Творчество давно стало частью нашей жизни. Все, что внутри нас – мысли, переживания, чувства могут обрести определенную форму. Но создать продукт творчества способен далеко не каждый. Я считаю, что воплощение своего творческого потенциала, может быть, главная задача в жизни каждого человека. Ведь это делает нашу жизнь интереснее, ярче, насыщеннее.

В предложенном тексте Е.

А. Евтушенко поднимает проблему воспитания любви к поэзии. Автор предлагает задуматься о ценности поэзии, ее значении в жизни каждого из нас. Ведь поэзия – это такое словесное творчество, в равной степени влияющее на нравственное воспитание, как молодежи, так и взрослых. Евтушенко приводит нас к суждению, что человек, который не любит поэзию, не может по-настоящему и серьезно полюбить и прозу.

Авторскую позицию трудно оспорить, здесь я абсолютно разделяю мнение о том, что воспитывать чувство любви к поэзии можно «красотой чтения, подчеркиванием ритмической, образной силы строк». Нам известны имена многих великих поэтов, чьи произведения остались в веках, и не теряют своей актуальности по сей день.

Поэзия не только прекрасна, она еще и многообразна, ведь она охватывает и отражает глобальные проблемы.

Тема поэта и его творчества – одна из основных тем, которые поднимаются в русской классической литературе. Сразу приходят на ум строчки, написанные поэтом с гитарой Владимиром Высоцким:

«Поэты ходят пятками по лезвию ножа

И режут в кровь свои босые души!»

В своем рассуждении также хочется упомянуть поэзию М. Ю. Лермонтова. Литературное наследие поэта уникально. Оно затрагивает разные темы: одиночества, любви, дружбы и среди них тема поэта и поэзии. Образ поэта, который изображен в стихотворениях Лермонтова – это человек твердой воли. Так, в стихотворении, которое так и называется «Поэт» (1828 год), поэт сопоставляется с художником, который в восхищении своим искусством «перед картиною упал». Но после этот момент восторга уходит, и художник не вспоминает о нем. Лермонтов предпринимает попытку понять сущность поэта и вдохновения в частности. В отношении темы о назначении поэта и поэзии Лермонтов явился достойным преемником другого великого поэта – А. С. Пушкина.

Таким образом, какая бы богатая не была у человека биография «внешняя», по мнению автора – без книг он не сможет в полной мере понять мир, других людей, наконец, самого себя, посредством этого формируется и пополняется биография «внутренняя».

Обновлено: 2017-11-14

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Главный воспитатель любого человека - его жизненный опыт. Но в это понятие мы должны включать не только биографию "внешнюю", а и биографию "внутреннюю", неотделимую от усвоения нами опыта человечества через книги.

Событиями в жизни Горького было не только то, что происходило в красильне Кашириных, но и каждая прочитанная им книга. Человек, не любящий книгу, несчастен, хотя и не всегда задумывается об этом. Жизнь его может быть наполнена интереснейшими событиями, но он будет лишён не менее важного события - сопереживания и осмысления прочитаного.

Поэт Сельвинский когда-то справедливо сказал: "Читатель стиха - артист". Конечно, и читатель прозы должен обладать артистизмом восприятия. Но обаяние поэзии более, чем прозы, скрывается не только в мысли и в построении сюжета, но и в самой музыки слова, в интонационных переливах, в метафорах, в тонкости эпитетов. Строчку Пушкина "глядим на бледный снег прилежными глазами" почувствует во всей её свежести только читатель высокой квалификации. Подлинное прочтение художественного слова (в поэзии и в прозе) подразумевает не бегло почерпнутую информацию, а наслаждение словом, впитывание его всеми нервными клетками, умение чувствовать это слово кожей...

Однажды мне посчастливилось читать композитору Стравинскому стихотворение Стравинский слушал, казалось, вполслуха и вдруг на строчке "пальцами растерянно мудря" воскликнул, даже зажмурившись от удовольствия: "Какая вкусная строчка!" Я был поражён, потому что такую неброскую строчку мог отметить далеко не каждый профессиональный поэт. Я не уверен в том, что существует врождённый поэтический слух, но в том, что такой слух можно воспитать, - убеждён.

И я хотел бы, пусть запоздало и не всеобъемлюще, выразить мою глубокую благодарность всем людям в моей жизни, которые воспитывали меня в любви к поэзии. Если бы я не стал профессиональным поэтом, то всё равно до конца моих дней оставался бы преданным читателем поэзии.

Мой отец, геолог, писал стихи, мне кажется, что талантливые:

Отстреливаясь от тоски,
Я убежать хотел куда-то,
Но звёзды слишком высоки,
И высока за звёзды плата...

Он любил поэзию и свою любовь к ней передал мне. Прекрасно читал на память и, если я что-то не понимал, объяснял, но не рационально, а именно красотой чтения, подчёркиванием ритмической, образной силы строк, и не только Пушкина и Лермонтова, но и современных поэтов, упиваясь стихом, особенно понравившимся ему:

Жеребец под ним сверкает белым рафинадом.
(Э.Багрицкий)

Крутит свадьба серебрянным подолом,
А в ушах у неё не серьги - подковы.
(П.Васильев)

От Махачкалы до Баку
Луны плавают на боку.
(Б.Корнилов)

Брови из-под кивера дворцам грозят.
(Н.Асеев)

Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей.
(Н.Тихонов)

Тегуантепек, Тегуантепек, страна чужая,
Три тысячи рек, три тысячи рек тебя окружают.
(С.Кирсанов)

Из иностранных поэтов отец чаще всего читал мне Бёрнса и Киплинга.

В военные годы на станции Зима я был предоставлен попечению бабушки, которая не знала поэзию так хорошо, как мой отец, зато любила Шевченко и часто вспоминала его стихи, читая их по-украински. Бывая в таёжных сёлах, я слушал и даже записывал частушки, народные песни, а иногда кое-что и присочинял. Наверное, воспитание поэзией вообще неотделимо от воспитания фольклором, и сможет ли почувствовать красоту поэзии человек, не чувствующий красоту народных песен?

Человеком, любящим и народное песни, и стихи современных поэтов, оказался мой отчим, аккордеонист. Из его уст я впервые услышал "Сергею Есенину" Маяковского. Особенно поразило: "Собственных костей качаете мешок". Помню, я спросил: "А кто такой Есенин?" - и впервые услышал есенинские стихи, которые тогда было почти невозможно достать. Стихи Есенина были для меня одновременно и народной песней, и современной поэзией.

Вернувшись в Москву, я жадно набросился на стихи. Страницы выходивших тогда поэтических сборников были, казалось, пересыпаны пеплом пожарищ Великой Отечественной. "Сын" Антокольского, "Зоя" Алигер, "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины..." Симонова, "Горе вам, матери Одера, Эльбы и Рейна..." Суркова, "Не зря мы дружбу берегли, как пехотинцы берегут метр окрававленной земли, когда его в боях берут..." Гудзенко, "Госпиталь. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом..." Луконина, "Мальчик жил на окраине города Колпино..." Межирова, "Чтоб стать мужчиной, мало им родиться..." Львова, "Ребята, передайте Поле - у нас сегодня пели соловьи..." Дудина; всё это входило в меня, наполняло радостью сопереживания, хотя я ещё был мальчишкой. Но во время войны и мальчишки чувствовали себя частью великого борющегося народа.

Нравилась мне книга Шефнера "Пригород" с её остранёнными образами: "И, медленно вращая изумруды зелёных глаз, бездумных, как всегда, лягушки, словно маленькие будды, на брёвнышках сидели у пруда". Твардовский казался мне тогда чересчур простоватым, Пастернак слишком толстым. Таких поэтов, как Тютчев и Баратынский, я почти не читал - они выглядели в моих глазах скучными, далёкими от той жизни, которой мы все жили во время войны.

Одгажды я прочитал отцу свои стихи о советском парламентёре, убитом фашистами в Будапеште:

Огромный город помрачнел,
Там затаился враг.
Цветком нечаянным белел
Парламентёрский флаг.

Отей вдруг сказал: "В этом слове "нечаянный" и есть поэзия".

В сорок седьмом я занимался в поэтической студии Дома пионеров Дзержинского района. Наша руководительница Л.Попова была человеком своеобразным - она не только не осуждала увлечение некоторых студийцев формальным эксперементательством, но даже всячески поддерживала это, считая, что в определённом возрасте поэт обязан переболеть формализмом. Строчка моего товарища "и вот убегает осень, мелькая жёлтыми пятнами листьев" приводилась в пример. Я писал тогда так:

Хозяева - герои Киплинга -
Бутылкой виски день встечают.
И кажется, что кровь средь кип легла
Печатью на пакеты чая.

Однажды к нам приехали в гости поэты - студенты Ленинститута Винокуров, Ваншенкин, Солоухин, Ганабин, Кафанов, ещё совсем молодые, но уже прошедшие фронтовую школу. Нечего и говорить, как я был горд выступать со своими стихами вместе с настоящими поэтами.

Второе военное поколение, которое они представляли, внесло много нового в нашу поэзию и отстояло лиризм, от которго более старшие поэты начали уходить в сторону риторики. Написанные впоследствии негромкие лирические стихи "Мальчишка" Ваншенкина и "Гамлет" Винокурова произвели на меня впечатление разорвавшейся бомбы.

"Багрицкого любишь?" - спросил меня после выступленья в Доме пионеров Винокуров. Я ему сразу стал читать: "Мы ржавые листья на ржавых дубах...". Левая бровь юного мэтра удивлённо полезла вверх. Мы подружились, несмотря на заметную тогда разницу в возрасте и опыте.

На всю жизнь благодарен я поэту Андрею Досталю. Более трёх лет он почти ежедневно занимался со мной в литературной консультации издательства "Молодая гвардия". Андрей Досталь открыл для меня Леонида Мартынова, в чью неповторимую интонацию - "Вы ночевали на цветочных клумбах?" - я сразу влюбился.

В 1949 году мне снова повезло, когда в газете "Советский спорт" я встретился с журналистом и поэтом Николаем Тарасовым. Он не только напечатал мои первые стихи, но и просиживал со мной долгие часы, терпеливо объясняя, какая строчка хорошая, какая плохая и почему. Его друзья - тогда геофизик, а ныне литературный критик В.Барлас и журналист Л.Филатов, ныне редактор еженедельника "Футбол-Хоккей", - тоже многому научили меня в поэзии, давая почитать из своих библилтек редкие сборники. Теперь Твардоаский не казался мне простоватым, а Пастернак чрезмерно усложнённым.

Мне удалось познакомиться с творчеством Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама. Однако на стихах, которые я в то время печатал, моё расширявшееся "поэтическое образование" совсем не сказывалось. Как читатель я опередил себя, поэта. Я в основном подражал Кирсанову и, когда познакомился с ним, ожидал его похвал, но Кирсанов справедливо осудил моё подражательство.

Неоценимое влияние на меня оказала на меня дружба с Владимиром Соколовым, который, кстати, помог мне поступить в Литературный институт, несотря на отсутствие аттесата зрелости. Соколов был, безусловно, первым поэтом послевоенного поколения, нашедшим лирическое выражение своего таланта. Для меня было ясно, что Соколов блестяще знает поэзию и вкус его не страдает групповой ограниченностью - он никогда не делит поэтов на "традиционалистов" и "новаторов", а только на хороших и плохих. Этому он навсегда научил меня.

В Литературном институте моя студенческая жизнь также дала мне многоедля понимания поэзии. На семинарах и в коридорах суждения о стихах друг друга были иногда безжалостны, но всегда искренни. Именно эта безжалостная искренность моих товарищей и помогла мне спрыгнуть с ходуль. Я написал стихи , и, очевидно, это было началом моей серьёзной работы.

Я познакомился с замечательным, к сожалению до сих пор недооценённым поэтом Николаем Глазковым, писавшим тогда так:

Я сам себе корежу жизнь,
валяю дурака.
От моря лжи до поля ржи
дорога далека.

У Глазкова я учился ассвобождённости интонации. Ошарашивающее впечатление на меня произвело открытие стихов Слуцкого. Они были, казалось, антипоэтичны, и вместе с тем в них звучала поэзия беспощадно обнажённой жизни. Если раньше я стремился бороться в своих стихах с "прозаизмами", то после стихов Слуцкого старался избегать чрезмерно возвышенных "поэтизмов".

Учась в Литинституте, мы, молодые поэты, не были свободны и от взаимовлияний. Некоторые стихи Роберта Рождественского и мои, написанные в 1953-55 годах, были похожы как две капли воды. Сейчас, я надеюсь, их не спутаешь: мы выбрали разные дороги, и это естественно, как сама жизнь.

Появилась целая плеяда женщин-поэтов, среди которых, пожалуй, самыми интересными были Ахмадулина, Мориц, Матвеева. Вернувшийся с Севера Смеляков привёз полную целомудренного романтизма поэму "Строгая любовь". С возращением Смелякова в поэзии стало как-то прочнее, надёжнее. Начал печататься Самойлов. Его стихи о царе Иване, "Чайная" сразу создалиему устойчивую репутацию высококультурного мастера. Были опубликованы "Кёльнская яма", "Лошади в океане", "Давайте после драки помашем кулаками..." Бориса Слуцкого, стихи новаторские по форме и содержанию. По всей стране запелись выдохнутые временем песни Окуджавы. Выйдя из долгого кризиса, Луговский написал: "Ведь та, которую я знал, не существует...", у Светлова снова пробилась его очаровательная чистая интонация. Появилось такое масштабное произведение, как "За далью - даль" Твардовского. Все зачитывались новой книжкой Мартынова, "Некрасивой девочкой" Заболоцкого. Как фейерверк возник Вознесенский. Тиражи поэтических книг стали расти, поэзия вышла на площади. Это был период расцвета интереса к поэзии, невиданный доселе ни у нас и нигде в мире. Я горд, что мне пришлось быть свидетелем того времени, когда стихи становились народным событием. Справедливо было сказано: "Удивительно мощное эхо, - очевидно, такая эпоха!"

Мощное эхо, однако, не только даёт поэту большие права, но и налагает на него большие обязанности. Воспитание поэта начинается с воспитания поэзией. Но впоследствии, если поэт не поднимается до самовоспитания собственными обязанностями обязанностями, он катится вниз, даже не смотря на профессиональную искушённость. Существует такая мнимо красивая фраза: "Никто никому ничего не должен". Все должны всем, но поэт особенно.

Стать поэтом - это мужество объявить себя должником.

Поэт в долгу перед теми, кто научил его любить поэзию, ибо они дали ему чувство смысла жизни.

Поэт в долгу перед теми поэтами, кто были до него, ибо они дали ему силу слова.

Поэт в долгу перед сегодняшними поэтами, своими товарищами по цеху, ибо их дыхание - тот воздух, которым он дышит, и его дыхание - частица того воздуха, которым дышат они.

Поэт в долгу перед своим читателями, современниками, ибо они надеются его голосом сказать о времени и о себе.

Поэт в долгу перед потомками, ибо его глазами они когда-нибудь увидят нас.

Ощущение этой тяжёлой и одновременно счастливой задолженности никогда не покидала меня и, надеюсь, не покинет.

После Пушкина поэт вне гражданственности невозможен. Но в XIX веке так называемый "простой народ" был далёк от поэзии, хотя бы в силу своей неграмотности. Сейчас, когда поэзию читают не только интеллигенты, но и рабочие, и крестьяне, понятие гражданственности расширилось - оно как никогда подразумевает духовные связи поэта с народом. Когда я пишу стихи лирического плана, мне всегда хочется, хочется чтобы они были близки многим людям, как если бы они сами написали их. Когда работаю над вещами эпического характера, то стараюсь находить себя в тех людях, о которых пишу. Флобер когда-то сказал: "Мадам Бовари - это я". Мог ли он это сказать о работнице какой-нибудь французской фабрики? Конечно, нет. А я, надеюсь, что могу сказать то же самое, например, о из моей и о многих героях моих поэм и стихов: "Нюшка - это я". Гражданственность девятнадцатого века не могла быть такой интернационалистической, как сейчас, когда судьбы всех стран так тесно связаны с друг другом. Поэтому я старался находить близких мне по духу людей не только среди строителей Братска или рыбаков Севера, но и везде, где происходит борьба за будущее человечества, - в США, в Латинской Америке и во многих других странах. Без любви к родине нет поэта. Но сегодня поэта нет и без участия в борьбе, происходящей на всём земном шаре.

Быть поэтом первой в мире социалистической страны, на собственном историческом опыте проверяющей надёжность выстраданных человечеством идеалов, - это налагает особую ответственность. Исторический опыт нашей страны изучается и будет изучаться и по нашей литературе, по нашей поэзии, ибо никакой документ сам по себе не обладает психологическим проникновением в сущность факта. Таким образом, лучшее в советской литературе приобретает высокое значение нравственного документа, запечатляющее не только внешние, но и внутренние черты становления нового, социалистического общества. Наша поэзия, если она не сбивается ни в сторону бодряческого приукрашивания, ни в сторону скептического искажения, а обладает гармонией реалистического отображения действительности в её развитии, может быть живым, дышащим, звучащим учебником истории. И если этот учебник будет правдив, то он по праву станет достойной данью нашего уважения к народу, вскормившего нас.

Переломный момент в жизни поэта наступает тогда, когда, воспитанный на поэзии других, он уже начинает воспитывать своей поэзией читателей. "Мощное эхо", вернувшись, может силой возратной волны сбить поэта с ног, если он недостаточно стоек, или так контузить, что он потеряет слух к поэзии, и ко времени. Но такое эхо может и воспитать. Таким образом, поэт будет воспитываться возратной волной собственной поэзии.

Я резко отделяю читателей от почитателей. Читатель при всей любви к поэту добр, но взыскателен. Таких читателей я находил и в своей профессиональной среде, и среди людей самых различных профессий в разных концах страны. Именно они и были всегда тайными соавторами моих стихов. Я по-прежнему стараюсь воспитывать себя поэзией и теперь часто повторяю строки Тютчева, которого я полюбил в последние годы:

Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся, -
И нам сочуствие даётся,
Как нам даётся благодать...

Я чувствую себя счастливым, потому что не был обделён этим сочуствием, но иногда мне грустно потому, что я не знаю - сумею ли знего отблагодарить в полной мере.

Мне часто пишут письма начинающие поэты и спрашивают: "Какими качествами нужно обладать, чтобы сделаться настоящим поэтом?" Я никогда не отвечал на этот, как я считал, наивный вопрос, но сейчас попытаюсь, хотя это, может быть, тоже наивно.

Таких качеств, пожалуй, пять.

Первое: надо, чтобы у тебя была совесть, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Второе: надо, чтобы у тебя был ум, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Третье: надо, чтобы у тебя была смелость, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Четвёртое: надо любить не только свои стихи, но и чужие, однако и этого мало, чтобы стать поэтом.

Пятое: надо хорошо писать стихи, но если у тебя не будет всех предыдущих качеств, этого тоже мало, чтобы стать поэтом, ибо

Поэта вне народа нет,
Как сына нет без отчей тени.

Поэзия, по известному выражению, - это самосознание народа. "Чтобы понять себя, народ и создаёт своих поэтов".

Воспитателем, как и художником, нужно родиться.

Вебер К.

Из всех творений самое прекрасное - получивший прекрасное воспитание человек.

О себе

Здравствуйте. Меня зовут Оксана Алексеевна. Проживаю я в живописном уголке Подмосковья, посёлке Монино. Наш посёлок небольшой, но жизнь в нём насыщенная. Вот уже 14 лет я работаю в детском саду воспитателем. Я горжусь своей профессией и считаю, что воспитание детей - одна из немногих нужнейших профессий. Имею высшее педагогическое образование.

Книги, которые сформировали мой внутренний мир

Все, которые я прочитала.

Моё портфолио

Воспитывает всё: люди, вещи, явления. Но прежде всего - люди. Из них на первом месте - родители и педагоги. Так сказал ведикий педагог Антон Семёнович Макаренко. И я с ним абсолютно согласна. Потому что дети берут пример прежде всего с нас, взрослых. И не важно: мама-папа или прохожий с улицы. Так давайте не будем разочаровывать наших детей, чтобы потом не разочаровываться в них.

«Я – воспитатель»

«…Быть может, труд наш с виду не приметен,

Но лишь одно я знаю – малыши спешат к нам в сад,

С утра торопят маму - давай быстрее, мама, поспеши!

Наверное – это вот и есть ответ –

Ценнее нашего труда

На свете нет!

Уже больше пятнадцати лет я работаю воспитателем и не о чём не жалею. Дети –это радость, это самое дорогое, что у нас есть. Чужих детей для меня не бывает, поэтому к каждому ребенку я отношусь как к своему собственному, с материнской заботой и нежностью. Воспитатель - это человек, который входит в жизнь ребенка и его семьи, ведь, родители доверяют ему самое дорогое, что у них есть - своих детей. Наверное, нет на свете ни одного родителя, который бы не волновался за своего ребенка, за то, какие взаимоотношения сложатся у него с взрослыми, сверстниками, каким он вырастет. Для меня важно не потерять это доверие, а укрепить его. Еще очень важно для меня лишний раз похвалить ребенка, даже тогда, когда его успехи очень скромны. Это воспитывает у детей уверенность в себе, вызывает желание сделать следующий шаг.
Высшим достижением моей работы, это умение найти общий язык с детьми и их родителями. Когда мои дети подрастут и станут взрослыми людьми, они оценят мои старания. Самой лучшей наградой за мой труд станет возможность моих воспитанников жить в гармонии с окружающим миром. .Хочется верить, что получив позитивный заряд в детском саду, они с уверенностью войдут в будущее и смогут легко шагать по жизни.
Принцип моей работы: «Каждый ребёнок -успешная личность» и я стараюсь создать условия для раскрытия способностей каждого.
Время не стоит на месте, и мы педагоги не можем работать по «старинке». Новые инновационные технологии входят в нашу жизнь. Я стараюсь не отставать и применяю на практике все возможные и интересные новшества.
В своей работе широко применяю метод проектной деятельности, использую такие технологии как: информационно-коммуникативная; здоровьесберегающая; исследовательская; личностно - ориентированная; игровая. Метод проектирования делает детей активными. Они получают опыт самостоятельности, уверенности в своих силах. При возникновении новых проблем у ребёнка входит в привычку самостоятельно искать пути решения в любых условиях. Особенность любого проекта заключается в том, что в нём принимают участие дети, родители, педагоги.
Что значит для меня, быть воспитателем? – Каждый день общаться с детьми, находить в этом радость и удовольствие, думать о них, сопереживать успехам и неудачам, нести ответственность, любить.
Воспитатель – это больше, чем профессия. Быть воспитателем для меня – это значит жить. Но жить так, чтобы не было стыдно за каждый прожитый день. Дети не всегда умеют слушаться взрослых, но они очень хорошо умеют их копировать. И копия твоего поведения навсегда откладывается в детской душе и влияет на дальнейшую его жизнь. Я несу ответственность за своих воспитанников.
Быть воспитателем- это значит быть еще и уникальным актером, который ежедневно придумывает увлекательные истории, как добрый волшебник и помогает детям поверить в чудо.
Конечно, это не просто, но я горжусь своей профессией, потому, что жизнь свою посвящаю детям.