Демосфен краткая биография. Искусство быть оратором. Краткая биография Демосфена

С древнейших времён и поныне одним из самых великих мастеров слова считается знаменитый афинянин – оратор Демосфен. Кстати, это именно он был тем человеком, который набивал полный рот камней, оттачивая красоту и правильность речи. И только благодаря стараниям Плутарха у нас сегодня есть возможность рассказать вам о том, как бывший изначально заикой Демосфен стал лучшим оратором всех времён.

Демосфен был рождён в Древней Греции, в городе Афины. Несмотря на то, что в то время мастерство красноречия было известно и египтянам, и ассирийцам, и индусам, родиной ораторского искусства является именно Эллада.

Выступлениями ораторов была пропитана вся жизнь Древней Греции: перед войсками с зажигательными речами выступали полководцы, на собраниях совета и массовых сборищах выступали политики, провинившиеся в чём-либо граждане посредством своего умения говорить отстаивали свои права в суде, да и любой человек, того пожелая, мог выступить на дружеской встрече, поминках или торжестве. И по большому счёту для каждого человека было отнюдь не прихотью, а жизненной необходимостью.

Жанров публичных речей было достаточно много, однако наибольшей популярностью и значимостью обладал совещательный жанр речи, другими словами, особо ценилось красноречие политическое. Если оратор достигал успеха в своём деле, перед ним открывались перспективы получения хорошей должности в государственном аппарате и даже возможность поехать послом в другую страну. И в том, что Демосфен с детства мечтал стать оратором, нет ничего странного.

Отец Демосфена (к слову заметить, его тёзка) был представителем уважаемого буржуазного сословия и хозяином двух мастерских, где несколько десятков рабов изготовляли мебель и оружие. Когда Демосфену было семь лет, его отец умер, оставив в наследство его сестре и ему самому солидное состояние. Но люди, на которых была возложена ответственность по воспитанию юных сирот (сестре Демосфена в то время было всего пять лет), были не только корыстными и жадными натурами, но не принимали в их воспитании никакого участия, и, соответственно, об оплате учителей не могло быть и речи. Так, Демосфен был ребёнком слабым и отстающим в физическом развитии, а также серьёзно заикался и картавил.

Ещё в отрочестве Демосфен уговорил своего воспитателя, чтобы тот взял его на заседание суда, на котором выступал один из знаменитых ораторов. Аплодисменты и восторг покорённой оратором публики произвели тогда на Демосфена неизгладимое впечатление. Это, собственно говоря, и послужило для него на занятия ораторским искусством самостоятельно.

Учитывая то, что людей, обучавших красноречию, в Афинах в те времена было хоть отбавляй, Демосфен смог найти наставника. В течение четырёх лет он был учеником Исея – человека, имевшего статус одного из лучших учителей по ораторскому искусству. Именно от Исея Демосфен впоследствии перенял манеру задавать риторические вопросы, строгую логику доказательства, содержательность, сжатость и простоту слога.

За время обучения Демосфен надлежащим образом познакомился с работами именитых философов и историков, таких как Платон и Фукидид. Демосфен собственной рукой переписал «Историю» Фукидида восемь раз, по причине чего успел выучить её наизусть.

В дальнейшем Демосфен, как и многие другие ораторы той эпохи, включая и Исея, изначально начал писать судебные речи для других выступающих, и только успешно справившись с этой задачей, перешёл к своим выступлениям на публике. Но здесь история становится ещё интереснее.

Исправление Демосфеном своей речи

Дебют Демосфена постиг полный крах – публика подняла его на смех, постоянно прогоняла со сцены и так и не дала новоиспечённому оратору договорить. Объясняется это вполне логично: Демосфен говорил еле слышно, «жевал» слова, картавил и заикался. Да и невербальная сторона выступления оставляла желать лучшего – то и дело плечо оратора подёргивалось, а сам он держался на публике до боли смешно. Но Демосфен был настойчив и выступил второй раз на народном собрании, но и тут его ожидало фиаско, после которого расстроенный оратор, павший духом, отправился восвояси.

Дальше, согласно легенде, Демосфен решил начать работать над собой и возобновить выступления с подачи своего друга, бывшего известным афинским актёром. Демосфен рассказал другу о своих неудачах и связанных с ними печалях, говорил, что люди его не ценят и совершенно не понимают его глубокомыслия. Выслушав его, актёр попросил товарища прочесть что-нибудь из Софокла или Еврипида, что тот и сделал.

По окончании речи актёр повторил тот же отрывок, но так выразительно и хорошо, что Демосфен на мгновение подумал, будто слышит совершенно незнакомые стихи. Так он и понял, что выразительная речь обладает красотой и вызывает желание слушать оратора, и решил любыми мыслимыми и немыслимыми способами избавиться от своих речевых недостатков.

Немногим позже Демосфен уединился, а чтобы не было желания нарушить данное себе обещание, наполовину обрил свою голову. Он принял решение упражняться ежедневно по несколько часов до тех пор, пока волосы на его голове не отрастут. Одним из его упражнений было набирать в рот небольшие камешки и стараться говорить чётко и ясно. А чтобы развить дыхание и , он громко читал стихи во время подъёма на гору. Также он прогуливался по берегу моря и говорил так громко, чтобы его голос заглушал шум прибоя.

Для избавления от картавости Демосфен приобрёл щенка, а затем слушал его рычание и повторял издаваемые собачонкой звуки. Подёргивание же плечом оратор решил одолеть воистину необычным методом – используя острый меч. Оружие было подвешено к потолку, и Демосфен репетировал, вставая так, чтобы острие меча касалось плеча всякий раз, когда оно подёргивается. Таким образом он смог добиться контроля над телом. Что же касается жестов и владения пространством, то Демосфен, дабы , брал уроки у своего друга-актёра.

Всё это позволило Демосфену стать настоящим профессионалом своего дела.

Дальнейшая жизнь Демосфена

Важно заметить, что к тому времени как Демосфен стал совершеннолетним, от оставленного его отцом состояния уже практически ничего не осталось. Его опекуны позволили ему забрать только дом, полный рабов, а львиную долю имущества и денег оставили себе любимым. Демосфен предпринимал попытки вернуть то, что ему причитается, но результатов это не дало. В итоге добиваться похищенного он решил при помощи суда. Но чтобы иметь возможность выиграть в суде, нужно было, во-первых, отлично знать законы Афин, а во-вторых, уметь блестяще говорить.

И первым самостоятельным шагом для Демосфена стал именно этот судебный процесс, где он выступал с речами, обращёнными в сторону неблагонадёжных опекунов. Этот процесс продолжался в течение пяти лет, на протяжении которых воры старались уйти от ответственности, уничтожив завещание, написанное Демосфеном-отцом, а также ряд других значимых документов. Но, невзирая на все попытки избежать наказания, опекунов осудили. И, несмотря на то, что молодой мастер красноречия не смог вернуть всё, что ему причиталось, в процессе затяжного судебного разбирательства он смог закалить характер и человеком.

К тридцатилетнему возрасту Демосфен уже принимал участие в государственных делах, а всю мощь своего ораторского потенциала направил против бича всех жителей Эллады – македонского правителя Филиппа. Демосфен сумел создать антимакедонскую коалицию греческих полисов, а также дважды получил статус первого стратега и был главой государства. Народное собрание даже наградило почётного афинянина венком, что было огромнейшей честью.

На протяжении последующих лет Демосфен держал речи в народном собрании, которыми пробуждал в согражданах истинный патриотизм (пламенные речи оратора против Филиппа, кстати говоря, назывались «Филиппиками»). Но конец жизни Демосфена был не радужным – его обвинили в ложном доносе, по причине чего приговорили к смерти. В результате Демосфен был вынужден скрываться в храме Посейдона, расположенном на острове Калаврии, а после захвата в Греции власти македонянами он отравился.

Заключение

Долгие годы упорной работы над собой позволили Демосфену – он не только смог выступать перед публикой, но и добился небывалого успеха и стал великим оратором. Важно знать, что он всегда и говорил строго по делу, никогда не позволяя себе болтать попусту. Ошеломляющая простота формы его речи всегда сопровождалась огромным чувством и смыслом; в один момент он мог говорить совершенно спокойно, а в другой – изъяснялся так чувственно, что не мог не покорить сердца людей.

Учитесь, дорогие будущие ораторы, учитесь у Демосфена – тогда, быть может, умы и сердца слушателей будут покорены и вами!

Ораторское искусство в Афинах

Почва для появления в Афинах великого оратора Демосфена была подготовлена многими предшественниками. Демократическая афинская республика, со своими многочисленными народными собраниями, в которых государственные люди своими речами направляли лишенную самостоятельности толпу, представляла чрезвычайно удобную почву для развития красноречия. Древнейшие государственные деятели, как, например, Фемистокл, Кимон, а также и Перикл, говорили еще без риторических украшений; в каждом отдельном случае они не имели иной цели, кроме желания верно и естественно выразить свою мысль, убедительно изложить народу свои воззрения и планы; поэтому их речи и не распространялись в списках. Напротив, развитие в Афинах красноречия судебного (наряду с политическим) повело к записыванию речей, так как тяжущиеся стороны, при составлении речей для произнесения перед судом, часто прибегали к помощи людей юридически образованных и красноречивых. Вследствие этого ораторское искусство сделалось предметом преподавания и получило дальнейшее развитие у софистов, которые умели рассматривать и представлять всякий вопрос с различных сторон, и весьма много сделали для развития фразеологии.

Антифонт

Антифонт, родом из аттического дема Рамнунта, игравший в политической жизни Афин довольно значительную роль и наконец, после низвержения «правительства четырехсот», во главе которого он стоял, казненный 69-ти лет отроду (в 411 г. до Р. X.), был первый оратор, весьма успешно применивший риторические наставления софистов к политическому и судебному красноречию. Он открыл риторическую школу с упражнениями в искусственном политическом красноречии, писал для других судебные речи и был первым достойным упоминания логографом (сочинителем речей), в аттическом смысле этого слова. Антифонт был представителем старинного, строгого ораторского искусства, которое, не заботясь еще о гладкости и приятности слога, обращало главное внимание на ясное, спокойное и бесстрастное развитие идей, но в своем стремлении к резкому выражению мыслей часто впадало в преувеличения и аффектацию. Вместо гладкой, текучей речи и периодической закругленности позднейших ораторов, в этом разряде прозы мы находим строгую симметричность и изысканную правильность, параллелизмы и антитезы и тому подобные искусственные украшения речи. Слог Фукидида носит на себе влияние школы Антифонта.

Лисий

Совершенно новый вид, ведущий к прекрасному дальнейшему развитию, получило ораторское искусство у Лисия (459–378). Этот оратор, родом из Сиракуз, большую часть своей молодости провел в Фурии и здесь, под руководством Тисия сиракузского, бывшего учителем известного софиста Горгия Леонтинского, усвоил себе развившееся на софистической основе ораторское искусство сицилийской школы. Эта школа меньше заботилась о мыслях, чем о внешней форме речи и старалась действовать на слушателей блеском и звучностью слов и искусственным соединением предложений. В 412 г. Лисий возвратился в Афины, где много лет жил отец его, друг Перикла, и, при более развитом вкусе, отбросил в сторону все блестки; в своих судебных речах, которые он писал для других, он сделался первым образцовым писателем в так называемом «тонком» стиле (ίσχνός χαρακτήρ, tenue dicendi genus). Речи Лисия отличаются простотою и безыскусственностью, ясностью и приятностью, без обширных периодов, которые тогда стали входить в употребление, и считаются образцом чисто аттического способа выражения. Почти всякая речь представляет художественное изображение самого говорящего, личность которого верно и ясно отражается в тоне и характере речи.

Исократ

Исократ афинский (436–338), младший современник Лисия, не писал судебных речей, а оказывал решительное предпочтение деятельности государственной и всецело посвятил себя красноречию политическому. Но так как природная застенчивость и физическая слабость не позволяли ему являться на ораторской трибуне, то он ограничивался преподаванием политического красноречия и писал политические речи, которые, однако, назначались не для произнесения в народном собрании, а для чтения. Эти речи, в которых Исократ обращается то к афинянам, то ко всем эллинам, то к царю Филиппу и т. п., имеют предметом общее положение его отечества; он преимущественно взывает к общему миру и согласию и к общей войне против общего врага – персов. Его школа красноречия пользовалась в Греции большою славою и, несмотря на высокую плату, привлекала много учеников из близких и далеких мест; из этой школы вышло множество политических ораторов и историков. Но политические речи Исократа имели мало влияния, так как ему недоставало глубокого понимания своего времени; он понимал события и относился к ним слишком поверхностно. Главное дело для него была форма; он имел в виду только сочинять красивые речи и употреблял на это много труда и страдания. Как и Лисий, Исократ выражается ясно и просто, спокойно и привлекательно там, где желает поучать и убеждать; если же он хочет говорить сильно, то речь его, как речь Фукидида, полна блеска, торжественности и прекрасных фигур. Собственно ему принадлежит изобретение периода; он впервые заключил массу мыслей в обширное, гармонически расчлененное, звучное и закругленное целое. В своих политических желаниях и стремлениях Исократ был несчастлив; при известии о несчастной битве при Херонее он – почти столетний старец – с отчаяния уморил себя голодом; но как ритор, он имел влияние на Демосфена и Цицерона, которое отразилось и на нашем времени.

Биография Демосфена

Величайшим оратором Греции и всего древнего мира вообще был Демосфен, который, в противоположность своим старшим современникам, всецело посвятил свои силы общественной и политической деятельности, так что его жизнь была тесно связана с политической историей его отечества. Старательными и продолжительными занятиями Демосфен, по словам Дионисия Галикарнасского, усвоил себе все, что мог заимствовать лучшего и наиболее целесообразного у своих предшественников, и выработал такой способ выражения, «который и блестящ, и прост, отличается и напыщенностью, и умеренностью, и странностью, и обыденностью, и хвалебностью, и правдивостью, и серьезностью, и прихотливостью, и строгостью, и свободою, и приятностью, и горечью, и спокойствием, и страстностью; он соединил в себе преимущества всех и сумел избежать их недостатков; сжатость и сила Фукидида, легкость и приятность Лисия, то, что изобретено Исократом для школы изящного красноречия и Платоном для восторженной проповеди мудрого учения – все это послужило Демосфену острым оружием для серьезной борьбы и для отражения неприятеля». К этому нужно еще прибавить ораторский талант, развитый при помощи удивительного терпения.

Демосфен родился в аттическом демосе Пеании, по наиболее вероятным известиям – в 384 г. до Р. X. Он происходил из довольно знатного семейства. Его отец, которого также звали Демосфеном, был человек богатый и почтенный; его прозвали «кователем мечей», потому что у него была фабрика оружия, где работали хорошо знавшие свое дело рабы. Жена его, мать оратора, была Клеовула, дочь Гилона; потому-то оратор Эсхин, всегдашний противник Демосфена, старается набросить пятно на его происхождение со стороны матери, ибо об отце его он не может сообщить ничего предосудительного. В речи своей против Ктесифона он говорит, что Гилон предал неприятелям город Нимфей на Киммерийском Боспоре, принадлежавший в то время афинянам; за это афиняне отдали его под суд и приговорили бы к смерти, но он бежал к Босфору. «От владельцев Боспорского берега он получил город Кепи и женился на женщине, которая хотя и была богата, и принесла ему в приданое много золота, но была скифского происхождения. От неё он имел двух дочерей, которым дал богатое приданое и послал их в Афины. Одна из них, не принимая афинского гражданства, вышла за Демосфена, и от этого брака родился оратор Демосфен». Плутарх, в своей биографии Демосфена , говорит, что он не в состоянии решить, согласен ли этот рассказ Эсхина с истиной или это просто выдумка и клевета. По-видимому, Эсхин смешал истину с ложью. Вероятно, в конце Пелопоннесской войны, когда Афины уже не могли удержать в своей власти своих отдаленных владений, Гилон передал Нимфей союзному с афинянами боспорскому царю; но, по словам самого Демосфена в речи против Афоба, за такое действие он был присужден афинянами к денежному штрафу, который он и заплатил еще при жизни, а последние годы своей жизни он, по-видимому, провел в Афинах. Женщина, на которой он женился в боспорских странах, конечно, была гречанка, а не скифянка, как уверял клеветник Эсхин, называвший Демосфена неполноправным сыном «кователя мечей» Демосфена, скифом и варваром. Однако, если бабка оратора и была скифянка, то сам он был полноправным афинским гражданином.

Наш Демосфен рано лишился отца: ему было семь лет, его сестре – пять. Когда отец его почувствовал приближение смерти, он пригласил к себе Афоба, сына своей сестры, Демофонта, сына своего брата, и старого друга своей молодости, Фериппида, и поручил своих несовершеннолетних детей и свою жену их попечительству и заботам. Хотя эти три опекуна и были богаты, однако о каждом из них старик Демосфен позаботился особенно. Фериппиду он отказал 70 мин в пользование до совершеннолетия мальчика; Демофонта обручил с своей дочерью и тотчас же выдал ему два таланта ей на приданое; наконец, Афоб должен был жениться на его вдове с приданым в 80 мин, между тем как первому своему мужу она принесла только 50 мин. При этом он мог пользоваться жилищем и утварью молодого Демосфена до его совершеннолетия. Но по смерти отца, эти люди поступили с его семейством чрезвычайно бессовестно. Афоб не женился на вдове, Демофонт и не думал жениться на его дочери, хотя оба присвоили себе деньги, назначенные в приданое; имущество же молодого Демосфена, которое состояло из 14 талантов и в продолжение 10-летней опеки, при честном образе действий со стороны опекунов, легко могло быть удвоено, они почти все скрыли, не обращая внимания на вмешательство дяди Демосфена по матери, Демохара, и на городскую молву, дошедшую и до архонтов. По истечении срока опеки Демосфен получил от своих попечителей имущества только на 70 мин.

Если опекуны так бессовестно распоряжались имуществом своего воспитанника, то можно предполагать, что они не особенно заботились и о его воспитании, Риторике они его, конечно, не обучали, так как опасались, что он может впоследствии возбудить против них процесс. Плутарх рассказывает, что они даже не заплатили учителям Демосфена, и из этого заключает, что он рос дикарем и без воспитания, и не пользовался обучением в гимназии, как приличествует свободному гражданину; но в этом он уже преувеличивает. У Демосфена все-таки не было недостатка в средствах для образования и обучения; он сам говорит, что он посещал школу; но заботливая мать удерживала слабосильного мальчика от чрезмерных учебных занятий, так что в его манерах осталась некоторая неловкость и мешкотность, избавиться от которых ему стоило впоследствии большого труда.

Тяга к ораторству у Демосфена

Горький опыт, с которым Демосфен, благодаря своим попечителям, познакомился уже в ранней юности, не остался без влияния на его характер и на его дальнейшую деятельность. Не ожесточив его, этот опыт внушил ему строгое чувство законности, которое впоследствии выражалось во всех его стремлениях, и рано познакомил его с его собственными силами. Одинокий, покинутый, обманутый своими естественными защитниками, он мог ждать помощи только от себя самого; таким образом, у него, вероятно, рано явилась мысль, по достижении совершеннолетия заставить своих опекунов дать ему отчет; с этою целью он и начал в тиши готовиться к ораторской деятельности. Первым поводом к решению сделаться оратором послужила для него, как говорят, блестящая речь талантливого государственного деятеля Каллистрата. Когда Ороп был передан афинскими изгнанниками фиванцам, Каллистрат вместе с Хабрием был обвинен своими противниками в том, что он знал о замысле изгнанников. «Все многого ожидали от суда, говорит Плутарх, как в виду личности оратора, который в то время пользовался высоким уважением, так и в виду самого дела возбуждавшего общий интерес. Демосфен услыхал, как учителя и педагоги сговаривались идти в суд, и упросил своего педагога взять его с собою. Так как этот педагог был знаком с привратниками суда, то ему и удалось достать для мальчика такое место, откуда он, никем незамеченный, мог слышать оратора. Каллистрат одержал победу и возбудил чрезмерный восторг. Если Демосфена увлекла слава победителя, которого толпа с громкими приветствиями провожала до дома, то еще более увлекла его сила ораторского красноречия, которое может преодолевать и покорять все; он был поражен и стал размышлять об этом предмете. Вследствие этого он оставил все другие науки и занятия, и постоянными усиленными упражнениями стал готовить себя к тому, чтобы занять место в числе ораторов».

По словам Плутарха и других, рассказывающих эту историю, Демосфен впервые услышал оратора Каллистрата, бывши еще мальчиком; но упомянутый процесс происходил в 366 или 365 г. до Р. X., так что Демосфену в то время было уже 19 лет, и незадолго до того он был объявлен совершеннолетним. Следовательно, если он слышал этого оратора, еще бывши мальчиком, то вместо оропского дела нужно предположить какое-либо другое бывшее раньше; может быть, это была знаменитая речь Каллистрата, которою он, в 369 г. до Р. X., побудил афинян оказать помощь спартанцам против Фив. Тогда Демосфену было 15 лет. Если этого и нельзя утверждать наверное, то, по-видимому, различные рассказы биографов все-таки имеют в своем основании тот факт, что молодой Демосфен, услышав Каллистрата, сознал свое призвание. Во всяком случае, Каллистрат, которого Демосфен ставит выше всех ораторов, процветавших во времена его молодости, имел на него большое влияние, но скорее уже в годы его совершеннолетия, когда он, готовясь к процессу с своими опекунами, особенно ревностно начал изучать красноречие, чем в то время, когда он был мальчиком.

Процесс против опекунов

После того как Демосфен, в 366 г. до Р. X., 18-ти лет отроду, был объявлен совершеннолетним и вступил во владение своим разграбленным имуществом, он пригласил к себе в дом оратора Исея, отличнейшего знатока аттического права и способнейшего из адвокатов того времени, за 10,000 драхм, чтобы научиться от него судебному красноречию и законоведению и воспользоваться его помощью в процессе, который он задумывал начать против своих опекунов. Но переговоры об этом деле, благодаря уловкам противников, затянулись года на два, пока наконец Демосфен, отчаявшись в добровольном соглашении с ними, не подал архонту жалобы против каждого из опекунов в отдельности, требуя наложить на них по 10 талантов штрафу. Замедление в ходе переговоров было, пожалуй, даже желательно для Демосфена, так как за это время он успел настолько освоиться с законами и ораторским искусством, что мог надеяться на выигрыш своего дела в суде. Дело по жалобе на Афоба рассматривалось прежде. Несмотря на все увертки и ухищрения, Афоб был признан виновным и приговорен к штрафу в 10 талантов, которого требовал Демосфен, хотя зять его Онетор усиленно и слезно умолял о пощаде и о назначении штрафа в один талант. Но при помощи новых уловок и ябеды он и его сообщники сумели повернуть дело так, что Демосфен все-таки не получил своего имущества и в конце концов должен был удовлетвориться скудным вознаграждением. Какой исход имела жалоба на других опекунов, мы не знаем; дело по этой жалобе публично не рассматривалось. По всей вероятности, осуждение Афоба побудило других опекунов войти с Демосфеном в соглашение. Этот спор продолжался шесть лет и доставил Демосфену со стороны его врагов прозвание Аргаса (Άργάς), долженствующее обозначать злую и ядовитую ехидну, так как слово Άργάς, первоначально «блестящий, сверкающий», эпитет дракона, служило для обозначения ядовитой породы змей.

Этот процесс с опекунами, стоивший молодому Демосфену много трудов и опасностей, был для него отличной школой.

Ораторский талант Демосфена

В таком возрасте, когда аттическая молодежь того времени думала обыкновенно только об одних наслаждениях, он знал только нужду и борьбу, серьезный и упорный труд. Он развил свои силы и укрепил характер и ораторский талант, приобрел самоуверенность и дар слова, что и привело его к карьере политического деятеля и общественного оратора. Под руководством Исея он сделался красноречивым и знающим дельцом, так что не только удачно вел свое собственное дело, но стал уже получать приглашения и от других, как адвокат. Но кроме уроков Исея, на развитие даровитого юноши, без сомнения, имели влияние и другие лица, стоявшие тогда во главе умственной жизни в Афинах, хотя их и нельзя назвать прямо учителями Демосфена, какими считают их позднейшие писатели. В числе этих лиц были, например, знаменитый учитель красноречия Исократ и философ Платон. Исократ и Исей только писали речи, по сами не выступали публично в качестве ораторов; упомянутый выше Каллистрат был для Демосфена прекрасным образцом публичного красноречия. Демосфен также ревностно изучал и великие произведения прежнего времени; говорят, что он особенно увлекся слогом Фукидида и переписал его сочинение не менее восьми раз, и высоко ценил Перикла, каким он является у Фукидида, считая его образцовым оратором и государственным деятелем.

Обладая сильным характером, Демосфен неутомимым, усиленным трудом усовершенствовал свой природный ораторский талант и выработал свой ораторский стиль по лучшим образцам, но для того, чтобы сделаться совершенным оратором, чтобы увлекать своих слушателей и овладевать их вниманием, одного художественно выработанного слога было недостаточно. Говорят, что он сам, на вопрос, что всего важнее для оратора, отвечал: «Прежде всего – произношение, затем – опять произношение и наконец снова произношение». Избалованные афиняне того времени предъявляли относительно произношения самые строгие требования. Перикл и другие древнейшие ораторы говорили спокойно, стоя на трибуне и сложив руки под плащом; теперь стали требовать тонко выработанной жестикуляции; манеры, движения оратора, выражение его лица должны были точно согласоваться с его мыслями и словами. Требовалось правильное и приятное произношение, громкий голос, звучность и мерность речи. Но Демосфен в этом отношении сначала имел много недостатков, частью от природы, частью вследствие упущений в воспитании. Он имел слабый голос и слабое дыхание, так что часто должен был останавливаться на половине предложения, чтобы перевести дух; в речи Демосфена с юности была какая-то неясность, дефект вроде заикания, вследствие чего его в насмешку прозвали βατταλός (картавый); он не мог правильно выговорить букву P – начальную букву своего искусства (риторики). В ударениях слов он делал ошибки, манеры его были неловки, он подергивал одним плечом. Все эти недостатки были такого рода, что могли бы устрашить молодого человека с менее сильной волей; но Демосфен стал неутомимо трудиться, чтобы преодолеть свою природу. Чтобы придать своему языку подвижность и беглость, он брал в рот камешки и пытался говорить ясно и громко; чтобы укрепить свое дыхание и усилить голос, он быстро всходил на крутые горы, при чем громко и не переводя духу декламировал отрывки из поэтических произведений, ходил на берег моря и старался своим голосом заглушить шум морского прибоя. В своем доме он устроил себе подземную комнату, где ему никто не мешал продолжать свои ораторские упражнения. Здесь он оставался по целым дням, даже по месяцу, никуда не выходя; чтобы избежать искушения выходить на улицу или принимать кого-нибудь, он выбривал себе половину головы. Он устроил зеркало вышиною в человеческий рост и, стоя перед ним, учился манерам; с потолка спускался острый меч, который ранил бы его, если бы он вздумал подергивать плечом.

В этих рассказах многое, вероятно, вымышлено и преувеличено; но верно то, что сделаться великим оратором Демосфену стоило невероятных усилий. Говорят, что к этим отчаянным усилиям побудили его неудачи при первом появлении в народных собраниях. Когда он в первый раз решился выступить публично и говорить перед народом, он должен был сойти с трибуны среди шума и шиканья. Он уже решился оставить свое намерение; но однажды, когда он в унынии и отчаянии бродил по Пирею, встретился с ним старец Эвном из Фрии и стал упрекать его за то, что он так легко отказывается от своей цели и предается отчаянию; Эвном сказал ему, что в нем есть нечто перикловское, что он должен постараться усвоить внешние приемы оратора и мужественно выступить перед народом. Ободрение старца побудило Демосфена сделать новую попытку, но и она кончилась для него так же неудачно, как и первая. Пораженный стыдом и отчаянием, закрыв лицо, он поспешил уйти домой, чтобы скрыть свой позор. За ним пошел один из его знакомых, актер Сатир. Демосфен горько жаловался на прихотливую публику, на то, что он, трудясь более всех ораторов и употребляя на это дело все свои молодые силы, не встречает одобрения, между тем как пьяные моряки (Демад) и грубые люди находят себе слушателей. «Это правда, Демосфен, отвечал Сатир, но ты скоро поймешь причину своих неудач, если прочтешь мне одно место из Софокла или Еврипида ». Демосфен исполнил это; затем Сатир повторил то же самое с такою выразительностью и с такою живостью телодвижений и жестикуляции, что Демосфену показалось, что он слышит совсем другие стихи.

Риторика Демосфена

Терпение и труд дали наилучшие результаты: Демосфен сделался величайшим ритором древности, имел удивительное влияние на умы своих сограждан и силою своей речи мог сделать больше, чем флот и войско. Но это могущество оратора происходило не от одного только его таланта и искусства; слово и риторика, для того чтобы действовать на других, должны исходить от благородной личности, должны иметь нравственный характер. Это-то именно и давало риторике Демосфена силу и ставило его выше всех ораторов и политических деятелей его времени. Не заботясь о своих личных выгодах и почете, не думая о благоволении или неблаговолении своих слушателей, он решительно и смело высказывал все, что казалось ему справедливым, хорошим и заслуживающим похвалы. Отечество было для него выше всего. С благородным и возвышенным образом мыслей, с силою нравственного убеждения он всей мощью своей риторики боролся против легкомыслия, лености и недостатков своих сограждан, старался возбуждать в них энергию, побуждал их к великодушным решениям, указывая на славу их великих предков и постоянно подтверждая, что государство не должно хвататься за наиболее приятное, легкое и выгодное, но должно бороться за прекрасную цель – за честь и доблесть, жертвуя преходящими благами. Он вполне сознавал свое высокое, серьезное призвание, и в зрелом возрасте трудился с тою же добросовестностью и энергиею, как и в юности. В то время как другие демагоги проводили ночи за вином и кутежом, он по целым ночам работал при свете лампады и обдумывал то, что желал предложить народу. Его враги поэтому смеялись над ним и называли его водопийцей. «Его речи пахнут ламповым чадом», говорил о нем некто Пифей. «Однако, возразил ему Демосфен, моя лампа не расскажет обо мне того, что твоя может рассказать о тебе». Он никогда не говорил перед народом, не приготовившись, по вдохновению минуты, но считал своим долгом старательно обсуждать то, что справедливо и полезно для отечества и отстаивать это перед народом, приводя справедливые и веские основания.

Вражда с Мидием

Прежде чем последовать за Демосфеном в область его политической деятельности, упомянем еще об одном обстоятельстве, которое касается более его частной жизни. Во время своего процесса с опекунами Демосфен навлек на себя личную вражду некоего Мидия, который происходил из знатного афинского дома и принадлежал к богатейшим гражданам города. Он был горд, высокомерен и притязателен и блистал в глазах толпы своею роскошью. Подружившись с демагогом Эвбулом, который в то время пользовался расположением толпы и имел большое влияние на государственные дела, он нашел себе сильную поддержку в господствовавшей тогда партии. Этот Мидий в процессе Демосфена был на стороне его опекунов и вместе с своим братом Фрасилохом помогал им замять это дело. В своем высокомерии он зашел так далеко, что вместе со своим братом ворвался к Демосфену в дом и позволил себе грубую брань против его матери и сестры. За это оскорбление он был привлечен Демосфеном к суду, и несмотря на самые бессовестные интриги, приговорен к штрафу в 1000 драхм. Этого штрафа он однако не заплатил, так что Демосфену пришлось подать на него новую жалобу за удержание имущества. Разными уловками и ухищрениями Мидий добился того, что это дело судом не рассматривалось. Вероятно, Демосфен отказался преследовать его, не взяв однако же формально своей жалобы назад.

Личная вражда Демосфена с Мидием перешла и на политическую почву, когда Демосфен начал принимать участие в государственных делах и стал не без успеха действовать против господствующей партии. Народ стал уже относиться к Демосфену внимательно, и когда он, в 351 г., захотел приобрести почет и расположение народа, приняв на себя добровольно дорогостоящее общественное дело – составление хора флейтистов для праздника больших Дионисий, Мидий стал стараться помешать ему в этом. Он во всем становился Демосфену поперек дороги, и даже ворвался ночью в дом золотых дел мастера, чтобы испортить вышитые золотом праздничные одежды и золотые венки, заказанные Демосфеном для своего хора; но не достиг своей цели. Он подкупил учителя демосфеновского хора, чтобы тот хуже учил хористов, и хор был бы обучен очень плохо, если бы первый флейтист не прогнал учителя и не занялся сам его делом. Даже в день представления, когда Демосфен должен был лично вести свой хор, Мидий не прекратил своих проделок. Он подкупил архонта, заведовавшего торжеством, и судей, присуждавших награды, запер и даже заколотил вход на сцену, чтобы хор не мог войти в порядке, а когда Демосфен выразил на это свое неудовольствие, он разорвал на нем праздничное платье и в глазах всего народа, в присутствии множества иностранцев, прибывших в Афины на праздник, дал ему пощечину. Таким образом, он добился-таки того, что Демосфен не получил награды.

Демосфен не отвечал на пощечину своего противника тем же; но потребовал публичного удовлетворения перед всеми гражданами и в суде. В народном собрании, происходившем на следующий день после Дионисий, народ, возмущенный низким поступком Мидия, единогласно объявил, что Мидий своим поведением относительно Демосфена совершил преступление против святости праздника; ободренный этим заявлением, Демосфен подал жалобу на оскорбление в суд. Но дело, благодаря проискам Мидия, затянулось; он задаривал судей, подкупал лжесвидетелей и ораторов; знатные лица изъявляли готовность ходатайствовать за Мидия перед судом; а Демосфен стоял совершенно одиноко, и его свидетели даже боялись говорить всю правду. Таким образом, можно было опасаться, что Мидий отделается незначительным денежным штрафом, или даже и вовсе будет оправдан. Чтобы избежать этого позора, Демосфен пошел на мировую, и за 30 мин взял свою жалобу назад (349 г.). Эту небольшую сумму он взял, конечно, не как плату за бесчестье, а как вознаграждение за издержки, или как знак сознания виновности со стороны противника. Речь, которую он хотел говорить в суде против Мидия и которую он готовил очень старательно осталась неоконченною.

Филиппики Демосфена

В это время раздоров с Мидием, Демосфену было 35 лет; но уже с 30 лет он начал принимать участие в общественных рассуждениях о делах государства, в то время, когда самостоятельности Греции и Афин стала грозить опасность со стороны Македонии. Он был один из немногих, своевременно предусмотревших эту опасность, и употреблял все усилия, чтобы обнаружить честолюбивые планы Филиппа перед своими согражданами и побудить их к энергичному образу действий. Еще в первые годы своей деятельности, когда на первом плане стояли другие политические вопросы, он указывал, при случае, на опасного варварского царя, на которого афиняне обращали мало внимания и который, завоевав много греческих городов на македонском прибрежье и во Фракии, уже утвердился в Фессалии, и там, во время так наз. первой священной войны (355–346), принял участие в сражении против фокейцев. Когда же он, после решительной победы в Фессалии над фокейским полководцем Ономархом в 352 году, сделал попытку (которой афиняне однако воспрепятствовали) проникнуть через Фермопилы в Фокиду и среднюю Грецию и когда, таким образом, его намерения, направленные против Греции, обнаружились яснее, тогда Демосфен, в 351 году, выступил в созванном по этому поводу народном собрании с своей первой филиппикой, в которой он ободрял народ и предостерегал его, указывая средства для наиболее действительной борьбы с опасным врагом. С тех пор Демосфен посвящает все свои заботы и силы этому предмету и становится во главе небольшой патриотической партии, которая поставила себе целью всеми средствами поддерживать свое отечество в борьбе за свободу. Пламенному оратору удалось убедить большинство граждан в необходимости этой борьбы и побудить его к энергическим решениям; но, несмотря на всю решимость, исполнение этих планов было выше сил патриотов. Средства афинской республики были истощены последними войнами, в особенности же губительной союзнической войной, граждане упали духом и были деморализованы. Они могли на минуту воодушевиться возвышенными идеями, но затем снова являлся обычный страх перед первым же приступом к делу; было приятнее сидеть дома и тратить скудные средства государственной казны, которые можно было бы употребить на войну, – тратить их на торжественные процессии и тому подобные блестящие и бесполезные вещи. Выдвинувшаяся на первый план мирная партия, в рядах которой многие, отчасти подкупленные Филиппом, действовали в македонских интересах, указывала на силу македонского царя и привлекала толпу на свою сторону, ловко потворствуя её стремлениям к наслаждению. Вследствие этого все дела ограничивались обыкновенно только полумерами.

Сначала Филипп обратил свое внимание на Олинф, главный город халкидского союза городов и самый могущественный из городов северной Греции; к этому городу он относился сперва очень дружелюбно, чтобы не встретить в нем препятствия к осуществлению своих планов. Но, утвердив свою власть на севере, он мало-помалу поставил олинфийцев в изолированное положение, окружил их со всех сторон и наконец, стал нападать на них: «либо олинфийцам надо удалиться из своего города, – часто говаривал он, – либо мне из Македонии». Когда олинфийцы, видя опасность, стали просить помощи у афинян, Демосфен настоял на том, что с ними /aбыл заключен союз и решено было оказать им значительную помощь. Но все его дальнейшие настояния и старания были тщетны; решение исполнялось медленно, вспомогательное войско было разделено на три отряда, и когда третий из этих отрядов прибыл в Олинф, город, после осады, продолжавшейся около года, уже пал, вследствие измены двух граждан (348), и Афины лишились своего последнего оплота на севере. Поэтому делу Демосфен произнес три дошедшие до нас олинфские речи.

После падения Олинфа Филипп предложил афинянам мир и союз, и они, утомившись войною, согласились на это. В числе десяти послов, которых они отправили для переговоров с Филиппом в Македонию, кроме Эсхина, стоявшего во главе посольства, находились также Филократ и Демосфен. Когда они явились в Пеллу к Филиппу и стали, согласно уговору, держать речь по старшинству, Демосфен, который в качестве младшего должен был говорить после всех, был ослеплен блеском царского двора и до того растерялся, что, как злостно замечает Эсхин, дважды прерывал свою речь. Главным требованием со стороны афинян было то, чтобы союзники их фокейцы также были приняты в союз, чего вовсе не хотелось Филиппу, который решился уже уничтожить фокейцев. Поэтому он обманул афинских послов общими, неопределенными обещаниями. По возвращении посольства в Афины вопрос о мире обсуждался в двух последовательных народных собраниях и был решен утвердительно, в чем и дано было послам Филиппа клятвенное обещание. Демосфен также говорил в пользу скорейшего заключения мира. Но Филипп еще не дал клятвенного обещания соблюдать мир, и хотел воспользоваться этим промежутком времени для действий во Фракии, где он грозил опасностью царю Керсоблепту и афинским владениям в Херсонесе. Поэтому афинским послам, которым Филипп должен был дать клятву, надо было спешить, и Демосфен торопил их к скорейшему отъезду. Но послы – те же самые, которые раньше были в Пелле для переговоров о мире, и во главе которых опять стоял Эсхин – долго медлили, а затем поехали так медленно, что явились к Филиппу только через три месяца. Филипп медлил клятвою до тех пор, пока не достиг своей цели во Фракии и не окончил военных приготовлений против фокейцев, а затем в сопровождении афинских послов, отправился в Фессалию, и там, в городе Ферах, поклялся, наконец, в соблюдении мира. Но фокейцев он исключил из мирного договора. Вскоре после того, в то самое время, когда афинские послы возвратились в свой город, Филипп беспрепятственно прошел через Фермопилы в Фокиду и совершенно уничтожил политическую самостоятельность этой области (346). Два голоса, которыми пользовались фокейцы в амфиктионовском совете, перешли теперь к македонскому царю; таким образом, с этих пор он стал считаться уже не чужеземцем и варваром, а полноправным членом в совете эллинов, и получил законное влияние на греческие дела. В таком положении афинянам, чтобы избежать горшего несчастия, приходилось волей-неволей соблюдать мир (этот мир называется филократовым). В этом смысле Демосфен произнес речь о мире и советовал народу примириться с совершившимся фактом.

Во время посольств, отправляемых в разные стороны по поводу мира, Демосфен имел случай убедиться в продажности и низости Эсхина и Филократа, и, возвратившись в Афины, несколько раз выступал против этих товарищей своих по посольству с обвинениями. Вообще, с этого времени в Афинах обе партии, македонская и противомакедонская, выступают друг против друга и начинают вести борьбу со всею резкостью. Во главе противомакедонской партии становится Демосфен; к той же партии присоединяются, в числе прочих, ораторы Гиперид и Ликург. В противной партии главную роль играл Эсхин, которому помогал уже упомянутый выше Эвбул. Демосфен в народных собраниях никогда не упускал случая объяснять постыдный мир низостью и подкупностью своих товарищей по посольству; по его настоянию Филократ, грубый и бесстыдный развратник, который даже хвалился дружбою и подарками Филиппа, был привлечен Гиперидом к суду и осужден. Вслед затем Демосфен обвинил Эсхина в нарушении обязанности посла, и требовал для него смертной казни; но ловкий Эсхин, человек очень талантливый и красноречивый, благодаря усиленным стараниям своей партии, избавился от заслуженного им наказания. Обе речи по этому делу – обвинительная речь Демосфена и защитительная речь Эсхина – дошли до нас.

В это время Демосфен стоял в апогее своей политической карьеры; народ отдавал полную справедливость патриотизму и неподкупной честности этого неутомимого деятеля. С этих пор он сделался руководителем государства. Предвидя, что мир с Филиппом не может продолжаться долго, он старался оживить мужество граждан для новых сражений и увеличить силы республики. Преобразованием флота он придал более силы морским предприятиям; наконец, по его настоянию, было решено уничтожить так называемые театральные деньги (плату, получаемую гражданами за посещение театра) и употребить их на покрытие военных издержек. Он старался привлечь греческие племена к союзу с Афинами против общего врага, и везде, где Филипп искал себе новых союзников или где предпринимались какие-либо меры против его усиления – везде являлся или сам Демосфен, или его послы для того, чтобы противодействовать Филиппу. Так, он несколько раз ездил в Пелопоннес, в Фессалию, к фракийским царям, в Амбракию, Византию и пр.; посылал вспомогательные войска на остров Эвбею, в Херсонес и в другие места. Когда Филипп, в 340 г., напал на Перинф и на Византию, тогда афиняне, наконец, объявили мир нарушенным, и Демосфен имел удовольствие при помощи составленного им союза принудить завоевателя, постоянно пользовавшегося удачею, к отступлению из этих городов. Освобожденные города почтили Афины за свое избавление статуями, почетными венками и другими почестями; Демосфену, которому афиняне были обязаны своим счастьем и честью, они присудили золотой венок и приказали всенародно провозгласить об этом отличии в театре, во время праздника Дионисий.

Демосфен и битва при Херонее

Но эта победа была лишь коротким проблеском счастья перед началом бедствий. Изменник Эсхин снова открыл войску Филиппа путь в среднюю Грецию. Локрийцы в Амфиссе запахали землю, принадлежавшую дельфийскому храму, и амфиктионовское судилище, по жалобе Эсхина, решилось их наказать. Так как первое нападение на них было неудачно, то амфиктионии назначили Филиппа полководцем с неограниченной властью и поручили ему защищать Аполлона и Амфиктионово судилище против граждан Амфиссы. Филипп явился с войском, победил амфиссцев и разрушил их город до основания. Но вслед затем он неожиданно занял город Элатею, в долине Кефисса, в Фокиде, – ключ к Беотии и Аттике.

Известие об этом последнем поступке Филиппа поразило и чрезвычайно напугало афинян. Был вечер, и пританы сидели в Пританее, за обедом, когда прибыл гонец с этим ужасным известием. Пританы тотчас же встали из-за стола, пошли на площадь, выгнали всех людей из лавок и зажгли эти лавки, чтобы этим сигнальным огнем созвать народ из наиболее отдаленных демов. Другие послали за стратегами, призвали трубачей и велели им трубить всю ночь. На другое утро все поспешно сбежались в народное собрание, еще прежде, чем оно было созвано. Глашатай несколько раз повторял свой обычный вопрос: «кто хочет говорить?» – но тщетно: никто не решался выступить и предложить что-нибудь для спасения государства. Наконец, поднялся Демосфен, чтобы ободрить народ и дать ему совет. Взоры всех с томительным ожиданием обратились на него. Он доказывал, что союз Филиппа с фиванцами, которые в распрях между греками до тех пор всегда были на стороне македонян и против афинян, – еще не решен; что занятие Элатеи имело целью только ободрить македонскую партию в Фивах и устрашить её противников, что иначе Филипп стоял бы не в Элатее, а на границе Аттики. В виду этого Демосфен советовал прекратить всякую вражду с фиванцами, отправить к ним послов – не для того, чтобы их о чем-нибудь просить, а для того, чтобы предложить им, для отражения грозящей им опасности, содействие афинян. Вместе с тем, афинское войско должно идти в Элевсин, чтобы внушить фиванцам доверие и показать им, что афиняне готовы защищать Беотию.

Согласно с этими предложениями состоялось народное решение, и сам Демосфен, вместе с четырьмя другими красноречивыми людьми, был послан в Фивы, куда еще ранее прибыли послы Филиппа и его союзники для того, чтобы склонить фиванцев к союзу или добиться свободного пропуска через их область в Афины. Македонская партия в Фивах была очень сильна, и послы Филиппа, среди которых особенно отличался своим блестящим красноречием оратор Пифон, делали фиванцам самые выгодные предложения; но Демосфен, по словам Феопомпа, силою своей речи, возбудил гнев фиванцев и воспламенив их честолюбие, сумел устранить все посторонние соображения, так что фиванцы, не заботясь ни о страхе, ни об осторожности, ни о признательности к своему прежнему другу и союзнику, восторженно стали на стороне дела чести и долга. Еще раз Греция мужественно подняла голову, многие другие государства примкнули к афинско-фиванскому союзу и решились все вместе поднять оружие против Филиппа за свою свободу. 1 сентября 338 г. произошла битва при Херонее, в которой греки были побеждены македонянами, и греческая свобода погибла.

Тотчас после битвы при Херонее Филипп, достигший наконец цели своих желаний, предался необузданной и недостойной радости. Рассказывают, что он, после торжественного пира, упившись вином, окруженный танцовщиками и шутами, пошел на поле сражения, ругался над убитыми и пленными и, выбивая такт ногою, с насмешкою повторял вступительные слова народного постановления, которое состоялось по совету Демосфена и побудило афинян к решительной борьбе с македонянами . Тогда афинский оратор Демад, находившийся в числе пленных, захваченных при Херонее, как говорят, воскликнул: «Царь, судьба предоставила тебе роль Агамемнона, а ты не стыдишься поступать как Терсит!» Это смелое слово заставило Филиппа одуматься, и, обсудив важность сражения, в котором он отдавал все свое господство и самую жизнь на волю слепого случая, он испугался силы и могущества великого оратора Демосфена. Он сорвал со своей головы венок, бросил его на землю и возвратил Демаду свободу.

Фиванцев, прежних своих союзников, Филипп после битвы при Херонее наказал за вероломство беспощадным образом; но с афинянами он поступил без ненависти и злобы. Когда друзья советовали ему разрушить так долго и упорно сопротивлявшиеся ему Афины, он, как говорят, отвечал: «Боги не желают, чтобы я разрушил арену славы, ибо я сам стараюсь только о славе». Всех пленных афинян он отпустил без выкупа; афиняне ожидали с его стороны нападения на город; но он предложил им дружбу и мир.

Демосфен сражался против Филиппа не одними только словами; он также храбро сражался и в битве при Херонее, как гоплит, в рядах своих сограждан. На его щите начертана была надпись: «Добрый успех!» (άγαδή τύχη).Впоследствии Эсхин говорил, что Демосфен, виновник всего несчастия, из трусости оставил свое место в рядах и бежал с поля сражения. Но ведь и все войско бежало, и одному оставаться на своем месте и дать изрубить себя было бы неразумно, особенно для человека, который мог еще принести пользу своему отечеству. Другие шли еще дальше и уверяли, что Демосфен во время бегства побросал свое оружие; а один шутливый анекдот повествует, что во время бегства он зацепился платьем за терновый куст и обернувшись, дрожа от страха, воскликнул: «Возьми меня в плен живым!» Афинский народ имел достаточно благородства для того, чтобы не взваливать на человека, посвятившего все свои силы благу и чести своего отечества, тяжелой ответственности за несчастные последствия его советов. Несмотря на все усилия македонской партии, Демосфену, в знак уважения народа к его заслугам, поручено было произнести надгробную речь в честь павших при Херонее и в его доме был устроен похоронный пир (337 г.).

Демосфен и Эсхин в процессе о венке

После победы Филиппа люди, расположенные к Македонии, и личные враги Демосфена снова ободрились и, побуждаемые ненавистью, стали употреблять все усилия, чтобы погубить оратора, так высоко уважаемого народом. Его каждый день привлекали к суду по обвинению в измене, упущениях в управлении делами, в нарушении законов; но он всегда выходил из суда оправданным. Борьба партий содействовала его возвышению. Вскоре состоялся знаменитый в античной истории процесс о венке . В 336 году Ктесифон предложил народу наградить Демосфена золотым венком за те услуги, которые он постоянно оказывал государству, а также и за то, что он еще недавно истратил из своих средств 100 мин на поправку городских стен. Против этого вооружился сам глава противной партии, Эсхин, который обвинял Ктесифона в противозаконности его предложения и утверждал, что Демосфен недостоин такого отличия. Обвинение было направлено не столько против Ктесифона, сколько против самого Демосфена; оратор принял вызов, чтобы оправдать Ктесифона и спасти свою славу в среде современников и в потомстве. По неизвестным нам причинам, решение этого дела затянулось на несколько лет, вероятно, до 330 г. В своей речи на процессе о венке Демосфен блестящим образом оправдал свои политические убеждения против презренной клеветы изменника Эсхина. При голосовании Эсхин не получил и пятой части всех голосов, и потому был приговорен к штрафу в 1000 драхм. Униженный и посрамленный триумфом ненавистного противника, он покинул родной город и уехал в Эфес, а оттуда в Родос и, наконец, на остров Самос, где и умер. Рассказывают, что в Родосе он часто читал своим ученикам речи на процессе о венке – свою и Демосфенову, и когда слушатели выражали свое удивление по поводу речи Демосфена, он говорил. «Что же сказали бы вы, если бы вы слышали его самого!».

Демосфен и Александр Македонский

Когда в Греции получено было известие о смерти Филиппа (336 г.), грекам еще раз улыбнулась надежда освободиться от македонского ига. В Афинах была по этому случаю большая радость, все праздновали великое торжество свободы и присудили наградить убийцу Филиппа, Павзания, почетным венком. И Демосфен снова увлекся надеждами. Хотя и опечаленный случившеюся за несколько дней перед тем смертью своей единственной дочери, он прежде всех с радостью объявил о смерти македонского царя и торжественно ходил по городу в венке и праздничной одежде; он побуждал афинян к новому вооружению, призывал остальные эллинские государства к общему восстанию, завел сношения с персидским сатрапом. Но Александр Македонский , наследник Филиппа, вовсе не был «недоросшим и неопытным мальчиком». Фивы, ревностнее всего взявшиеся за оружие, были разрушены, и афиняне могли только радоваться, получив от великодушного Александра прощение и мир. Александр потребовал выдачи руководителей партии, к числу которых принадлежал и Демосфен. Фокион советовал исполнить это требование, но Демосфен напомнил басню об овцах, которые ради сохранения мира выдали волкам собак. Афиняне сделали новую попытку упросить Александра, и добились того, что один только Харидем был осужден на изгнание.

Дело Гарпала

Когда Александр сражался во внутренней Азии, его казначей Гарпал бежал из Экбатаны, захватив с собой 500 талантов, и прибыл в Афины, где, раздавая свое золото наиболее влиятельным демагогам, купил себе покровительство города. Демосфен высказался против принятия его в город, чтобы не навлечь на Афины войны за защиту вероломного беглеца, между тем как у афинян нет средств для войны. Но когда наместник Александра, Антипатр, потребовал выдачи Гарпала, Демосфен не советовал афинянам исполнять это требование, ибо афинской республике следовало оградить свою самостоятельность и соблюсти законы гостеприимства. Гарпал с своими сокровищами и с 6000 наемников, которые служили ему телохранителями, убежал на остров Крит, где ради своих сокровищ был убит одним из своих друзей и таким образом поплатился за свое вероломство вероломством же; в Афинах же люди, которых подозревали в том, что они были им подкуплены, были привлечены к суду. Демосфен также был обвинен своими врагами, расположенными к Македонии, и без достаточных доказательств приговорен присяжными к штрафу в 50 талантов. Так как он не мог заплатить этого штрафа, то его посадили в тюрьму, откуда он, однако же, бежал, и притом, вероятно, с ведома властей. Он жил попеременно то в Трезене, то на острове Эгине (325). Все, что известно о поведении Демосфена в гарпаловском деле, свидетельствует о его невинности; известная нравственная чистота его характера ручается за то, что он не был способен к подкупу.

Демосфен и Ламийская война

В то время как Демосфен жил еще в изгнании, внезапно получено было известие о смерти Александра (323). Еще раз восстала Греция, под руководством Афин, чтобы стряхнуть с себя македонское иго. Изгнанник Демосфен добровольно присоединился к афинским посольствам, которые отправились к различным греческим государствам, чтобы побудить их к восстанию, и силою своей речи везде раздувал пламя войны. В награду за такую преданность интересам отечества афиняне решили торжественно возвратить его на родину. Военный корабль перевез его с Эгины на родину. Когда он входил из Пирея в город, навстречу ему вышли власти, жрецы и все граждане, чтобы проводить его в город. Говорят, что при этом он был очень растроган, поднял руки к небу и объявил, что этот день – счастливейший в его жизни, что он возвратился на родину с большим почетом, чем Алкивиад , так как его возвращает не принуждение, а добрая воля граждан.

Половина Греции – пелопоннесцы, фессалийцы, этолийцы, фокейцы и другие племена – заключили с Афинами вооруженный союз и послали свое войско, под предводительством способного афинского полководца Леосфена, на север, против македонского наместника Антипатра, который был отброшен от Фермопил и заперся в фессалийском городе Ламии, вследствие чего эта война и называется Ламийскою (323–322). Одно за другим получались известия о победах, и Демосфен с гордостью и радостью видел, что он приближается к цели своих желаний. Но счастье скоро переменилось: Леосфен был убит, македоняне одержали победу, пылкость греков охлаждалась, отдельные отряды войска уходили домой. Антипатр с ловким расчетом предлагал мир каждому государству в отдельности и таким образом разделил союз, так что афиняне остались из всех воюющих только одни. Наконец, и они должны были подчиниться условиям, продиктованным победителем, уплатить военные издержки и штраф, принять в Мунихию македонский гарнизон и ввести у себя тимократическое управление по плану Антипатра. Затем Антипатр потребовал выдачи зачинщиков и руководителей войны, и прежде всего – Демосфена и Гиперида.

Смерть Демосфена

При приближении Антипатра к Афинам, оба оратора бежали из города. Лишь только он вошел в Афины, он разослал во все стороны сыщиков и войска, чтобы разыскать и схватить беглецов. Наиболее известным из этих сыщиков был Архий фурийский, бывший актер, которого народная ненависть окрестила прозвищем «охотника за беглецами» (φυγαδοθήρας). Он поймал Гиперида с несколькими другими его друзьями на острове Эгине, в храме Эака, и привез их к Антипатру в Клеоны, где они и были казнены. Говорят, что Гипериду предварительно отрезали язык. Демосфена Архий встретил на острове Калаврии (в Сароническом заливе, на берегу Арголиды, против города Трезены), где оратор искал убежища в храме Посейдона. Архий вошел к нему в храм и старался уговорить его дружественными речами, чтобы он оставил свое убежище. Так как Демосфен отказался, то Архий рассердился и разразился угрозами. «Теперь ты говоришь правду, как с македонского треножника», сказал Демосфен, «а прежде ты был актер. Подожди еще немного, пока я напишу домой к своим». Он вошел во внутренность храма, взял свою табличку для письма, как будто бы желая писать, и выпил скрытый в оконечности стиля яд. Через несколько времени он закрыл свою голову плащом и склонил ее на сторону. Стоявшие на дворе наемники, увидев это, стали смеяться над его трусостью, а Архий вошел к нему и сказал, чтобы он встал и ободрился. Тогда Демосфен открыл свою голову и сказал: «Теперь ты можешь играть роль Клеона в трагедии и бросить это тело непогребенным. Я же, о великий Посейдон, выхожу еще живым из твоего храма, которого Антипатр и македоняне не оставят неоскверненным». В то время как его выводили из храма, он упал, умирая, к подножию жертвенника. Это было, по словам Плутарха, 16 Пианепсиона (октябрь – ноябрь) 322 г. до Р. X.

После смерти Демосфена калаврийцы поставили ему памятник в ограде храма Посейдона и в позднейшее время чтили его память. Афиняне в 280 г., по предложению Демохара, достойного племянника Демосфена, решили поставить ему медную статую на площади с приличной надписью. Вместе с тем они дали старшему в роде Демосфена право не платить налогов, пользоваться обедами в Пританее и почетным местом в театре. Демосфен был женат на афинянке, поселившейся на острове Самосе и происходившей от уважаемых родителей и, как говорят, имел от неё двух сыновей; его дочь, как мы уже упоминали выше, умерла в 336 г. еще ребенком.

В Афинах было мало людей, которые посвятили бы себя на службу отечеству с такими дарованиями и способностями. Если даже он боролся и за погибшее дело, то все-таки и побежденному следует воздавать всякую славу и честь. В области греческой литературы имя Демосфена, наряду с именем Аристотеля, занимает блестящее место в конце периода классического процветания литературы.

Кроме Плутарховой биографии Демосфена и статьи о Демосфене в «Vitae decem oratorum», мы имеем еще «Vitae» Демосфена, составленные Либанием и Зосимом, и одну анонимную.

Непревзойденный мастер слова, великий оратор древности, видный политический деятель, лидер афинской демократической группы - это Демосфен, краткая биография которого рассказывает о человеке, сумевшем в буквальном смысле слова создать самого себя. Дело в том, что будущий знаменитый оратор в детстве имел много физических недостатков. Он был косноязычным, имел слабый голос и страдал от нервного тика.
Родился Демосфен, следуя краткой биографии, в 384 году до н.э. в Афинах. Родители его были обеспеченными людьми - отец владел оружейной мастерской. Демосфен рано узнал настоящее горе - в 7 лет он стал сиротой и лишился родового имения, а также всего имущества из-за недобросовестных опекунов. По свидетельству его современников, именно желание добиться справедливости и вернуть наследство заставило Демосфена принять решение стать оратором.
Для этого он начал обучение красноречию у Исея - самого известного в то время оратора и составителя речей. Жители Афин были требовательны к публичным выступлениям. Хороший оратор должен был обладать сильным голосом, богатой мимикой, использовать красивые жесты. Недостатки Демосфена полностью исключали возможность стать риториком.
Чтобы избавиться от косноязычия и научиться говорить громко, он приходил на берег моря, клал в рот мелкие камни и пытался четко и громко произносить слова, стараясь, чтобы его голос звучал громче плеска волн и шума прибоя. От привычки дергать плечом в минуты волнения Демосфен избавился еще более остроумным способом. Он произносил речи, стоя под подвешенным острым мечом. Когда, забываясь, Демосфен дергал плечом, меч больно колол его.
Титаническая работа над собой дала результаты. В 364 году до н.э. Демосфен произнес на суде против своих опекунов блестящую речь и выиграл процесс.
В это время Афины, как и вся Греция, переживала тяжелое время из-за экспансии Македонии. Демосфен с самого начала был против каких-либо союзов с Филиппом II и открыто выступал против царя Македонии с обличительными речами. Авторитет оратора к тому времени был уже настолько высок, что большая часть жителей Афин поддержала его. Благодаря деятельности Демосфена был создан союз греческих полисов против Македонии. Он не только говорил, великий оратор участвовал в битве при Херонее, в которой греческое войско было разбито македонской армией.
И после победы Филиппа над Грецией дух Демосфена не был сломлен. Он продолжал выступать против македонских властей. Но, в конце концов, ему был вынесен смертный приговор. Демосфен пытался бежать из Афин, но был схвачен наемниками. Он сумел вырваться из рук врагов и принять яд. Так мужественно умер лучший из ораторов Греции, не пожелавший сдаться живым.

Александр Алексеев, историк

Древние греки называли себя эллинами, а все прочие народы - варварами. Эллины считали, что только они знают цену свободы, тогда как варвары - рабы от природы, во всём подчиняющиеся своим царям.
Жили эллины в небольших государствах - полисах, где народ мог быстро принимать важные решения, просто собравшись на центральной площади. Это и называлось демократией.
Самым стойким защитником полисного устройства был один из известнейших ораторов Древнего мира Демосфен.

Жан Леконт дю Нуи (1842-1923). Демосфен, упражняющийся в ораторском искусстве.

Демосфен. Римская мраморная копия бронзовой статуи греческого скульптора Полиевкта. Лувр.

Золотой медальон с портретом царя Македонии Филиппа II. Изготовлен предположительно в III в. во времена правления римского императора Александра Севера.

Гиперид. Римская копия I в. н.э. с греческого оригинала III в. до н.э. Копенгаген, Новая Карлсбергская глиптотека.

Битва при Херонее. Реконструкция Н. Хаммонда.

Портрет Александра Великого (Македонского). Мраморный бюст эпохи эллинизма (II-I вв. до н.э). Найден в Александрии Египетской.

Сторонник македонян оратор Эсхин. Римская копия с греческого оригинала эпохи эллинизма. Британский музей.

Александр Македонский. Фрагмент древнеримской мозаики из города Помпеи.

Феликс Буасселье. «Смерть Демосфена». 1805. Лувр.

В Греции было три сильных полиса-гегемона: Спарта в Пелопоннесе (юг Балканского полуострова), Афины в Аттике (юго-восточная область Средней Греции) и Фивы в Беотии (Центральная Греция). Остальным приходилось действовать с оглядкой на эти «сверхдержавы»: заключать с ними договоры о союзе, выделять по их приказу воинов и военные корабли, платить взносы (по сути, дань) в союзную казну. Однако спартанцам, афинянам и фиванцам даже в голову не приходило включать подвластные полисы в состав своих государств: империй они не создавали.

В Афинах важнейшие решения принимали Народное собрание и суды, в которых заседали не профессиональные судьи, а несколько сотен простых граждан. Чтобы отстоять перед ними свою точку зрения, надо было говорить ярко и доходчиво; успех политика зависел от его ораторских способностей.

Демосфен (384-322 гг. до н.э.) с детства хотел стать оратором. Он мечтал наслаждаться одобрительными криками толпы и купаться в лучах славы. Отец его умер рано; часть наследства прикарманили опекуны, однако оставшихся денег хватило, чтобы, не заботясь о куске хлеба, изучать классическую литературу и афинские законы. Выучившись, Демосфен подал в суд на опекунов и отсудил у них часть наследства.

Он неплохо зарабатывал, готовя речи для судебных ораторов. Дважды и сам пробовал выступать. Но у него был слабый голос, он картавил, слегка заикался да ещё имел привычку дёргать плечом. Шум, смех и шиканье толпы не давали ему закончить речь. Демосфен совсем было пал духом, но приятель-актёр растолковал ему, что в речи важны не только содержание, но и то, как она произносится: темп, мимика, движение рук и пальцев, положение тела… И Демосфен с головой ушёл в занятия риторикой. Его главным учителем красноречия был Исей. Демосфена считали также преданным учеником Платона и Сократа. Чтобы не было соблазна сбежать на улицу, он обрил половину головы и сидел дома, по нескольку часов в день упражняясь в составлении и произнесении речей. Когда волосы отрасли, он стал ходить на берег моря и, набрав в рот камешки, громко читать стихи, стараясь перекричать шум ветра и рокот волн.

Говорят, «терпение и труд всё перетрут». Демосфен был терпелив и работоспособен. Он стал превосходным оратором. Перед выступлениями всегда заучивал речь наизусть и заранее решал, в каких местах говорить спокойно, где надо чеканить формулировки, а где декламировать горячо и страстно. Противники смеялись над ним, обвиняя в отсутствии подлинного таланта, но это не мешало ему побеждать в словесных поединках.

Больше всего прославился Демосфен речами против македонского царя Филиппа II, правившего в 359-336 гг. до н.э.

Македония лежала к северу от Греции. Её жители поклонялись тем же богам, что и эллины, и говорили на диалекте греческого языка; но эллины всё равно считали их варварами. Молодой царь Филипп II создал мощную, прекрасно обученную, дисциплинированную армию и начал сколачивать империю, подчиняя соседние народы. Греческие полисы, включая Афины, в бесконечных распрях друг с другом наперебой старались заручиться поддержкой Филиппа. В результате македонские войска скоро очутились в самом сердце Греции.

Демосфен постоянно предупреждал сограждан об опасности такого хода событий. Свои речи против Филиппа II он называл филиппиками; это слово дожило до наших дней и означает «гневное публичное осуждение». Побуждаемые Демосфеном афиняне пытались сдержать наступление македонян, но без особого успеха: против большой имперской армии они могли выставить от силы пять-семь тысяч воинов.

Эллины всегда воевали друг с другом, но эти войны, часто жестокие и кровавые, велись по определённому порядку. «Прежде, - сетовал Демосфен, - лакедемоняне (спартанцы. - Прим. авт.) в течение четырёх или пяти месяцев, как раз в самую лучшую пору года, вторгнутся, бывало, опустошат страну противников и потом уходят обратно домой. Это была какая-то честная и открытая война. Теперь же ничего не решается выступлениями на поле битвы или правильными сражениями. И я не говорю уж о том, что ему (Филиппу. - Прим. авт.) совершенно безразлично, зима ли стоит в это время или лето, и он не делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не приостанавливает своих действий».

Этим перемены не ограничивались. Прежде в результате войн одни полисы становились сильнее, другие слабее, менялись границы их владений, иногда даже государственный строй, но подобные изменения были частью привычного образа жизни. Филипп же пытался лишить эллинов свободы и включить в свою империю, уравняв с варварами.

Афины не желали мириться с таким положением. Им удалось заключить союз со своим старым врагом - Фивами, которые до этого поддерживали Филиппа. Но в 338 г. до н.э. близ селения Херонея македоняне наголову разбили соединённые силы афинян и фиванцев. Среди греческих воинов, бежавших с поля сражения, был и Демосфен.

В Афинах со дня на день ждали появления македонского войска. Беспокойство едва не переросло в панику. Попытки афинян покинуть город приравнивались к измене и карались смертью. Всех мужчин, способных носить оружие, призвали на военную службу. Оратор Гиперид предложил вернуть в Афины изгнанников и даже отпустить на волю рабов. Афинское законодательство прямо запрещало вносить такие предложения, и на Гиперида подали в суд. «Да, я предложил освободить рабов, - защищался он, - чтобы свободным не пришлось испытать рабства. Да, я внёс предложение восстановить в правах изгнанников, чтобы остальные не подверглись изгнанию».

В ожидании осады афиняне чинили городские стены, углубляли и расширяли рвы, запасали продовольствие. Однако Филипп, вопреки ожиданиям, не пошёл в Аттику. Как и раньше, он стремился поссорить своих противников. С Фив он взял выкуп не только за пленных, но даже за право похоронить павших, самым видным фиванским гражданам велел отрубить головы, других отправил в изгнание, а имущество репрессированных забрал себе. Афинам же, напротив, без выкупа возвратил пленных, а когда те, осмелев, потребовали вернуть плащи и одеяла, только посмеялся: «Похоже, эти афиняне думают, что проиграли всего лишь партию в кости!» Тела афинских граждан, погибших под Херонеей, Филипп отправил на родину в сопровождении военного эскорта. Он не наложил на Афины никакого наказания, лишь обязал их заключить с Македонией союзный договор.

Демосфен призывал не доверять благосклонности Филиппа, но афиняне расслабились: македонский царь оказался не таким уж страшным. Тем временем Филипп во главе войска прошёл через всю Грецию, попутно улаживая споры между полисами. В Коринфе он собрал общегреческий Совет и начал готовить поход против Персии. Каждый полис был обязан выделить воинов по разнарядке, от участия в походе уклонилась лишь Спарта.

«Дело о венке»

Победив эллинов при Херонее, Филипп II превратил их в своих союзников - точнее, в сателлитов (наёмников). Афинский оратор Ликург утверждал, что павшие при Херонее были последними свободными эллинами, ведь оставшиеся в живых действовали уже не по своей воле, а под давлением неодолимой силы. И не важно, что их было всего несколько десятков тысяч на всю Грецию! Пока внутри народа существует сообщество свободных людей, до тех пор жива традиция свободной жизни, передаваемая от поколения к поколению. Когда афиняне, спартанцы и фиванцы утратили свободу, история Греции пошла другим путём.

Конечно, афиняне подчинились македонянам без энтузиазма. Поэтому весть о внезапной смерти Филиппа II, пришедшую весной 336 г. до н.э., они встретили восторженно. У Демосфена неделей раньше умерла дочь, но в Народное собрание он пришёл в празд-ничной одежде и с венком на голове, показывая, что общая радость для него выше личного горя.

В Аттике ожили надежды на освобождение. Демосфен призывал не поддаваться новому македонскому царю Александру, которого называл «мальчишкой» и «дурачком». Афиняне попытались вернуть себе свободу, но двадцатилетний «мальчишка» Александр легко подавил бунт. Царь потребовал выдать Демосфена и других врагов Македонии. Но тот в полной мере продемонстрировал своё ораторское искусство. Демосфен пришёл в Народное собрание и рассказал басню об овцах, которые выдали собак волкам и в результате сделались лёгкой добычей. Собрание заступилось за обвиняемых, а Александр не стал настаивать на своём требовании.

Свобода Афин, увы, уходила в прошлое. Тем не менее все афинские ораторы - и противники Македонии, и её друзья - упорно твердили, что их полис самый лучший, что у него самая славная история и что именно Афины призваны управлять всеми остальными полисами для их же блага. Под руководством осторожных политиков - полководца Фокиона и казначея Ликурга - афиняне копили силы: строили флот, возводили укрепления, храмы и статуи богов, совершали религиозные обряды, сплачивающие народ. Чтобы дать работу неимущим, вели большое общественное строительство. Законы соблюдали строго, имущество, конфискованное у правонарушителей, делили между гражданами. Ликург и Фокион, будучи людьми не бедными, жили очень скромно и требовали того же от других.

В 335 г. до н.э. прошёл слух, что Александр Македонский погиб. Фивы сразу восстали, а афиняне по инициативе Демосфена их поддержали. Однако известие о смерти царя оказалось преждевременным. Он вернулся в Грецию, взял Фивы штурмом и сравнял с землёй. Афины спасло только заступничество Фокиона, которого Александр уважал.

Вскоре спартанский царь Агис III, воспользовавшись отсутствием Александра, поднял новое восстание против Македонии. Афиняне, наученные горьким опытом, его не поддер-жали. Спартанцы и их союзники потерпели поражение. Агис, раненный копьём в бедро, сражался, пока брошенное македонцем копьё не пробило ему грудь.

В Афинах сторонники Македонии перешли в наступление на Демосфена. Один из них, Эсхин, в 330 г. до н.э. возбудил дело в суде, но не против самого Демосфена, а против Ктесифона, который предложил увенчать Демосфена золотым венком за заслуги перед отечеством. Эсхин доказывал, что предложение это незаконно в принципе: закон запрещал награждать венком граждан, обязанных отчитываться о расходовании каких-либо средств, а Демосфену, ведавшему строительст-вом укреплений и устройством развлечений, как раз предстояло дать такой отчёт. Заодно Эсхин разнёс в пух и прах новые порядки, когда Народное собрание принимает решения, не считаясь со старыми законами.

В старину председательствующего в собрании выбирали по жребию из числа старейших граждан; сперва высказывались граждане старше пятидесяти лет, а потом уж остальные. При таком порядке изменять законы было непросто. А теперь, сетовал Эсхин, собрание ведёт невесть кто, выступают и голосуют как попало. В результате часто принимаются решения неправильные, вредные и прямо противозаконные. А виноваты ораторы вроде Демосфена, которые словесными выкрутасами «подчиняют себе простых людей и добиваются для себя самовластия». Вообще, по мнению Эсхина, афиняне сильно испортились: они «не считаются ни с позором, ни с наказанием, которому подвергнутся».

Бóльшую часть длинной обвинительной речи Эсхин посвятил не Ктесифону и не порядкам в государст-ве, а Демосфену. Он убеждал судей, что Демосфен - трус, взяточник, лжец и демагог и вообще вся его деятельность всегда была направлена во вред Афинам.

Демосфен, выступив в защиту Ктесифона, по сути, защищал себя. В аргументах Эсхина имелось слабое место: если поступки Демосфена на протяжении десятилетий были так ужасны, почему Эсхин никогда прежде против них не выступал? Одно за другим Демосфен разбирал и опровергал выдвинутые против него обвинения, попутно обвиняя самого Эсхина в том, что он состоит на содержании у македонских царей.

Послушать выступления выдающихся ораторов съехались тысячи людей со всей Греции. Эсхин потерпел сокрушительное поражение: его поддержали меньше пятой части судей, а это означало, что обвинение признаётся необоснованным. Чтобы избежать уплаты большого штрафа, Эсхин уехал на остров Родос. Там по просьбе мест-ных жителей он повторил свою речь «О венке». Восхищённые родосцы не могли понять, как после такой блестящей речи Эсхин оказался в изгнании. «Если бы вы слышали Демосфена, то не спрашивали бы», - грустно ответил Эсхин.

Конец эпохи ораторов

Эллины теряли последние остатки свободы. Александр унижал их, заставляя выполнять самые нелепые его желания. Так, он объявил себя сыном верховного бога Зевса и потребовал, чтобы все эллины это признали. Большинство полисов скрепя сердце согласились; спартанцы, к примеру, придумали такую формулировку: «Так как Александр хочет быть богом, пусть будет им». Даже Демосфен уговаривал сограждан не перечить царю.

Много шуму вызвало дело Гарпала - друга и казначея Александра. Опасаясь наказания за растраты, Гарпал попросил убежища в Афинах. Афинянам хотелось завладеть его деньгами, но страшно было разозлить царя. В результате Гарпалу дали афинское гражданство, однако в город не впустили, а потом и вовсе арестовали. Богатства Гарпала сложили в афинском Кремле - Акрополе, постановив по первому требованию вернуть Александру. Однако Гарпалу удалось бежать, при этом половина сокровищ таинственно исчезла. В их присвоении обвинили Демосфена. Тот признал, что ценности взял, но сделал это в счёт возмещения сумм, которые ему причитались из казны. Демосфену присудили уплатить 50 талантов, а поскольку набрать такую огромную сумму он не мог, его заключили в тюрьму. Друзья помогли оратору бежать, и он поселился недалеко от Афин, на острове Эгина.

Изгнание оказалось недолгим. 13 июня 323 г. до н.э. Александр Македонский скончался в Вавилоне от лихорадки. Как только эта весть достигла Афин, за Демосфеном на Эгину послали корабль. В Пирейском порту оратора встретили как национального героя. Народное собрание решило не медлить, а начать войну с полководцем Александра - Антипатром. Всех боеспособных граждан Афин до 40 лет призвали в поход за свободу; таких набралось 5500 из 21 тысячи граждан; ещё 2 тысячи воинов наняли за счёт города.

Сперва удача сопутствовала эллинам, которые осадили войско Антипатра в городе Ламия. Но вскоре к Антипатру подоспела помощь. Эллины, как обычно, перессорились между собой, и некоторые перекинулись на сторону македонян. Афиняне, оставшись почти в одиночестве, приняли бой - и потерпели поражение. Теперь даже заступничест- во Фокиона не смогло сохранить им хотя бы видимость свободы. Пришлось допустить македонский гарнизон в одну из гаваней Пирейского порта, а главное - изменить государственное устройство. Права гражданства сохранили лишь те, кто владел имуществом более чем на 2 тысячи драхм (1/3 таланта); таких из 21 тысячи граждан оказалось около 9 тысяч. Остальные потеряли право участвовать в Народном собрании и заседать в суде; большинство их было выселено во Фракию.

Демосфену удалось бежать на остров Калаврия у берегов Пелопоннеса, где он укрылся от преследователей в храме Посейдона. Не желая ни сдаться врагам, ни умереть с голоду, он принял яд. Это произошло 12 октября 322 г. до н.э.

На родине ему поставили медную статую с надписью:

Если бы мощь, Демосфен,
ты имел такую, как разум,
Власть бы в Элладе не смог
взять македонский Арей…

Больше Афинам уже не удалось выйти из-под контроля македонских царей. А после того как в 146 году до н.э. римляне покончили с Македонией, Греция стала римской провинцией. Чтобы соревноваться в похвалах царям и императорам, нужен был не столько ораторский талант, сколько отсутствие чувства меры. Время великих ораторов ушло в прошлое.

Тутутченко Д.В. В данной работе (докладе) рассмотрена биография одного из самых великих ораторов древней Греции Демосфена, и приведены примеры его ораторской речи.

Введение

Ораторское искусство стало значительным общественным явлением, достигшим высокого уровня еще в древнем мире: Египте, Ассиро-Вавилонии, Индии, Китае. Известно, что жрецы были искусными ораторами, всемерно культивировалось официальное и особенно церемониальное красноречие в придворных кругах китайских царств, хорошо владели тайнами науки слова индийские любомудры. Однако именно Древняя Греция признается родиной красноречия, где начинает складываться его теория.

Наряду с эпосом, лирикой, драмой, ваянием, музыкой и зодчеством риторика признавалась нужным и сложным творчеством. Она считалась даже «царицей искусств» настолько сильно было ее влияние на решение государственных дел, настолько эффективно она воздействовала на чувства и умы людей. Называя красноречие (риторику) искусством, древние греки, однако, вкладывали в это понятие конкретное и определенное содержание.

К V веку до нашей эры, когда вполне сложилась культура ораторской речи, когда ясно осознавались ее виды, стало очевидно, что задача оратора троякая: разъяснить (что-то), побуждать (к определенному мышлению, решению, а тем более к действию) и доставлять слушателям удовольствие.

Причем «услаждение слушателей» свежей или смелой мыслью и благородными чувствами, например добра и справедливости, гражданского долга и патриотизма, считалось особенно важной задачей оратора.

Афины, фактически ставшие центром древнегреческой культуры, задавали тон во всех сферах социальной жизни, определяя главные направления общественной мысли. В этих условиях развивалось и совершенствовалось красноречие. И, конечно, не случайно, что его выдающиеся мастера - Гиперид, Горгий, Исократ, Исей, Эсхин, Филократ и особенно Демосфен - были видными общественными и государственными деятелями.

Греческие риторы мастерски владели правилами и формами устной речи, законами логики, особенно формами устной речи, законами логики, особенно суждений и доказательств. Они умели внушать свои мысли и чувства массе людей, нередко побуждая их к практическим действиям. Каждый из этих ораторов немало потрудился над тем, чтобы красноречие стало острым оружием идеологии и политической борьбы. А она нередко вспыхивала между различными группировками аристократии рабовладельческого общества. Красноречие, «духовное детище демократии», особой искусности достигло усилиями софистов, точнее «старших софистов» (V век до н.э.), которые отличались критицизмом и находчивостью в словесных баталиях, развивали искусство спора, мастерство доказательства и заметно подняли культуру рационалистического мышления, в частности формально-логической культуры. Главной их целью были вопросы познания: их верное толкование и решение, и делались попытки сблизить философию с риторикой. Искусство слова они считали наукой воздействия на людей. Наиболее видный из софистов, идеолог рабовладельческой демократии и политический деятель Протагор из Абдеры (481-411 гг. до н.э.), активно разрабатывал теорию риторики. Придавая первостепенное значение слову в ораторском искусстве, он считал необходимым изучение языка и разработку вопросов грамматики. Относя риторику к «гражданскому искусству», он намеревался с его помощью «сделать людей хорошими».

1. Биография Демосфена

Становление Демосфена как оратора и политического деятеля

Афинский государственный деятель и великий оратор древности Демосфен (около 384-322 гг., до н.э.) всю свою жизнь посвятил родине и умер в борьбе за ее свободу. Он родился в Афинах в 384 г. до н. э. Отец его (которого звали также Демосфеном) был состоятельным человеком, имел оружейную мастерскую.

Когда мальчику было семь лет, умер отец, оставив в наследство будущему оратору и его пятилетней сестре крупное состояние.

Воспитание ребенка было поручено матери и опекунам; опекуны (его дяди по матери), однако, оказались людьми недобросовестными. Они не платили жалованья учителям, не заботились об образовании детей и воспитании. Мальчик рос слабым, физически недоразвитым.

Когда Демосфен достиг совершеннолетия, опекуны отдали ему лишь дом с рабами, а большую часть денег и имущества присвоили себе. Молодой человек пытался сначала уговорить опекунов добровольно вернуть наследство, но те отказались. Тогда он решил судом добиваться возврата похищенных денег. Чтобы успешно вести дело в суде, нужно было основательное знакомство с афинскими законами, а самое главное - умение хорошо и убедительно говорить.

В то время при демократическом строе в Афинах почти каждому гражданину приходилось выступать в суде и в народном собрании. Выдающиеся ораторы пользовались всеобщим уважением: их выбирали на почетные должности в государстве и отправляли послами в чужие страны. В Афинах появилось много людей, которые учили красноречию: как побеждать в спорах, как сделать слабый довод более сильным.

Самыми выдающимися учителями красноречия тогда были Исократ и Исей. Исократ содержал на дому школу красноречия, но Демосфен не мог посещать занятий, так как плата за обучение была слишком высокой. Тогда он обратился к Исею, в то время лучшему адвокату по делам о наследствах.

Четыре года молодой человек прилежно учился у Исея и заплатил ему за обучение большую сумму денег. За это время он хорошо познакомился с произведениями всех выдающихся писателей; особенно внимательно изучал он сочинения знаменитого историка Фукидида и философа Платона. "Историю" Фукидида будущий оратор знал почти наизусть, так как переписал ее собственноручно восемь раз.

Окончив учение, Демосфен начал судиться с опекунами. Суд тянулся целых пять лет. Опекуны всячески старались избежать ответственности; так, они уничтожили даже самое завещание отца Демосфена и другие важные документы. В конце концов опекуны были осуждены, однако молодому человеку не удалось целиком вернуть своего наследства.

Тяжелая многолетняя борьба с опекунами закалила характер будущего оратора, развила в нем упорство и настойчивость.

Выступать перед народом Демосфен мечтал еще мальчиком. Как-то раз еще в ранней юности Демосфен упросил своего воспитателя взять его на заседание суда послушать речь знаменитого оратора. Мальчик видел, как толпа народа провожала рукоплесканиями оратора, и удивлялся силе красноречия, которая покорила всех. С тех пор он бросил все другие занятия и игры со своими сверстниками и стал усиленно упражняться в красноречии. Он твердо решил сделаться оратором.

Но, прежде чем выступать перед народом, Демосфену пришлось, по примеру своего учителя, писать судебные речи для других. Такое занятие оплачивалось в Афинах довольно хорошо, и молодому человеку удалось не только прокормить свою мать и сестру, но и сделать некоторые сбережения.

Однако составление речей не могло удовлетворить Демосфена: он был пламенным патриотом и мечтал посвятить свои силы общественной деятельности.

Первое выступление молодого оратора перед народом кончилось печально: шум, смех и шиканье толпы не дали ему закончить речи. Эта неудача была совершенно естественна, так как Демосфен имел очень слабый голос, говорил невнятно, слегка заикался, картавил (не произносил звука "р"), у него была дурная привычка подергивать плечом, и, кроме того, он совершенно не умел держаться перед публикой.

Вторая его попытка выступить с речью перед народным собранием также оказалась неудачной. Упав духом, закрыв лицо, спешил он домой и сначала даже не заметил, что следом за ним шел один из друзей, известный афинский актер. Они пошли вместе. Демосфен начал горько жаловаться другу на свои неудачи и говорил, что народ не ценит и не понимает глубокого содержания его речей. "Все это так, - отвечал актер, - но я попробую помочь твоему горю. Прочти мне какой-нибудь отрывок из Софокла или Еврипида". Демосфен прочел. Когда он окончил, актер повторил то же самое, но с такой выразительностью, что Демосфену показалось, будто он слышит совсем другие стихи. Он понял теперь, как много красоты придает речи выразительность, которой ему не хватало, и с удвоенным усердием принялся за работу.

Итак, Демосфен решил во что бы то ни стало исправить все недостатки своей речи. Чтобы никто ему не мешал, он уединился; обрил затем себе полголовы, чтобы не выходить из дома, пока волосы не отрастут. В день по нескольку часов подряд он занимался упражнениями, чтобы исправить неясность произношения. Он набирал в рот камешки и старался говорить громко и ясно; чтобы научиться произносить звук "р", он брал щенка, слушал его рычание и повторял звуки. Он приучил себя громко произносить стихи, когда поднимался на гору или гулял по берегу моря, причем старался заглушить своим голосом шум волн. Иногда молодой человек не выходил по два, по три месяца, пока, наконец, совершенно не овладел голосом и жестами.

После долгих и упорных усилий Демосфен достиг своей цели и стал выдающимся оратором. Однако он никогда не говорил без подготовки, но всегда выучивал наизусть заранее написанную речь; по ночам при свете лампы он старательно готовился к выступлению, тщательно обдумывая каждое слово. Все это дало впоследствии повод противникам великого оратора упрекать его в отсутствии вдохновения и природных способностей. Как-то раз один из недругов даже бросил ему упрек: "Твои речи пахнут маслом", то есть "Ты сидишь над ними целыми ночами при свете масляного светильника".

Но даже враги, наконец, вынуждены были признать силу и мастерство его красноречия. В его речах необыкновенная простота выражения соединялась с величайшей силой чувства и мысли, ясностью и убедительностью. Демосфен всегда строго держался предмета своей речи, не любил пустой болтовни; он то говорил спокойно, действуя на разум слушателей, то покорял их силой чувства, передавая им свою горячую веру в правоту защищаемого дела.

Политическая деятельность

Когда Демосфену исполнилось 30 лет, он начал принимать участие в государственных делах и всю силу своего ораторского дарования обратил против самого опасного врага всех греков - македонского царя Филиппа. Беззаветная любовь к родине вдохновляла великого оратора на борьбу против македонян и их пособников в Афинах и во всей Греции.

Еще недавно Македония была слабым и отсталым государством, с которым греки мало считались. Царь Филипп (359-336 гг. до н.э.) объединил страну и организовал большую прекрасно вооруженную армию. В руках такого даровитого полководца, как Филипп, она стала грозной силой.

Международное положение Греции в это время было весьма благоприятным для выступления Македонии: греки вели между собой постоянные войны, афиняне воевали с союзниками, фиванцы - с фокейцами, а спартанцы - с государствами Пелопоннеса.

Царь Филипп ловко пользовался внутренними раздорами среди греков: он всюду имел своих сторонников и агентов в рядах противников. В случае необходимости царь не брезговал и подкупом. "Осел, нагруженный золотом, возьмет любую крепость", - говорил Филипп, неуклонно стремясь к своей цели - завоевать всю Грецию.

Сначала Филипп подчинил Фессалию и укрепился в Северной Греции. Но это было только начало. Через некоторое время македонянам удалось захватить все афинские владения во Фракии, и они готовились к вторжению в Среднюю Грецию.

Такие быстрые успехи Филиппа облегчались еще и тем, что вся Греция была разделена на два лагеря ожесточенной борьбой между богатыми и бедными. Бедняки всюду открыто требовали раздела земли и имущества богачей. Богатые рабовладельцы смотрели на Филиппа и македонян как на своих спасителей от выступлений бедноты. Они предпочитали лучше подчиниться Македонии, чем отдать свои богатства народу. При македонском владычестве можно будет, думали они, спокойно владеть своим имуществом и рабами и не опасаться народных восстаний. Только простой народ и бедняки готовы были защищать родину и свободу от македонских захватчиков.

Демосфен сразу же понял, какую опасность для Афин и Греции представляют Македония и ее царь, и возглавил партию патриотов, противников Филиппа.

В Афинах в это время власть была в руках сторонников Македонии. Во главе македонской партии стояли Евбул и известный оратор Эсхин.

Евбул был за мир "во что бы то ни стало, любой ценой" и нарочно закрывал глаза на опасность, грозившую со стороны македонского царя. Он желал успокоить народные массы путем раздачи народу доходов государственной казны (так называемые "зрелищные деньги").

Демосфен стал бороться против такого порядка и призывал народ поступиться личными выгодами сегодняшнего дня для счастья и спасения родины. "Богатые, - говорил он, - бросают народу подачки за счет государства, а сами уклоняются от государственных повинностей. Оратору удалось убедить народ обратить "зрелищные деньги" на борьбу с Македонией. Это был значительный успех Демосфена и его сторонников-патриотов.

Демосфен постоянно выступал теперь в народном собрании с пламенными речами, стараясь пробудить в афинянах патриотические чувства. Его знаменитые речи против царя Филиппа назывались "Филиппинами" (и теперь еще у нас называют горячую, страстную речь "филиппикой").

После захвата Фракии Филипп стал угрожать Олинфу, самому крупному городу на Халкидике.

В Афины прибыли послы олинфян с просьбой о помощи. Демосфен горячо поддержал олинфян: он произнес в их пользу три речи в народном собрании. Однако помощь афинян запоздала. Царь Филипп захватил город, а жителей продал в рабство.

Затем Филипп предложил афинянам мир. Афинские послы - Филократ и Эсхин - во время мирных переговоров были подкуплены царем: несмотря на противодействие Демосфена, они заключили мир на невыгодных для Афин условиях. Вскоре после этого, не обращая внимания на заключенный мир, Филипп разгромил фокейцев - союзников афинян.

Тогда, наконец, афиняне стали готовиться к решительному отпору Филиппу. Демосфен был выбран первым стратегом и стал во главе государства. Бывшего посла Филократа обвинили в подкупе и измене. Филократ был заочно осужден на смертную казнь.

Затем Демосфен выступил против другого посла - Эсхина, обвиняя его в измене и подкупе. Эсхин искусно защищался и был оправдан незначительным большинством голосов.

Это было время наибольших успехов и славы великого оратора. Ему удалось укрепить флот - главную силу афинян.

Однако афиняне одни не могли справиться с грозным врагом, и поэтому Демосфен стал хлопотать об общегреческом союзе против Македонии. Во главе посольства он объехал ряд греческих государств, везде произнося страстные речи и побуждая греков к объединению. "Сила македонян, - говорил он, - в слабости и разрозненности греков; если все греки будут едины, то Филипп не осмелится напасть на нас". Население греческих городов с восторгом принимало великого оратора, и вскоре Коринф, Мегары и другие города Пелопоннеса вступили в союз с афинянами.

Филипп между тем пристально наблюдал за действиями афинян. Пока велись эти переговоры об объединении, пришла грозная весть: войско Филиппа находится в Средней Греции, царь занял уже у границы Беотии крепость Элатею - важный пункт пересечения дорог в Фивы и в Аттику. Наступил решительный момент борьбы. Многое зависело теперь от того, на чью сторону станут Фивы - одно из сильнейших государств в Средней Греции.

Тогда Демосфен во главе афинского посольства прибыл в Фивы с предложением союза против Филиппа. Но там уже находились македонские послы (царь опередил его), которые, не скупясь на обещания, всячески отговаривали фиванцев от союза с афинянами. Однако Демосфен добился блестящего успеха. Его вдохновенные речи, в которых он призывал к мужеству и напоминал о славе и чести Греции, решили дело: фиванцы вступили в союз с афинянами против общего врага. Обе стороны стали готовиться к последней схватке.

Летом 338 г. до н.э. произошло роковое сражение при Херонее.

Армия Филиппа состояла из 30 тысяч пехоты и 2 тысяч всадников. Численность войска союзников - афинян и фиванцев - была несколько меньшей.

На рассвете оба войска выстроились в боевом порядке. Правым крылом македонского войска командовал сам Филипп, левым - его восемнадцатилетний сынАлександр, будущий великий полководец; в центре стоял опытный военачальник Антипатр.

Началось яростное сражение. Долгое время военное счастье не склонялось ни в ту, ни в другую сторону. Первым решающего успеха добился Александр: его воины нанесли сокрушительный удар "священному отряду" фиванцев.

Наоборот, на правом крыле афиняне прорвали ряды македонцев и потеснили их. "За мной! - вскричал афинский стратег, - победа наша!"

Упоенные успехом, наступающие афиняне, однако, расстроили свои ряды. "Неприятель не умеет побеждать!" - сказал Филипп, который наблюдал с высоты за ходом боя. Он быстро перестроил свою фалангу и ударил на афинян. Афиняне дрогнули, и все греческое войско стало отступать.

Македоняне одержали решительную победу, несмотря на отчаянное сопротивление афинских гоплитов и неустрашимую храбрость фиванской фаланги ("священного отряда" из 300 человек, которые все погибли).

В этой битве афиняне потеряли 1000 человек убитыми и 2000 попало в плен.

Демосфен сражался рядовым гоплитом и отступил с поля боя вместе с войском. За это впоследствии оратор Эсхин обвинил его в трусости. Народ афинский, однако, не поверил клевете врагов великого оратора и поручил ему произнести надгробную речь в память бойцов, павших при Херонее, что считалось высокой честью.

Известие о поражении при Херонее произвело потрясающее впечатление на афинян. Немедленно собралось народное собрание, народ вынес постановление готовиться к осаде и перевозить женщин и детей из деревень за стены города; кроме того, кто-то предложил освободить рабов и дать право гражданства иностранцам для призыва их в армию. Пойти на такую крайнюю меру даже в столь опасный момент для родины афинское народное собрание не решилось.

Демосфен вместе со своими сторонниками организовал защиту города, поголовное вооружение граждан, починку стен и т. д.

Грозная опасность, к счастью, вскоре миновала; удалось заключить мир на сравнительно приемлемых условиях: афинянам был оставлен флот и главные владения; однако Афинский морской союз - основа их могущества - был распущен, и Афины должны были вступить во вновь организованный общегреческий союз во главе с Филиппом.

Херонейская битва решила судьбу Греции: греческие государства потеряли свободу и независимость, всюду власть переходила в руки богачей, сочувствовавших Македонии.

В Афинах подняли голову предатели, явные и тайные сторонники Филиппа. Они стали чуть ли не ежедневно возбуждать обвинения против Демосфена и других представителей народной партии.

Однако нашлись патриоты, которые неустанно трудились для восстановления мощи государства. Во главе их были Демосфен, Ликург и другие.

Ликург в течение четырех лет путем строгой экономии снова поднял государственные доходы до 1200 талантов в год. Демосфен заведовал "зрелищной казной", которая была теперь единственной поддержкой афинской бедноты. Афиняне стали, мало-помалу оправляться после страшного поражения.

Царь Филипп между тем собрал общегреческий съезд в Коринфе, где торжественно провозгласил создание общегреческого союза под руководством македонского царя.

В разгар приготовлений к походу Филипп был убит на свадьбе своей дочери в городе Эгах в Македонии, через два года после Херонейской битвы (336 г. до н.э.).

Демосфен получил сообщение о смерти Филиппа, когда народное собрание еще не знало об этом. Он явился в совет и радостно объявил, что видел сон, предвещающий афинянам великое счастье. Вскоре пришло известие о смерти Филиппа. Народное собрание постановило принести богам благодарственную жертву, а убийцу царя наградить венком. Великий оратор пришел в тот день в народное собрание в праздничной одежде с венком на голове, хотя собственную его семью постигло большое горе: всего несколько дней назад скончалась его дочь. Но народную радость Демосфен ставил выше личного горя. Народ ликовал, надеясь сбросить македонское иго.

Снова к власти был призван Демосфен. Во всех городах Греции поднялось движение против македонян и пробудились надежды на свободу. Афиняне послали посольство в Фивы и другие греческие государства с предложением союза против Македонии. Афины вступили в снощения также с персами, побуждая их немедленно начать войну с Александром. Демосфен полагал, что с наследником Филиппа, мальчишкой и дурачком, как он называл Александра, справиться будет легко. Демосфен надеялся на успех восстания.

Тем не менее, вопреки ожиданиям, Александр быстро покончил со своими противниками в Македонии и Фессалии и заставил греков в Коринфе признать себя вождем общегреческого войска для похода на Персию. Однако ему пришлось предпринять поход на север против трибаллов, которые угрожали границам Македонии.

Пользуясь отсутствием Александра, первыми восстали фиванцы, а за ними и другие греческие государства. Фиванцы осадили стоявший у них македонский гарнизон и многих воинов перебили.

Александр, разбив трибаллов, неожиданно появился с войском под стенами Фив. Город был взят и разрушен до основания. Пощадили только дом, принадлежавший знаменитому поэту Пиндару. Уцелевшие жители, числом около 30 тысяч человек, были проданы в рабство.

В Афинах царило страшное смятение: ожидали, что Александр начнет осаду. Однако ценой полной покорности удалось выпросить пощаду у победителя. Александр потребовал только выдачи Демосфена и других противников Македонии.

Демосфен пришел в народное собрание и рассказал народу басню об овцах, выдавших своих собак волкам. Себя самого и своих товарищей он сравнивал с собаками, дравшимися за народ, а Александра назвал волком. К счастью, внимание Александра было отвлечено приготовлениями к персидскому походу, и он не стал настаивать на своем требовании. Демосфен и его друзья остались в Афинах.

Выступив в поход против Персии во главе 30 тысяч человек пехоты и 5000 всадников. Александр победил персов в сражениях при Гранике и Иссе (334-333 гг.); затем он наголову разгромил персидское войско при Гавгамелах (на берегу реки Тигр) и завладел Вавилоном и огромными сокровищами персидских царей.

Между тем в Афинах к власти опять пришла македонская партия. Теперь противники великого оратора нашли время подходящим, чтобы с ним расправиться. Дело в том, что еще несколько лет назад один из сторонников народной партии предложил увенчать Демосфена золотым венком за высокие патриотические заслуги. Народное собрание согласилось с этим и постановило наградить великого гражданина Афин венком. Конечно, сторонники Македонии возражали, и Эсхин внес жалобу на постановление собрания в суд присяжных; он доказывал неправильность решения народного собрания и заявил, что Демосфен вовсе не заслуживает такой высокой награды.

Демосфен вынужден был защищаться. Суд превратился в поединок двух самых знаменитых ораторов Афин. Враги великого оратора не учли, однако, настроения народа, который не хотел мириться с потерей независимости.

Суд начался при огромном стечении народа. Эсхин произнес обвинительную речь, полную несправедливых нападок на Демосфена. В знаменитой защитительной речи "О венке" великий оратор дал обзор всей своей деятельности на благо родины и ярко обрисовал предательский образ действий Эсхина. Несмотря на давление со стороны противников, судьи вынесли справедливый приговор. Эсхин был подвергнут денежному штрафу и должен был уехать в изгнание. Успех речи "О венке" был не только победой великого оратора, но и торжеством патриотических сил в Афинах и во всей Греции.

В результате победы на суде влияние Демосфена на государственные дела возросло. Однако теперь, наученный горьким опытом, он действовал осторожно. Он видел силу врагов и отсутствие единства у греков и поэтому старался удерживать сограждан от резких необдуманных выступлений против македонян. Так, например, афиняне по его совету не поддержали восстания спартанцев. Это восстание было быстро подавлено македонянами.

Александр между тем был всецело занят азиатскими делами, предоставив полновластно распоряжаться в Греции своему полководцу Антипатру. Однако он прислал в Грецию два распоряжения: во-первых, он повелевал почитать себя богом и, во-вторых, приказывал всем греческим государствам вернуть своих изгнанников. Над первым повелением греки смеялись, а последнее вызвало сильное негодование. Дело в том, что изгнанниками были обычно предатели, ненавистные народу.

В это время произошло новое событие, которое роковым образом отразилось на судьбе Демосфена.

Казначей Александра, Гарпал, воспользовавшись долгим отсутствием царя в Вавилоне (царь начал тогда поход в Индию), похитил огромную казну персидских царей. На эти деньги он набрал 6 тысяч наемников и с 30 кораблями неожиданно прибыл в афинскую гавань Пирей. Казначей пытался деньгами привлечь на свою сторону афинских государственных деятелей, суля им возможность добиться независимости для Греции.

Некоторые ораторы предлагали взять деньги Гарпала и немедленно начать всеобщее восстание в Греции против македонян. Однако Демосфен и другие известные деятели высказались против.

Гарпала не допустили в Афины, и он отправился в Пелопоннес на мыс Тенар. Там он оставил свое войско и большую часть сокровищ, а сам, захватив с собой 750 талантов, вернулся в Афины. Теперь он уже просил только о предоставлении ему убежища.

Между тем Антипатр и мать Александра Олимпиада потребовали у афинян выдачи похитителя казны. По предложению Демосфена Гарпал был задержан, а привезенные им деньги положены на сохранение в Акрополь, чтобы вернуть их потом Александру. Гарпалу удалось бежать на Крит, где он вскоре был убит.

Когда произвели подсчет захваченных у Гарпала денег, то оказалось, что из привезенной им суммы осталось всего лишь 350 талантов, остальные деньги куда-то пропали. Демосфен предложил произвести строгое расследование этого дела, причем ручался своей жизнью, что он невиновен в расхищении денег. Были произведены массовые обыски, но денег не нашли.

Демосфен и некоторые другие лица были привлечены представителями македонской партии к суду по обвинению в расхищении денег, подкупе и устройстве побега Гарпала. Под давлением противников суд признал Демосфена виновным и присудил его к уплате 50 талантов. Так как он не мог заплатить такой огромной суммы, то его заключили в тюрьму. Друзья, однако, вскоре помогли ему бежать, и он нашел убежище недалеко от Афин на острове Эгине, откуда открывался вид на родную землю.

Потрясенный непосильной борьбой с противниками, великий оратор мучительно переживал свое изгнание; здоровье его было совершенно расшатано. Демосфен горько жаловался друзьям на несправедливость приговора: он, человек безукоризненно честный и имеющий великие заслуги перед государством, осужден, а обвинявшийся вместе с ним какой-то заведомый негодяй оправдан.

Однако изгнание великого оратора оказалось непродолжительным: неожиданно пришло известие о смерти Александра в Вавилоне (июнь 323 г. до н.э.).

Смерть Александра послужила сигналом для начала освободительного, движения по всей Греции. Восстание вспыхнуло и среди малоазийских греков. Подъем захватил даже богачей, сторонников македонян. Народные ораторы произносили в Афинах патриотические речи, убеждая сограждан сбросить македонское иго. Из Афин было отправлено посольство в Пелопоннес, чтобы побудить пелопоннесские государства примкнуть к борьбе за свободу.

Афинское народное собрание постановило вернуть великого оратора из изгнания. За ним был послан на остров Эгину государственный корабль. Когда Демосфен вступил на родную землю, ему устроили в афинской гавани Пирее всенародную торжественную встречу, как национальному герою.

Демосфен немедленно возглавил сопротивление македонянам. Началась война, которая вначале шла успешно для афинян. Афинский полководец Леосфен, бывший ранее начальником греческих наемников у персов и отпущенный Александром, во главе 8000 воинов двинулся в Фессалию против полководца Александра, Антипатра; по пути к афинянам присоединились этолийцы и фессалийцы. Союзники одержали решительную победу над Антипатром, который с остатками войска заперся в крепости Ламии (в Фессалии). Во время осады Ламии афинян, однако, постигло тяжкое несчастье: пал Леосфен.

После его смерти война затянулась и приняла неблагоприятный для афинян оборот. Союзное войско состояло из граждан разных греческих государств и наемников. Сперва начались разногласия среди союзников, а потом стали разбегаться наемники, которым неаккуратно платили жалованье.

На помощь осажденному Антипатру пришёл с войском полководец Леоннат, Афиняне храбро выступили навстречу Леоннату и нанесли ему поражение. Однако из Македонии с новыми подкреплениями явился полководец Кратер. Перевес в силах теперь был на стороне македонян. Кроме того, афинский флот дважды потерпел поражение, и морское могущество Афин было сломлено.

Македонянам удалось склонить некоторых союзников афинян заключить мир. Афиняне остались почти в одиночестве. Но все же они решились дать последний бой македонянам.

Битва произошла при городе Кранноне (август 322 г. до н. э.). Афиняне потерпели поражение, хотя не такое тяжелое, как при Херонее. Пришлось заключить мир, условия которого были очень тягостны: демократия в Афинах была уничтожена; полные политические права были предоставлены только богатым (числом 9000); остальные граждане могли покинуть родину и переселиться во Фракию; македонский гарнизон занял афинскую гавань.

Закат жизни

Демосфен и другие патриоты были заочно приговорены к смерти. Демосфену удалось бежать в храм Посейдона на острове Калаврии.

Нашлись и предатели, которые добровольно взялись за розыски беглецов. Среди этих предателей наибольшей низостью отличался некто Архий, бывший прежде актером, который даже получил прозвище "охотника за беглецами".

Узнав, что Демосфен находится на острове Калаврии в храме Посейдона как "молящий о защите", Архий прибыл туда с фракийскими наемниками и лицемерно предложил Демосфену отправиться с ним к Антипатру, уверяя, что тот ему не, сделает ничего дурного. В ответ Демосфен сказал: "Архий, как меня прежде не трогала твоя актерская игра, так теперь не трогают твои обещания. Подожди немного, я напишу кое-что родным..." С этими словами Демосфен ушел внутрь храма, взял кусок папируса и тростниковое перо, как бы собираясь писать; затем поднес ко рту перо и прикусил его, как он обыкновенно делал, когда обдумывал что-нибудь, готовясь писать. В тростниковом пере был заложен сильно действующий яд, который Демосфен и проглотил.

Переступив порог храма, он пошатнулся и упал мертвым. Это произошло 12 октября 322 года до н.э.

Так погиб Демосфен, не пожелав пережить порабощения родины, за свободу и независимость которой он боролся до последнего вздоха.

Вскоре афиняне воздвигли Демосфену медную статую на городской площади. Демосфен был представлен на ней со скорбным выражением лица и сжатыми в отчаянии руками. Надпись под статуей гласила: Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум, власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей.

2. Примеры ораторской речи Демосфена

Современная наука признает принадлежащими Демосфену 41 речь, а также несколько десятков вступлений к речам и писем. Условно его речи разделяют на судебные, судебно-политические и политические. Судебные речи (364-345) Демосфена характерны точной и конкретной аргументацией, в них даны яркие, живые картины современного ему быта. Из судебно-политических речей наиболее яркие - "О преступном посольстве" (343) и "За Ктесифона о венке" (330), направленные против Эсхина. Самым значительным в наследии Демосфена признают политические речи, из которых выделяются 8 речей против Филиппа II, произнесенных между 351-341годами.

Демосфен тщательно готовил свои публичные выступления, но большое значение уделял живому и непринужденному изложению текстов речей. Поэтому он не придерживался жесткого плана, активно использовал паузы, которым способствовали риторические вопросы: "Что это значит?", "В чем причина?". Вступление и повествовательная часть у Демосфена были сведены до минимума, все усилия он направлял на опровержение доводов оппонентов и доказательство своей правоты.

Демосфену было важно именно в момент произнесения речи убедить слушателя в своей правоте. Начиная новый раздел речи, он сразу раскрывает его содержание, в процессе изложения подводит итоги сказанному, неоднократно повторяет особо важные мысли. Нередко он строил воображаемый диалог с противником. Большое значение в ораторском искусстве Демосфена имела мимика, жестикуляция, модуляции голоса. Он свободно соединял и варьировал риторические стили, использовал разнообразные варианты построения фраз и предложений. Демосфен умело применял антитезы ("век нынешний" и "век минувший"), соединения синонимов в пары ("знайте" и "понимайте"), метафоры, олицетворения, фигуры умолчания, когда слушатели сами догадывались о чем шла речь. В результате его выступления никогда не были монотонными.

Стремление убедить рождало страстный пафос речей Демосфена. По преданию даже Филипп II признавался, что если бы слушал речи Демосфена, то обязательно голосовал бы за войну против себя. Признание красноречия Демосфена было столь высоким, что современники и последующие поколения древних греков называли его просто Оратором.

Список источников

1. Демосфен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907
2. Радциг С. И. Демосфен - оратор и политический деятель. // Демосфен. Речи. М., 1954. С.405-484.