, восстанавливая мирную жизнь. Доброй памяти и мирного покоя погибшим. Мира, крепкого здоровья и счастья живым.