Движение поддержки флота

Каждый год ряды дайверов пополняют новые любители подводного погружения

Кессон — это водонепроницае­мая камера, используемая для подводных работ на большой глубине. Сегодня дайвинг ста­новится всё более популярным развлечением, поэтому неуди­вительно, что чаще встречают­ся случаи кессонной болезни. Симптомы кессонной болезни различны — от болей в , в первые 24 ч после подъе­ма, до сразу же после подъема. Какие недо­могания проявятся, зависит от глубины погружения и от ско­рости подъема. Кессонная болезнь — это болезнь, возникаю­щая при быстром переходе из среды с повышенным давлени­ем в среду с более низким дав­лением.

Симптомы:

• Давление в ушах,
• Высыпания на коже, зуд.
• Усталость, одышка.
• Слабость и (или) от­сутствие чувствитель­ности в конечностях.
• Кровотечения из ушей и носа.
• Паралич.

Причины кессонной болезни:

Основная причина кессонной болезни - слишком быстрый подъем водолазов с большой глубины.

Для понимания механизма возникновения кессонной бо­лезни необходимо выяснить, что же происходит. Например, при погружении человека на 10-метровую глубину на него действует давление воды (в од­ну атмосферу) вдвое большее, чем давление на поверхности воды. На 20-метровой глубине давление увеличивается до 2-х атмосфер (такое давление при­близительно соответствует давлению воздуха в покрыш­ках легкового автомобиля). Например, объем мяча на по­верхности земли без избыточ­ного давления равен 2 л, а на 20-метровой глубине объем такого мяча будет в четыре раза меньше. Таким образом, 2 л «сжимаются» до 1/2 л. Это происходит и с воздухом, ко­торым дышит водолаз при по­гружении на глубину. На 20-метровой глубине через его легкие в с каждым вдо­хом попадает в четыре раза больше воздуха, чем на по­верхности воды. Газы, содер­жащиеся в воздухе, которым дышит водолаз, такие как, кис­лород и азот, растворяются в крови. При быстром подъеме водолаза с 20-метровой глуби­ны на поверхность избыточ­но растворенные в крови га­зы не успевают выводиться че­рез легкие, следствием чего яв­ляется переход газов крови и тканей из растворенного со­стояния в газообразное с подобно только что открытой бутылке шампанского. Находящиеся в крови пузырьки газа, в основном азота, опасны для организма человека. Неболь­шое их количество нарушает в органах, ес­ли пузырьков слишком много, кровообращение прекращает­ся. Если человек своевременно не будет помещен в барокаме­ру, возможен летальный исход. Кессонная болезнь может про­явиться у летчиков в результа­те разгерметизации кабины.

Единственное средство лече­ния — своевременное помеще­ние пациента в барокамеру. После восстановления давле­ния, которое испытывал водо­лаз на большой глубине, опас­ность исчезает. Затем давление постепенно снижается.

Пациенты помещаются в барокамеру, в которой создается определенное давление, которое постепенно снижается до уровня давления на поверхности водоема.

Как помочь себе?

Ныряльщики-любители ни в коем случае не должны погружаться на большую глубину без опытных инструкторов.

В каких случаях следует обращаться к врачу?

Симптомы кессонной болез­ни могут проявиться спустя длительное время после под­ъема. Поэтому достаточно час­ты случаи первоначально оши­бочного диагноза. Решив по­нырять с маской и кислород­ным баллоном, прежде всего, необходимо узнать, где нахо­дится ближайшая барокамера, если потребуется неотложная помощь.

Действия врача:

Врач постарается как можно быстрее доставить пациента в ближайшую больницу, в кото­рой имеется барокамера.

Течение болезни:

Слишком быстрый подъем на поверхность с задержкой воз­духа является причиной эмфи­земы легких. Кроме того, по­является чувство сильного дав­ления в ушах, начинается кро­вотечение из носа и ушей, . В крайне-тяжёлом слу­чае появляются параличи, происходит раз­рыв тканей легких.

НА ЗАМЕТКУ:

При нырянии с кислородным баллоном эмфи­зема легких может воз­никнуть и на небольшой глубине. Нужен инструк­таж по применению сна­ряжения для подводного плавания.

Когда на страницах журнала «Октябрь» начали одна за другой появляться главы воспоминаний Николая Герасимовича Кузнецова, человека, прошедшего большой, пожалуй, только в нашей стране возможный путь от краснофлотца до Народного Комиссара Военно-Морского Флота, эти главы сразу привлекли внимание читателей и значительностью фактов и явно выраженным стремлением автора к исторически объективному изложению событий прошлых лет. Они воспринимались как правдивый человеческий документ, а правда у читателей в цене.

Наверное, так же как и другие читатели, я с нетерпением ждал выхода этой книги целиком и был рад увидеть её выпущенной Военным издательством Министерства Обороны СССР в полюбившейся читателю, серии «Военные мемуары», которая уже порадовала нас за последние годы целым рядом интересных и правдивых книг, принадлежавших перу участников гражданской и Великой Отечественной войн.

Особенность книги Н.Г. Кузнецова в том, что она охватывает период нашей жизни и военного строительства как раз между этими двумя войнами. Последовательное изложение событий кончается в ней 22 июня 1941 года.

Название книги «Накануне» отвечает её содержанию. В самом деле, если вспомнить всю нашу жизнь в 20–30-е годы, всю цепь событий, тянущуюся от ультиматума Керзона к налету китайских милитаристов на КВЖД, от событий на КВЖД к событиям на Хасане и на Халкин-Голе, то можно сказать, что мы все эти годы действительно жили «накануне» того часа, когда нас вынудят вооруженной рукой защищать завоевания Октябрьской революции.

Именно этой атмосферой определялось наше отношение к Красной Армии и Флоту, наша неизменная готовность служить в их рядах и столь же неизменная решимость идти на лишения и жертвы во имя того, что было у Красной Армии было все, что необходимо для отпора врагу.

Книга Кузнецова дает, на мой взгляд, очень убедительное представление о том, какое место занимали армия и флот в жизни всей страны, в умах и сердцах людей. Книга не просто летопись военной службы автора. Скорее, это гражданская исповедь коммуниста, который пожизненно избрал для себя профессию моряка, а шире говоря – солдата революции.

Несколько глав книги Кузнецова посвящены событиям гражданской

войны в Испании, тому, как советские люди понимали свой интернациональный долг по отношению к испанскому народу и как они выполняли этот долг не на словах, а на деле. На деле. Хочу особо подчеркнуть это сейчас, когда в Китае нашлись люди, имеющие бесстыдство обвинять нас, советских людей, в недостатке интернационализма.

Эти главы книги полны горечей и действенной любви к народу Испании, любви, которая не остыла и не притупилась за тридцать минувших с тех пор лет, переполненных событиями огромной важности.

В некоторых из этих событий повествует последняя часть книги Кузнецова, начинающаяся с рассказа о том, как автор книги на протяжении двух месяцев был назначен сначала заместителем Наркома, а затем Наркомом Военно-Морского Флота. Меньше чем за три года до этого, перед поездкой в Испанию, он ещё командовал крейсером. Теперь на его плечи ложилась огромная ответственность. И он, рассказывает об этом в своей книге с большой прямотой и откровенностью.

«...Со смешанным чувством радости и тревоги читал я этот документ. Быстрый подъем опасен не только для водолазов. Столь быстрое повышение по служебной лестнице тоже таит в себе немало опасностей. Я это хорошо понимал ещё в молодые годы, поэтому и просил после академии назначить меня на корабль старпомом, чтобы двигаться по службе последовательно. Мечтал, конечно, командовать кораблем. О большем не думал. Но за последние годы продвижение стало уж очень стремительным. Его можно было объяснить в то время лишь бурной волной вынужденных перемещений...

Однако время не ждало, следовало приступить к выполнению своих обязанностей и не рассчитывать на скидки. А что новые мои обязанности были нелегки, я понимал это хорошо».

Н.Г. Кузнецов был одним из военачальников, которых «бурная волна вынужденных перемещений» перед войной в очень короткие сроки подняла на очень высокие посты. Он принадлежал к тем из них, а их было немало, которые не смотря на трагическое для нас начало войны, в конечном итоге оправдали возложенные на них надежды и с честью вынесли ту безмерную тяжесть ответственности, которая легла на их плечи.

О том, что означала эта тяжесть ответственности не только в дни войны, но ин накануне её, повествуют самые сильные страницы книги Кузнецова.

Приведенная мною цитата дает представление о характере всей книги. Прямота, мужественное признание наших предвоенных ошибок, в том числе своих собственных, решимость, не подмалевывая прошлое и не причесывая его то в ту, то в другую сторону, не уклоняясь, сказать свое слово о самых сложных проблемах – таков пафос этих воспоминаний.

«Говоря о просчетах и ошибках Сталина в предвоенный период и в начале войны, не следует забывать и ту положительную роль, которую сыграл его личный авторитет в критические для нашей страны дни», – пишет Кузнецов. И впоследствии развивает это высказывание следующими соображениями, которые мне хочется здесь привести: «Кто не знает, какое внимание партия и правительство уделяли нашим Вооруженным силам, как занимался ими лично Сталин в течение многих лет?! Все это было. Многое, очень многое делалось. И все же нечто весьма важное было упущено: не хватило постоянной, повседневной готовности к войне... Огромный авторитет Сталина, как мне думается, сыграл двоякую роль. С одной стороны, у всех была твердая уверенность, Сталину, мол, известно больше, и, когда потребуется, он примет необходимые решения. В то же время эта уверенность мешала его ближайшему окружению иметь собственное мнение, прямо и решительно высказать его. А на флотах люди были твердо убеждены: коль нет надлежащих указаний, значит, война маловероятна».

Автор книги, резко отвергая злобное – по его выражению – утверждение будто бы Сталин оценивал обстановку и принимал решения по глобусу, в то же время на богатом фактическом материале анализирует меру ответственности Сталина за неудачное для нас начало войны.

Стремление восстановить истину во всей её сложности подкрепляется в книге готовностью автора сочетать критику с самокритикой.

Завершая свои воспоминания, Кузнецов говорит о том, что все описанное им всего лишь этап в невиданном вооруженном столкновении которое было выиграно советским народом под руководством Коммунистической партии.

«Однако, – пишет он, – мне хочется, чтобы не забывали и другое: более серьезно, глубоко, со всей ответственностью должны быть разобраны причины неудач, ошибок в первые дни войны...Эти ошибки лежат в значительной степени на нашей совести, на совести руководителей всех степеней. И чтобы они не повторились, их следует не замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них, ибо повторение прошлого будет называться уже преступлением».

Собственно говоря, этими словами самого Кузнецова, которые являются как бы душою всей кийки его книги, можно было бы закончить мой отзыв на неё.

Мне хочется добавить лишь одно: книга Н.Г. Кузнецова «Накануне» – одна из тех книг, которые особенно нужны сейчас...

Такие книги, как эта, заставляют нас лишний раз подумать о мере нашей общей ответственности каждого, за повышение боеспособности нашей страны, за нашу не только материальную, но и моральную готовность с честью и во всеоружии встретить любые испытания.

Кузнецов Николай Герасимович, 1904–1974. Адмирал Флота Советского Союза (1988). Участник Гражданской войны в Испании, Великой Отечественной воны. Советский военно морской деятель, В 1939–1947 и 1951–1955 возглавлял советский Военно Морской Флот (как Народный комиссар Военно морского флота (1939–1946), Военно морской Министр (1951–1953) и Главнокомандующий). Герой Советского Союза.

«Ведь главное то – матрос», как говаривал Нахимов.

Беспорядок или, наоборот, высокая дисциплина личного состава на одном крейсере снижает или повышает боеспособность всего соединения.

…Более серьёзно, глубоко, со всей ответственностью должны быть разобраны причины неудач, ошибок в первые дни войны. Эти ошибки лежат отнюдь не на совести людей, переживших войну и сохранивших в душе священную память о тех, кто не вернулся домой. Эти ошибки в значительной степени на нашей совести, на совести руководителей всех степеней. И чтобы они не повторились, их не следует замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них. Ибо повторение прошлых ошибок – уже преступление.

Бывает, что командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда и никому не прощают.

Быстрый подъем опасен не только для водолазов… Быстрое повышение по служебной лестнице тоже таит в себе немало опасностей.

В бою чрезмерная осторожность куда хуже, чем отчаянный риск.

«В море – дома, на берегу – в гостях», – внушают молодым морякам командиры. Не всякому эта формула нравится, но учёба действительно проходит на более высоком уровне, когда корабль вдали от берега своей базы. Все на месте, береговые дела отошли на задний план: люди полностью отдаются службе. В море крепнет спайка личного состава, члены экипажа лучше узнают друг друга. И уж, конечно, только в море личный состав может по настоящему узнать свой корабль.

Готовность флота к войне – это прежде всего готовность его людей.

Долго расплачивались мы за организационную неподготовленность в первый год войны. Почему же всё так произошло? Мне думается, потому, что не было чёткой регламентации прав и обязанностей среди высоких военачальников и высших должностных лиц страны. А между тем именно они должны были знать своё место и границы ответственности за судьбы государства. Ведь в ту пору мы были уже уверены, что в предстоящей войне боевые операции начнутся с первых же её часов и даже минут.

Должность старшего помощника на корабле – самая тяжелая и неблагодарная. Он должен раньше всех вставать, позже всех ложиться и подобно громоотводу принимать на себя все молнии и раскаты грома – как сверху, так и снизу. Словом, должен чувствовать жизнь корабля… Но все же, каждому офицеру, чтобы стать впоследствии хорошим командиром, такой этап службы пройти необходимо.

Забота о сохранении кораблей никогда не должна превращаться в самоцель… Плохо, когда гибнет крупный корабль, но еще хуже, если его не используют в самый критический момент только ради того, чтобы этот корабль остался невредимым.

Зазнавшийся, ставший беспечным командир опаснее неумелого.

И действительно, эти два великих человека – полководец и флотоводец – вместе прославляли Отчизну: Суворов на суше, Ушаков на море. Именно при Ушакове Россия построила свой флот на Чёрном море, надёжные военно морские крепости в Крыму, в Днепропетровском, Бугском и Днестровском лиманах.

…Из за того, что не было чёткой организации в центре, многие вопросы оставались неразрешёнными и на местах.

Забота а сохранении кораблей никогда не должна прекращаться в самоцель… Плохо, когда гибнет крупный корабль, но ещё хуже, если его не используют в самый критический момент только ради того, чтобы этот корабль остался невредимым.

Кают компания… В этом слове для моряка заключено многое. В кают компании, выражаясь по уставному, принимают пищу, проводят занятия с командой корабля и офицерами, но если в ней лишь исполняют служебные обязанности, молча обедают или ужинают и расходятся без улыбки, доброй шутки – это плохой признак, значит, офицерский состав недружный. Но коль в кают компании по вечерам собираются все свободные офицеры, чтобы отдохнуть, коль в ней не умолкают шутки и смех, а душа такого коллектива командир или старпом, следовательно, коллектив здоровый. Командование должно уметь принимать решения, не боясь вызвать неудовольствия ни современников, ни историков.

Морская пехота! Её слава началась давно. В блестящую победу над шведами в знаменитом Гангутском сражении 27 июля 1714 года весомый вклад внесла русская морская пехота. Русская морская пехота прославилась при взятии крепости Корфу в 1799 году, когда эскадра Ф.Ф.Ушакова изгоняла захватчиков с греческих островов, возвращая свободу местному населению…

…на флоте мелочей нет. На первый взгляд кажущаяся некому человеку мелочь могла привести к трагическим последствие

Не следует противопоставлять один класс кораблей другому иди отдавать особое предпочтение какому либо из них. Правильное соотношение всех классов кораблей исходя из задач, стоящих перед тем или. иным флотом, является наиболее разумным решением флотской проблемы.

Морской бой и морская техника требуют железной дисциплины, каждый винт сложного механизма – флота – должен действовать безукоризненно. Корабль не допускает импровизации, все должны действовать по уже отработанным наставлениям и уставам. Там, где нарушается устав, наставление – там действия командиров, бойцов неуверенны, там царит расхлябанность, результатом чего может быть не только гибель отдельного корабля, а проигрыш всего сражения.

Подготовка хороших командиров – сложный и длительный процесс. Чем стремительнее развивается техника, тем короче сроки постройки корабля. Зато подготовка офицеров становится более продолжительной: ведь им приходится осваивать более сложную технику.

Посты у нас могут быть разные, но все мы – адмиралы, офицеры, матросы – люди одного, советского общества, интересы у нас одни и те же. Этим сознанием должен быть пронизан каждый поступок командира, каждая мысль.

Правильно ли, что моряки использовались на берегу? Да, это целиком соответствовало нашей военной доктрине, которая требует направлять все усилия для достижения единой цели. Полмиллиона моряков сражались на берегу. Вдумайтесь в эту цифру. Ведь флот по сравнению с другими видами Вооружённых Сил имеет относительно мало личного состава. И конечно, мы такое количество не набрали бы на кораблях. Встали под ружьё все поколения советских моряков – от подростков юнг до людей пожилого возраста.

…Прежде чем сделать старпома командиром крупной подводной лодки, вначале его назначали командиром «малютки».(…) но все, кто прослужил на «малютках» года два, сами становились приверженцами такой системы. (…) не пройди на них школу прежние командиры, не сумели бы мы управлять и современными лодками.

С верхней палубы тяжелый труд и суровая служба моряков ь всегда видны. Самая напряженная работа идет внутри корабля, погруженного на две трети в воду, там., где находятся сложнейшие механизмы и приборы.

Слишком просто и легко объяснять всё лишь культом личности Сталина. Многие из нас повинны хотя бы в том, что молчали там, где положение требовало высказать своё мнение. За такую пассивность многие расплачивались сами, когда доходила до них очередь. После войны и я оказался на скамье подсудимых.

Точность в военное время имеет решающее значение.

Тяжелое впечатление оставляет корабль, на котором не слышно смеха и шуток даже в свободное от службы время. На первый взгляд на таком корабле все идет чин чином, по уставному. Но если присмотреться внимательно, то можно заметить: на нем не все благополучно. Там нет тех человеческих нитей, которые протягиваются от сердца к сердцу и связывают всю команду корабля, от командира до матроса. А без этого не может быть высокого, здорового политико морального состояния в бою.

Флоту повезло в том отношении, что в его ряды всегда отбирались лучшие по грамотности и поведению молодые призывники. Это было фундаментом для будущего их воспитания и обучения. Корабль и море ещё больше закаляли и сплачивали людей. Сказывалось и то, что на флоте служили пять лет – дольше, чем в остальных войсках. Немудрено, что люди здесь оказывались более подготовленными. Заслуга в том и флотских офицеров – превосходных моряков и умелых воспитателей, поборников строгого уставного порядка.

Хорошие отношения с подчинёнными – это ещё не доказательство правильного поведения руководителя.

Хочешь стать отличным командиром корабля – побудь сначала в роли старшего помощника! Другого рецепта дать нельзя.

Чтобы в совершенстве овладеть искусством вождения корабля, надо службу начинать на нём с самой невысокой должности.