Безоговорочную капитуляцию италии. Италия во Второй мировой войне (кратко). Боевые действия в Северной Италии

2.4. Падение Восточного вала, крушение стратегической обороны вермахта на востоке Капитуляция Италии и позиционный тупик на итальянском фронте Битва за Днепр и сокрушение Восточного вала. Итоги борьбы за коренной переломТяжелое поражение гитлеровских войск в Курской

"Ничто не принесет большего успеха, чем сам успех" -- так

гласит известный афоризм, основанный на французской поговорке.

Однако на практике часто оказывается, что "ничто не приносит

большего успеха, чем неудача". Именно так дважды случилось

на Средиземноморском театре военных действий во время второй

мировой войны.

Неудачный исход наступления союзных войск на Тунис из Алжира в

ноябре 1942 года послужил для Гитлера и Муссолини поводом, чтобы

отправить морем подкрепления в Тунис, Через шесть месяцев

союзники разгромили в Тунисе две армии противника и таким образом

создали благоприятные условия для вторжения из Африки на юг

Еще одним примером того, как неудача превратилась в успех,

является вторжение в Италию. После быстрого захвата Сицилии и

падения режима Муссолини вторжение в Италию казалось

сравнительно легким делом. Перспективы стали еще благоприятнее в

связи с тем, что в тайне от немцев была достигнута

договоренность о капитуляции Италии, о которой предполагалось

объявить одновременно с высадкой союзных войск на территории

этой страны.

В этот момент на юге Италии находилось только шесть ослабленных в боях

немецких дивизий, а в районе Рима -- еще две дивизии, перед

которыми стояла задача противодействовать высадке союзников и

нести охрану территории своего бывшего союзника.

И все же фельдмаршалу Кессельрингу удалось задержать продвижение

союзных войск и разоружить итальянскую армию. Союзники не сумели

Только через восемь месяцев союзники овладели итальянской

столицей. Затем их продвижение вновь было задержано еще на

восемь месяцев, прежде чем они сумели выйти из горных районов

полуострова на равнины Северной Италии.

И все же эта длительная задержка в достижении конечного успеха,

который казался столь близким в сентябре 1943 года,

компенсировалась общими благоприятными перспективами для

союзников. Гитлер первоначально намеревался вывести свои войска

из южных районов Италии и организовать оборону на севере страны.

Однако неожиданный успех действий Кессельринга навел Гитлера на

мысль перебросить, вопреки совету Роммеля, резервы на юг Италии,

чтобы удерживать как можно большую территорию этой страны в

течение длительного срока. Это решение лишило Гитлера резервов,

которые вскоре ему потребовались для отражения удара русских

с востока, а западных союзников -- из Нормандии.Прим. ред.>

Союзные войска в Италии привлекли на себя большую долю

немецких резервов, чем на других фронтах. Более того, если на

итальянском фронте немцы могли позволить себе уступить

территорию с наименьшим риском, то попытка в равной мере

оказывать сопротивление на всем протяжении своих фронтов создала

для них все большую опасность окончательного поражения из-за

перенапряжения сил. Это обстоятельство служило моральным

подспорьем для союзных войск в Италии, надежда которых на

быстрый успех долгое время терпела крах.

Следует заметить, что крупные операции никогда не

предпринимаются в расчете на такую неудачу, которая в конечном

итоге принесет успех. Человек по своей натуре не может искать

пути к успеху через поражение. Проследим, что же произошло и как

это могло случиться.

Первое серьезное разочарование союзники пережили в связи с тем,

что долго не могли использовать благоприятную возможность после

антивоенного переворота в Италии, в результате которого был

недель, прежде чем союзники высадились в Италии. Задержка была

вызвана политическими и военными соображениями. На конференции

высших военных руководителей США и Англии, состоявшейся в конце

мая в Вашингтоне, американцы возражали против высадки в Италии

из Сицилии, если это помешает осуществлению планов вторжения в

итальянские войска в массовом порядке начали сдаваться

союзникам, комитет начальников штабов США дал согласие на

вторжение в Италию, однако время было упущено, чтобы быстро

воспользоваться сложившейся там обстановкой.

Политическое требование "о безоговорочной капитуляции",

сформулированное Рузвельтом и Черчиллем на конференции в

Касабланке в январе 1943 года, также создало известные

трудности. Новое правительство в Италии во главе с маршалом

Бадольо, естественно рассчитывало на более благоприятные условия

в переговорах с союзниками, однако выяснилось, что не так-то

легко установить с ними контакт. Самым очевидным каналом связи

были посланники США и Англии при Ватикане, однако этот канал

связи оказался бесполезным прежде всего из-за политической

близорукости официальных лиц. Бадольо писал: "Английский

посланник сообщил нам, что к сожалению, имеющийся у него код

устарел и известен немцам, а потому им нельзя воспользоваться

для секретных переговоров итальянского правительства с

правительством Англии. Временный поверенный в делах США в

Ватикане заявил, что в его распоряжении совсем нет нужного

кода". Таким образом, итальянцам пришлось ждать до середины

августа, пока они нашли подходящий предлог отправить своего

доверенного человека в Португалию, чтобы встретиться с

представителями Англии и США. Однако и этот окружной путь для

ведения переговоров не ускорил решения вопроса.

А Гитлер не терял времени и принимал меры на случай, если новое

правительство Италии попытается начать мирные переговоры и выйти

переворот, в Грецию прибыл Роммель, чтобы принять командование

немецкими войсками в этой стране. Незадолго до полуночи ему

сообщили по телефону, что Муссолини свергнут и что фельдмаршалу

надлежит немедленно отправиться в ставку Гитлера, находившуюся в

лесных районах Восточной Пруссии. По прибытию в ставку Гитлера

Роммель получил приказ "сосредоточит войска в Альпах и

подготовиться к возможному вступлению в Италию".

Вскоре начался ввод немецких войск в Италию, правда, в несколько

замаскированной форме. Опасаясь, что итальянцы при поддержке

парашютных войск союзников попытаются блокировать альпийские

немецких войск перейти границу и занять перевалы. Это было

сделано под предлогом охраны путей подвоза в Италию. Итальянцы

заявили протест и были даже готовы оказать сопротивление, однако

не решились вступить в прямой конфликт со своими союзниками. В

дальнейшем немцы расширили зону вторжения под предлогом, что они

освобождают итальянские войска от задачи по охране северной

части страны и предоставляют им возможность усилить оборону

южных районов, где в любой момент могли высадиться союзники. В

стратегическом отношении этот довод был настолько убедителен,

что итальянские руководители не могли отвергнуть его, не

обнаружив своих намерений выйти из войны. Таким образом, к

началу сентября восемь немецких дивизий под командованием

Роммеля разместились в северной Италии и были готовы прийти на

помощь войскам Кессельринга, находившимся в южных районах

В дополнении ко всему из Франции в район Рима была переброшена

2-я парашютная дивизия. Командующий немецкими

воздушно-десантными войсками генерал Штудент также прибыл в

Италию. На допросе после окончания войны он заявил:

"Итальянскому верховному командованию не не было известно о

прибытии 2-й парашютной дивизии в район Рима. Итальянцам

сообщили, что она будет использована в Сицилии или Калабрии.

Однако мне Гитлер дал указание держать дивизию в районе Рима и

принять под свое командование 3-ю моторизованную дивизию, также

переброшенную в этот район. С помощью этих двух дивизий я должен

был по получению приказа разоружить итальянские войска у

Прибытие двух указанных немецких дивизий практически исключило

для союзников возможность выброски воздушно-десантной дивизии

(речь шла об американской 82-й дивизии под командованием

генерала Риджуэя) в Риме с целью помочь итальянцам удержать их

столицу и создать угрозу штабу Кессельринга, находившемуся в

Фраскати, в 10 милях юго-восточнее Рима.

Однако и теперь, по крайней мере пока не началось вторжение

союзников в Италию, перед Штудентом стояла трудная задача.

Маршал Бадольо удерживал пять итальянских дивизий в районе Рима,

несмотря на настойчивое требование немцев перебросить хотя бы

часть этих сил для усиления обороны побережья на юге страны.

Пока эти дивизии не были бы разоружены, Кессельринг находился бы

в трудном положении. Ему пришлось бы отражать натиск

высадившихся англо-американских войск и вести борьбу с

итальянскими войсками, которые располагались на коммуникациях

шести немецких дивизий, оборонявших южные районы Италии. Кстати

эти шесть немецких дивизий были сведены во вновь сформированную

10-ю армию под командованием генерала Витинггофа. Четыре из них

были эвакуированы из Сицилии, понеся в боях серьезные потери в

живой силе и технике.

переправившихся из Сицилии через Мессинский пролив. В тот же

день представители итальянского правительства тайно подписали с

союзниками соглашение о перемирии. Объявить об этом договорились

после высадки главных сил союзников в Салерно, южнее Неаполя.

5-я армия под командованием генерала Кларка высадилась в заливе

как радиостанция Би-Би-Си передала официальное сообщение о

капитуляции Италии. Итальянские руководители не ожидали, что

высадка будет осуществлена так скоро (их предупредили о

пожаловался, что не сможет оказать содействие союзникам,

поскольку не все приготовления завершены.

Убедившись в неподготовленности и нерешительности итальянского

руководства, генерал Тэйлор тайно направленный в Рим

Эйзенхауэром, сообщил, намеченную ранее высадку дивизий Риджуэя

в Риме следует отменить, поскольку она может потерпеть неудачу.

Вместе с тем уже было поздно осуществить выброску этой дивизии к

р. Вольтурно, на северных окраинах Неаполя, чтобы

воспрепятствовать переброске немецких подкреплений на юг

События могли бы развиваться по-иному, если бы итальянское

командование действовало решительнее и проявило столько же

терпения, сколько в своих усилиях, направленных на то, чтобы

Кессельринга по этому поводу. Интересные откровения содержатся

на этот счет в мемуарах генерала Вестфаля, начальника штаба

Кессельринга:

Куртен нанес визит Кессельрингу и сообщил ему, что 8 или 9

сентября итальянский флот выйдет из Специи и даст бой

английскому флоту в Средиземном море. Итальянские моряки

победят или погибнут, -- сказал адмирал, вытирая слезы на

глазах. Затем он изложил план сражения".

Эти торжественные заверения произвели необходимое впечатление.

На следующий день Вестфаль и генерал Туссент выехали в штаб

итальянской армии в Монтеротондо (в 16 милях северо-восточнее

Генерал Роатта оказал нам теплый прием. Мы обсуждали подробности

плана совместных действий итальянской 7-й и немецкой 10-й армии

на юге Италии. Во время нашей беседы позвонил полковник

Вальденбург и сообщил о переданном по радио заявлении

относительно капитуляции Италии... Генерал Роатта утверждал,

будто это -- пропагандистский маневр. "Совместная борьба, --

сказал он, -- будет продолжаться, как и было условлено".

Вестфаля не убедили эти заверения, а вернувшись в свой штаб в

Фраскати, он узнал, что Кессельринг уже известил командиров

подчиненных подразделений о капитуляции Италии и отдал приказ

немедленно разоружить итальянские части.

Выполняя приказ Кессельринга, представители немецкого

командования на местах прибегли к разным тактическим приемам.

Они действовали в зависимости от конкретных условий обстановки и

сообразно личным качествам. В районе Рима, где сложилась

особенно трудная обстановка, генерал Штудент прибегнул к

насильственным мерам. Он рассказывает: "Я предпринял попытку

захватить итальянский генеральный штаб, высадив воздушный

десант. Успех был неполный. Нам удалось захватить 30 генералов и

150 офицеров. Начальник генерального штаба бежал из Рима вместе

с Бадольо и королем еще прошлой ночью".

Вместо того чтобы попытаться справиться с двумя дивизиями

Штудента, итальянские руководители поспешили отвести подчиненные

им войска к Тиволи и оставили столицу в руках немцев. Это

открыло путь к переговорам, в ходе которых Кессельринг решил

использовать более мягкую форму убеждения пообещав немедленно

распустить итальянских солдат по домам, если они сложат оружие.

Это предложение Кессельринга противоречило приказу Гитлера

арестовать итальянских солдат после разоружения. Предложение

Кессельринга оказалось эффективной мерой. Вот как пишет об этом

Вестфаль в своих мемуарах: "Напряжение в районе Рима сразу

спало, когда итальянское командование приняло предложение об

условиях разоружения. Таким образом была устранена угроза

коммуникациям 10-й армии. Значительным облегчением для нас

явился и тот факт, что отпала необходимость боев в Риме. В

соглашении, предложенном фельдмаршалом Кессельрингом, Рим

объявлялся открытым городом. В Риме должны были находиться

только полицейские подразделения (две роты) для охраны

телефонных линий и т.п. Это обязательство мы выполняли до конца.

После объявления Рима открытым городом мы могли возобновить

телеграфную и радиосвязь с верховным командованием, которая была

дало нам возможность перебросить из района Рима подкрепления

войскам 10-й армии, действовавшим на юге... Таким образом,

проблема, которая первоначальна вызывала лишь беспокойство, была

решена успешно".

До этого момента Гитлер и его военные советники уже считали

армию Кессельринга обреченной. Об этом убедительно

свидетельствует Вестфаль в своих мемуарах: "С августа мы

совершенно не получали никаких подкреплений в живой силе,

технике и предметах снабжения. Все наши требования верховное

командование отклоняло. Это пессимистическое отношение, очевидно,

сказалось и на использовании сил группы армий Б под

командованием Роммеля, находившихся в Северной Италии. Роммелю

было приказано принять под свое командование те наши части,

которым удастся избежать совместных ударов союзников и

итальянских войск.

Фельдмаршал Кессельринг также считал обстановку тяжелой. Однако

он полагал, что при определенных условиях можно поправить дело:

чем южнее высадились бы союзники, тем больше шансов было бы

отразить их натиск. Но если противник высадится с моря и воздуха

в районе Рима, и то трудно будет рассчитывать на возможность

спасти войска 10-й армии. Двух дивизий, которыми мы располагали

в районе Рима, вряд ли будет достаточно для уничтожения

итальянских войск и отражения десантов союзников, а также для

итальянские войска блокируют дорогу к Неаполю и отрезают пути

снабжения 10-й армии. В таких условиях эта армия не могла бы

оказать длительного сопротивления. Фельдмаршал Кессельринг

высадили воздушных десантов в Риме. В течение этих двух дней мы

каждый час ждали высадки таких десантов при содействии

итальянцев. Высадка воздушных десантов, несомненно, подняла бы

дух итальянских войск и гражданского населения, большей частью

враждебно настроенного по отношению к нам".

Кессельринг выразил такую же точку зрения, заявив, что

"высадка воздушного десанта в Риме и морского десанта в

этом же районе, а не в Салерно, наверняка вынудила бы нас

вывести все войска из южной части Италии".

Впрочем, и после высадки союзных войск у Салерно положение

немцев в первые дни оказалось тяжелым, тем более что они не

имели достаточной информации о происходящих на юге Италии

событиях; Никогда еще "туман войны" не был столь густ,

потому что немцам пришлось воевать на территории союзника,

который неожиданно предал их. Еще раз обратимся к мемуарам

Вестфаля: "Фельдмаршал Кессельринг сначала почти не имел

сведений о положении в Салерно. Телефонная связь оказалась

нарушенной, и восстановить ее было нелегко, так как раньше нам

не разрешалось ознакомится с существующей в Италии системой

телефонной связи. Радиосвязь вначале также бездействовала,

поскольку личный состав подразделений связи 10-й армии не был

знаком с особенностями метеорологических условий на юге

К счастью для немцев, главные силы союзников высадились в районе,

где и ожидалась их высадка и где Кессельрингу было удобно

сосредоточить силы для отражения удара союзников. Наступление

высадившихся войск 8-й английской армии развивалось, как и

предполагало немецкое командование, и не создавало прямой угрозы

войскам Кессельринга, который во многом выиграл из-за нежелания

командиров соединений союзных войск продвигаться дальше рубежа

авиационного прикрытия. Именно на этом Кессельринг и построил

свои расчеты. Продвижение союзных войск, высадившихся в Салерно

(эта операция под влиянием оптимистических прогнозов получила

наименование "Эвеланш", задержалось, что опять было на

руку противнику. Сам Кларк называл итог операции "равным

провалу" Высадившиеся

войска едва сумели отразить контрудар немцев и удержаться на

занятом плацдарме.

Еще в период планирования операции Кларк предлагал осуществить

высадку в заливе Гаэта, севернее Неаполя, где местность была

более открытой и не было таких горных массивов, как у Салерно,

которые мешали расширить захваченный плацдарм. Однако

главнокомандующий союзными ВВС Теддер завил, что трудно будет

осуществлять авиационное прикрытие войск, высадившихся в заливе

Гаэта, и Кларку пришлось согласиться на высадку в районе

В некоторых союзнических кругах высказывалось мнение, что

наверняка неожиданной для немцев была бы высадка в районе

Таранто или Бриндизи. Эти пункты находились за линией

"максимальной вероятности высадки", и, следовательно,

риск проведения десантной операции в этом районе был невелик, а

в случае успеха появлялась возможность быстро овладеть двумя

В последний момент в план действия союзников все же включили и

высадку в районе Таранто. В ней участвовала только английская

1-я воздушно-десантная дивизия, наскоро сформированная в Тунисе

и спешно переброшенная на кораблях морем. Дивизия не встретила

сопротивления, но у нее совсем не было танков, она имела

очень мало артиллерии и транспортных средств, чтобы развить свой

От общего изложения событий, связанных с вторжением союзников в

Италию, перейдем к подробному анализу операций, начавшихся 3

сентября высадкой английской 8-й армии под командованием

Монтгомери.

Приказ о проведении операции "Бейтаун", по плану

которой предусматривалась высадка в Калабрии, был отдан лишь 16

августа, когда последние арьергарды немецких войск покидали

Сицилию. В приказе задача десанта не определялась. Об этом с

присущим ему сарказмом писал Монтгомери в телеграмме на имя

следующим образом: "Ваша задача -- овладеть плацдармом и

тем самым обеспечить для сил флота возможность действовать в

Мессинском проливе. В случае отхода противника организуйте

преследование всеми имеющимися силами, памятуя, что чем больше

сил противника вы сумеете сковать, тем больше поможете

проведению операции Эвеланш".

В этой задаче возможности испытанной в боях 8-й армии явно

недооценивались. В своих мемуарах Монтгомери по этому поводу

пишет: "Никакой попытки согласовать действия войск моей

армии с войсками 5-й армии, высаживавшимися в Салерно, не было

предпринято". Для выполнения второстепенной задачи --

поддержки действий 5-й армии -- высадку войск 8-й армии армии

осуществили в самом невыгодном районе -- более 300 миль от

Салерно, на узком гористом участке, идеальном по условиям

местности для организации обороны. На север вели только две

дороги: одна -- по западному, а другая -- по восточному

побережью. Таким образом, можно было использовать только две

дивизии и иметь в первом эшелоне каждой из них не больше одной

бригады. На каждом направлении наступления было трудно

развернуть больше одного батальона.

Для противника не было необходимости держать крупные силы в этом

районе. Кроме того, немецкое командование было уверено, что

главные силы союзных войск высадятся где-то еще. Как только

высадилась 8-я армия, шансы на внезапность действий для 5-й

армии резко упали, поскольку у союзников почти не осталось

выбора. Район Калабрии был самым невыгодным участком для

проведения отвлекающей операции. Противник имел возможность

вывести необходимые силы из этого района и попытаться сорвать

высадку главных сил союзников.

Несмотря на маловероятность сильного сопротивления, высадку

первого эшелона войск Монтгомери осуществил с привычной для него

тщательностью. Для прикрытия переброски войск через Мессинский

пролив и высадки 13-го корпуса под командованием генерала Демпси

в районе Реджо было сосредоточено около 600 орудий. Процесс

сосредоточения артиллерии задержал высадку десанта на

несколько дней. Огневую поддержку высаживающихся сил

осуществляли также 120 орудий корабельной артиллерии.

В предшествующие дни разведка установила, что "немцы

оставили в этом районе не более двух пехотных батальонов",

которые разместились в 10 милях от побережья, прикрывая дороги

на север страны. Эта информация об отводе сил противника

послужила для некоторых обозревателей поводом, чтобы заявить,

что грандиозная артиллерийская подготовка высадки в Калабрии

была по сути дела, "выстрелом из пушки по воробьям". Это

весьма красноречивое высказывание неточно, ибо даже воробьев не

оказалось на месте. Артиллерийская подготовка в данном случае

была напрасной тратой боеприпасов.

действовавшие в первом эшелоне десанта, высадились на побережье

Италии, не встретив даже минных полей и проволочных заграждений.

В одном из канадских документов шутливо замечено, что "самое

сильное сопротивление в течение дня оказала пума, сбежавшая из

зоопарка в Реджо и почему-то не испугавшаяся пехотинцев

канадской бригады". Войска первого эшелона не понеся никаких

потерь при высадке, к исходу дня заняли плацдарм глубиной до 5

миль. В плен попали три немецких солдата-дезертира и три тысячи

итальянцев. Местное население тепло встретило союзников и

помогало разгружать десантные баржи. В последующие дни противник

также не оказал серьезного сопротивления продвижению англичан на

север. Отмечались лишь редкие стычки с арьергардами противника.

Однако многочисленные разрушения, произведенные немцами при

отходе, не раз вызывали задержки в продвижении английских войск.

на 30 миль от места высадки и вышли к перешейку полуострова лишь

И все же, как указывает Монтгомери, "Александр был настроен

сообщил Монтгогмери, что Италия тайно подписала перемирие с

союзниками. Монтгомери отмечает в своих мемуарах, что Александер

"был готов строить планы на том, что итальянцы выполнят все

свои обещания". С этим мнением Александера Монтгомери не

соглашался и позже писал по этому поводу: "Я заявил ему, что

немцы немедленно разоружат итальянцев, как только узнают о

случившемся". Ход событий показал, что Монтгомери был прав.

Уверенность Александера в успешном исходе операции

"Эвеланш" вызывает удивление еще и потому, что за две

недели до ее начала немецкий военный обозреватель в

радиопередаче предсказал, что главные силы союзников высадятся в

районе Неаполь, Салерно, а высадка в Калабрии будет играть

вспомогательную роль.

угрозы высадки союзников в Италии. В этом приказе между прочим

говорилось:

"1. Следует ожидать, что рано или поздно Италия капитулирует

под натиском союзников.

2. По этой причине 10-я армия должна обеспечить себе возможность

отхода. Центральную Италию, особенно район Рима, до отхода 10-й

армии надлежит непременно удерживать.

3. В прибрежном районе Неаполь, Салерно, где наиболее вероятна

высадка союзников, необходимо создать сильную группировку,

имеющую в своем составе по крайней мере три подвижных соединения

10-й армии. Все пехотные части и соединения 10-й армии должны

быть отведены в этот район. Первоначально передвижные части и

соединения могут располагаться между Катанзаро и Кастровиллари и

вести мобильные операции. Для обороны Фоджи может быть

использована 1-я парашютная дивизия. В случае высадки десанта

противника район Неаполь, Салерно необходимо удерживать. Южнее

кастровилларского дефиле следует вести только сдерживающие

действия..."

Кессельринг передал шесть из восьми дивизий, находившихся на юге

Италии, в подчинение командующего вновь сформированной 10-й

армией генерала Витинггофа. Штаб этой армии разместился в

в беседе с Витинггофом сказал, что Салерно следует рассматривать

"как центр тяжести". Об этом есть соответствующая запись

в журнале боевых действий 10-й армии. Две дивизии Кессельринга

находились в резерве и размещались вблизи Рима в готовности

захватить столицу Италии и обеспечить пути отхода войск 10-й

армии "в случае предательства со стороны итальянцев". Из

шести дивизий, находившихся на юге, две дивизии недавно прибыли

в Италию из Германии (16-я и 26-я танковые) и четыре дивизии

были эвакуированы из Сицилии. Из этих четырех дивизий две

дивизии (дивизия "Герман Геринг" и 15-я моторизованная

дивизия) понесли тяжелые потери в боях на Сицилии и были

размещены в районе Неаполя для доукомплектования и отдыха. 1-я

парашютная дивизия находилась в Апулии, а 29-я моторизованная

дивизия осталась на южной оконечности Италии для действия против

войск Монтгомери. На помощь ей в Калабрию временно перебросили

26-ю танковую дивизию, правда не имевшую танков.Прим. авт.>

16 танковая дивизия, лучшее немецкое танковое соединение в

Италии, прикрывала залив Салерно, то есть наиболее вероятный

район высадки союзников, и могла быть поддержана другими

дивизиями. Однако и в составе этой дивизии был фактически один

танковый батальонПрим. авт.> и только четыре пехотных батальона

располагали значительным количеством артиллерии.

Это были небольшие силы для отражения удара той армады, которая

направлялась к берегам залива Салерно на 700 кораблях и судах.

В первом эшелоне предполагалось высадить войска численностью 55

тыс. человек, а затем еще 115 тыс. человек.

В первый эшелон были включены американская 36-я пехотная дивизия

(на правом фланге), а также английские 46-я и 50-я дивизии.

Кроме того, американская 45-я пехотная дивизия находилась на

фланге в резерве. Эти дивизии соответственно входили в состав

американского 6-го корпуса под командованием генерала Доули и

английского 10-го корпуса под командованием генерала Маккрири.

Английский корпус должен был высадиться на участке

протяженностью семь миль южнее Салерно, вблизи главной дороги на

Неаполь, пересекающий гористый полуостров Соренто и идущей

через перевал Кава. Таким образом, огромное значение приобретало

быстрое выполнение задачи эти корпусом. В этих целях ему были

приданы два английских разведывательно-диверсионных батальона

"коммандос" и два американских батальона

"рейнджеров", которым ставилась задача быстро овладеть

перевалами Кава и Чиундзи.

Триполи, а конвой с главными силами американских войск --

перебрасывались из Алжира в Бизерты, а также из Палермо и

Термини в Сицилию. Хотя пункт назначения этих конвоев содержался

в строжайшей тайне, нетрудно было определить, куда они

направляются, если учесть возможность организации авиационного

прикрытия и очевидную необходимость захвата крупного порта.

Именно эти две причины не оставляли сомнений в выборе союзников.

Повар-китаец, работавший на водоналивном судне в Триполи

прокричал вслед отплывавшим кораблям: "До встречи в

Неаполе!"-- чем вызвал немалый переполох у офицеров

контрразведки союзных армий. Однако в этом инциденте нашли

отражение те разговоры, которые в то время ходили среди

английских и американских солдат. Помимо этого, явно неудачными

были обозначения, присвоенные группировкам десанта: группа N (для

войск, высаживавшихся на севере) и группа S (для войск,

высаживавшихся на юге). В дополнение ко всему в одном из

приказов по материально-техническому обслуживанию войск (к этим

приказам имел доступ широкий круг лиц) упоминались пункты в

районе Салерно.

Поскольку район высадки десанта стал очевиден, возникли новые

трудности. Так, стремясь добиться внезапности действий, генерал

Кларк запретил проводить артиллерийскую подготовку, несмотря на

доводы вице-адмирала Хьюитта, командующего поддерживающими

силами флота, который справедливо полагал, что добиться

внезапности не удастся. Однако следует признать, что

преимущества, полученные благодаря артиллерийской подготовке,

могли бы быть вскоре утрачены из-за быстрого сосредоточения

резервов противника, в случае если бы он четко выявил намеченный

район высадки после артиллерийского налета союзников.

О движении конвоя вдоль западного и северного побережья Сицилии

15.30 немецкие войска были приведены в готовность к отражению

высадки. в 18.30 по алжирскому радио и в 19.20 по каналам

радиостанции Би-Би-Си было объявлено о подписании перемирия с

Италией. Эти передачи были приняты также и на борту кораблей и

транспортов с войсками десанта. Несмотря на предупреждения

некоторых офицеров о том, что с немцами предстоят бои, многие

солдаты десанта под впечатлением полученных известий решили,

будто высадка пройдет без осложнений. Очень скоро эти иллюзии

были рассеяны. Не оправдались и оптимистические предсказания

некоторых офицеров союзных штабов, будто захват Неаполя

произойдет на третий день операции. В действительности пришлось

около трех недель вести ожесточенные бои, которые чуть было не

закончились катастрофой.

авиации. Налеты продолжались и с наступлением темноты. Потери

союзников оказались незначительными. После полуночи головные

транспорты вышли на рубеж спуска десантно-высадочных средств в

восьми -- десяти милях от берега. Десантно-высадочные средства

подошли к берегу почти точно в назначенное время, около 3.30

утра. За два часа до этого батарея береговой обороны,

захваченная немцами, открыла огонь по десантно-высадочным

средствам на северном участке района высадки, но ее подавила

корабельная артиллерия. Высадка первых волн десанта проходила

здесь под прикрытием огня корабельной артиллерии. Однако на

южном участке района высадки такую артиллерийскую поддержку не

провели, поскольку командир американской дивизии строго

придерживался указаний командующего армией, который запретил

открывать огонь, надеясь достигнуть внезапности. По этой

причине десантно-высадочные средства вовремя движения к берегу

подверглись огневому налету противника и понесли серьезные

Поскольку возможность захвата Неаполя зависела от овладения

дорогой, ведущей от Салерно в северном направлении через горы,

целесообразно рассмотреть ход высадки последовательно, начиная с

северных участков. Американские "рейнджеры" высадились

здесь, не встретив сопротивления у Майори, и через три часа

заняли перевал Чиундзи, закрепившись на высотах, господствующих

над дорогой Салерно--Неаполь. Английские "коммандос"

закрепились севернее у перевала Ла-Молина, неподалеку от

перевала Кава.

Высадка же главных сил англичан на участке южнее Салерно

встретила упорное сопротивление противника. Некоторые

подразделения 46-й дивизии ошибочно высадились на участке,

отведенном для 56-й дивизии. Это отрицательно сказалось на

темпах продвижения высадившихся войск и вызвало трудности

управления войсками. Головные подразделения продвинулись на две

мили от берега, однако они понесли большие потери и не сумели

выполнить задачу дня -- овладеть портом Салерно, аэродромом

Монтекорвино и перекрестками дорог у Баттипальи и Эболи.

Более того, к концу дня все еще не был ликвидирован разрыв

между правым флангом английских войск у р. Селе и левым флангом

американских войск южнее этой реки. Расстояние между ними

составляло около семи миль.

Американские войск высадились на четырех участках вблизи

известных греческих храмов у Пестума. Помимо того, что их войска

ввиду отсутствия поддержки с моря понесли потери при движении на

десантно-высадочных средствах к берегу, они подверглись сильному

огневому обстрелу и при высадке. Значительные затруднения

создавали также беспрерывные налеты немецкой авиации на участке

высадки войск. Особенно тяжело пришлось 36-й дивизии, не имевшей

боевого опыта. Правда, сразу же после высадки ей оказала

поддержку корабельная артиллерия. Эсминцы смело преодолев минные

заграждения, помогли войскам десанта. То же самое наблюдалось и

на участке высадке английских войск. Здесь были отражены

контратаки небольших групп немецких танков, которые представляли

наибольшую опасность для десанта. К ночи левофланговые

подразделения американских войск продвинулись на пять миль к

городу Капаккво, однако на правом фланге войска не смогли

воцарилось затишье, поскольку большую часть сил немецкой

16-й танковой дивизии перебросили к участку высадки англичан,

где создавалась серьезная угроза немецким войскам в районе

Салерно. Американцы воспользовались этим и расширили

захваченный плацдарм, а также высадили свою 45-ю дивизию,

составлявшую резерв командования армии. Тем временем английская

56-я дивизия утром заняла аэродромы Монтекорвино и Баттипалья,

но ей пришлось отойти после решительной контратаки двух немецких

мотопехотных батальонов, усиленных танками. Появление немецких

танков вызвало среди английских солдат панику, которую удалось

ликвидировать лишь с прибытием английских танков.

Ночью 56-я дивизия силами трех бригад предприняла наступление с

целью захвата господствующих над местностью высот у Эболи; но

сумела овладеть только Баттипальей. 46-я дивизия заняла Салерно

и силами одной из бригад попыталась помочь осажденным

"коммандос". В северном направлении дивизии продвинуться

не удалось. Американская 45-я дивизия, только что высадившаяся

на берег, продвинулась примерно на десять миль вверх по течению

р. Селе через Персано и вышла к узлу дорог Понте-Селе, который

находился на дальней границе намеченного к захвату плацдарма.

Однако вскоре продвижение дивизии было приостановлено, а потом

ей пришлось отойти в результате контратаки

немецкого мотопехотного батальона и восьми танков, переброшенных

с участка высадки англичан.

Таким образом, к исходу третьего дня высадившиеся дивизии

союзников все еще занимали небольшие разрозненные плацдармы, в

то время как немцы удерживали все высоты и пути подхода к

равнинной береговой полосе. Расчеты союзников овладеть Неаполем

на третий день операции не оправдались. Немецкая 16-я танковая

дивизия, по численности и составу почти вдвое уступавшая любой

из дивизий союзников, сумела приостановить продвижение войск

десанта и выиграть время, необходимое для того, чтобы подтянуть

Первыми прибыли 29-моторизированная дивизия, которую еще до

высадки союзники отозвали из Калабрии, и боевая группа (два

пехотных батальона и 20 танков), сформированная из подразделения

дивизии "Герман Геринг". Эта боевая группа, выйдя из

района Неаполя, контратаковала войска союзников и прорвала

оборону английских войск у перевала Ла Молина. Затем она сумела

в бой "коммандос", однако перевал уже был накрепко закрыт

противником. Английский 10-й корпус оказался прижатым к узкой

прибрежной полосе у Салерно, в то же время как немцы владели

всеми господствующими высотами. На южном участке события также

опровергали первоначальные оптимистические прогнозы Кларка. 29-я

моторизованная дивизия совместно с частями 10-й танковой дивизии

ворвались в промежуток между участками высадки американских и

правофланговые части английских войск Баттипальи. Англичане

понесли большие потери, особенно пленными. Воспользовавшись

увеличившимся разрывом между позициями двух корпусов союзных

американцев и выбили их из Персано. Все это создало

необходимость общего отступления.

Воспользовавшись паникой, охватившей союзные войска, немцы

прорвали оборону в нескольких местах и кое-где вышли почти к

береговой полосе.

В тот вечер обстановка настолько накалилась, что на южном

участке прекратили разгрузку транспортов. Более того, Кларк

направил адмиралу Хьюитту срочную просьбу подготовиться вновь

принять на борт корабля штаб 5-й армии и выделить плавсредства

для эвакуации с плацдарма войск 6-го корпуса или переброски

10-го корпуса на юг. Эти поспешные меры вряд ли были осуществимы

и поэтому вызвали протест Маккрири и командора Оливера, а также

недовольство Эйзенхауэра и Александера, когда им доложили о

намерениях Кларка. На плацдарм ускорили переброску подкреплений,

для чего использовали 18 десантных катеров, предназначенных для

отправки в Индию. В распоряжение Кларка выделили 82-ю

воздушно-десантную дивизию, и к исходу дня генерал Риджуэй уже

сумел осуществить выброску первых воздушных десантов на южном

бронетанковая дивизия, однако к этому времени кризис уже

миновал, и главным образом благодаря быстро организованной

поддержке силами флота и авиации союзников.

авиации на Средиземноморском театре был брошены против немецких

войск и их коммуникаций. В течении дня было совершено 1900

самолето-вылетов. Еще более эффективным в отражении наступления

немецких войск к побережью оказались действия корабельной

артиллерии союзников. Витинггоф впоследствии писал: "В это

утро наступление встретило более упорное сопротивление

противника. Наши войска подверглись ожесточенному обстрелу

артиллерии 16--18 кораблей. Огонь был исключительно точным и

подавляющим по всем выявленным союзниками нашим объектам".

Благодаря этой мощной поддержке американские войска сумели

удержать рубеж обороны, на который они отошли предшествующей

перегруппировку сил, приводя в порядок свои войска после

ожесточенного обстрела, чтобы, подтянув резервы, возобновить

наступление. 26-я танковая дивизия, все еще не имеющая танков,

прибыла из Калабрии в соответствии с приказом Витинггофа,

отданным в день высадки союзников в Салерно. Из Рима и Гаэты

соответственно прибыли подразделения 3-й и 15-й моторизованных

дивизий. Общая численность немецких войск и теперь не превышала

четырех дивизий полного состава, танков было не больше сотни. В

то же время 5-я армия насчитывала около семи дивизий большей

штатной численности и имела примерно 200 танков. Таким образом,

союзному командованию не о чем было беспокоиться, кроме

возможности упадка морального духа войск, прежде чем свою роль

сыграет превосходство в силах. К тому же английская 8-я армия

уже приближалась к району Салерно, что увеличивало превосходство

союзников и создавало угрозу флангу противника.

В то утро штаб Кларка посетил Александер, прибывший на плацдарм

на эсминце из Бизерты. Он побывал и в войсках. В тактичной форме

Александер отвел все предположения о возможной эвакуации войск с

какого-либо участка высадки. Серьезным подкреплением для войск

десанта стали прибывшие из баз на острове Мальта два английских

линейных корабля "Уорспайз" и "Вэлиант" с

шестью эсминцами. В бой эти корабли вступили лишь через семь

часов после прибытия, поскольку произошла задержка в

установлении связи с артиллерийским наблюдателями на берегу.

Затем они подвергли обстрелу цели, находившиеся на удалении

свыше 10 миль от берега. Их огонь произвел сильное подавляющее

воздействие на противника.

В то же утро прибыла группа военных корреспондентов,

аккредитованных при штабе английской 8-й армии. Видя, что войска

армии продвигаются медленно и соблюдают излишнюю осторожность,

военные корреспонденты по собственной инициативе отправились на

джипах к позициям соединений 5-й армии по горным дорогам, в

обход взорванных немцами мостов по главной дороге. Более 50 миль

они проехали по тылам противника, не встретив ни одного немца.

Через 27 часов головные разведывательные подразделения 8-й армии

установили контакт с войсками 5-й армии.

английском участке с севера в направление Салерно и Баттипальи.

Однако немцев остановили своим огнем артиллерия и танки. Срыв

наступления и приближение английской 8-й армии привели

Кессельринга к выводу, что возможность сбросить десант союзников

в море исчезла. В тот же день он приказал "выйти из боя в

прибрежной полосе" и постепенно отводить войска на север,

сначала на рубеж р. Вольтурно в 20 милях севернее Неаполя, где

Кессельринг надеялся продержаться до середины октября.

Если учесть роль корабельной артиллерии союзников в отражении

контратаки немецких войск, то немцы добились известной моральной

компенсации, повредив линкор "Уорспайт" прямым

попаданием новой управляемой по радио планирующей бомбы. Таким

же образом немцы нанесли "прощальный удар" своему

Специи, чтобы сдаться флоту союзников, немцы потопили флагман

итальянского флота "Рома".

Анализ события показывает, что, как только немцы потерпели

неудачу при попытке сбросить десант союзников в море, их отход

из Салерно стал неизбежным. Хотя Кессельринг и стремился

воспользоваться "осторожным продвижением Монтгомери",

он, конечно не мог удерживать этот участок на западном

побережье, когда сюда выдвинулась английская 8-я армия и

возникла угроза обхода его позиций с фланга.

У Кессельринга было слишком мало сил, чтобы отражать натиск

войск Монтгомери на широком фронте. Однако союзники действовали

недостаточно решительно, чтобы создать угрозу отступающим

немецким войскам или вынудить их действовать поспешнее. Только

войск 8-й армии ворвались в Потенцу -- узел дорог в 50 милях от

залива Салерно. Около сотни немецких парашютистов, высадившихся

в Потенце на сутки раньше, задерживали продвижение канадских

подразделений в течение всей ночи, и только в результате атаки

силами до бригады сопротивление немцев было сломлено.

В этих боях союзные войска по численности превосходили

противника почти в 30 раз. Данный пример показывает, насколько

эффективными могут быть сдерживающие действия, если их умело

проводить в быстро меняющейся обстановке. В ходе предпринятой

утром атаки в плен попало только 16 немецких солдат и офицеров,

а в результате налетов авиации союзников на город перед начало

атаки погибло 2 тыс. итальянцев -- местных жителей. В течение

последующей недели канадские войска медленно и осторожно

продвигались к Мелфи, в 40 милях севернее Потенцы, лишь изредка

вступая в бой с немецкими арьергардами. Тем временем продвижение

главных сил 8-й армии было приостановлено для пополнения запасов

предметов снабжения. Главными базами снабжения были Таранто и

Бриндизи в юго-восточной Италии.

Высадка десанта в этом районе не встретила никакого

сопротивления противника. Таранто рассматривали, как один из

возможных объектов высадки еще в июне, после того, как

объединенный англо-американский штаб поручил Эйзенхауэру

разработать план операции вслед за захватом Сицилии. Однако

от этого пункт высадки вскоре отказались, поскольку его захват

не соответствовал принятому объединенным штабом принципу не

планировать высадку десанта на обороняемое побережье за

пределами возможности обеспечить истребительское прикрытие.

Таранто, как и Неаполь, находились вне радиуса действия (180

миль) истребителей "спитфайер", базировавшихся на

аэродромы в северной части Сицилии, в то время, как Салерно

оказывался в пределах этого радиуса. К вопросу о высадке в

Таранто вернулись лишь после подписания перемирия с Италией 3

сентября. Эта операция получила кодовое название

"Слэпстик"(англ).> и

рассматривалась как вспомогательный удар. Ее осуществили после

получения информации о том, что в Южной Италии осталось лишь

небольшое число немецких войск, и когда союзное командование

поняло, что, для того чтобы обеспечить наступление на север

вдоль восточных и западных склонов Апеннин, порта Неаполя после

приведения его в порядок будет недостаточно.

Адмирал Каннингхэм, предложивший провести эту операцию, заявил

Эйзенхауэру, что, если найдутся войска для ее проведения,

он предоставит необходимые транспорты. В тот момент в Тунисе

находилась английская 1-я воздушно-десантная дивизия. Для

использования ее по прямому назначению не хватало транспортных

самолетов, поэтому дивизию быстро погрузили в Бизерте на пять

приближаясь к Таранто, встретил отряд итальянских кораблей,

ранее базировавшихся в Таранто и теперь направлявшихся к Мальте

для сдачи союзникам.

Поздно вечером конвой вошел в порт. Все портовые сооружения

оказались в исправности. Через два дня этот успех был развит

благодаря овладению Бриндизи (сюда бежали из Рима король

Эммануил и маршал Бадольо) и Бари, в 60 милях севернее Бриндизи.

Таким образом на юге Италии союзники заняли три крупных порта,

которые позволяли обеспечить снабжение войск, наступавших в

северном направлении. Это случилось задолго до того, как в

распоряжении союзников появился хотя бы один такой порт на

западном побережье Италии. Стало совершенно очевидным, что

промедление с захватом Неаполя после высадки в Салерно позволит

немцам разрушить этот порт накануне отхода своих войск.

Однако союзное руководство проявило недальновидность и

медлительность. Меры для исправления ранее допущенного просчета

долго не принимались, и прекрасная возможность, представившаяся

на восточном побережье, была упущена. Кодовое наименование

операции точно соответствовала ее итогам. Операция планировалась

с ограниченной целью -- овладеть портами, и 1-я

воздушно-десантная дивизия была отправлена без транспортных

За эти пять дней несколько дозоров продвинулись на автомобилях

на север и не обнаружили никаких войск противника в широкой

прибрежной полосе. В этом районе находилась лишь немецкая 1-я

парашютная дивизия, и то не в полном составе. Часть ее сил была

переброшена в Салерно, а остальные силы дивизии отошли в Фодже,

в 120 милях севернее Таранто, чтобы прикрыть восточный фланг

войск Кессельринга. Когда же были доставлены транспортные

средства и английские войска стали вновь мобильными, им пришлось

ждать, пока будет разработан план дальнейших наступательных

действий. Эта традиционная осторожность и консерватизм вызывают

только сожаление, поскольку 1-я парашютная дивизия противника

находилась далеко и не могла контратаковать англичан, да и в ее

составе насчитывалось всего 1300 человек, в то время как

английские войска по численности превосходили противника в

четыре раза и могли рассчитывать на новые подкрепления в ходе

наступательных действий. Тем не менее традиция осталась

традицией.

Действиями войск в этом районе руководил командир 5-го корпуса

генерал Олфри. В декабре прошлого года он же руководил

наступлением на Тунис и тоже проявил там излишнюю осторожность.

Александер поставил войскам корпуса задачу "овладеть

плацдармом на юге Италии, в том числе портами Таранто и

Бриндизи, а если окажется возможным, то и Бари, с целью

последующего развития наступления". Однако вероятность

корпус вошел в состав 8-й армии, поскольку Монтгомери всегда

старался сосредоточить свои силы и, если не был уверен в наличии

достаточных резервов, не начинал наступательных действий.

Индийской 8-й дивизии. Одновременно 31-й корпус генерала

Демпси перебрасывали на восточное побережье. Однако только 27

сентября небольшой подвижный отряд, высланный из Бари с целью

разведки, занял город Фоджа. Немцы оставили его сразу, как

только узнали о приближении англичан. Таким образом столь

необходимые аэродромы были захвачены без боя. Однако даже теперь

Монтгомери придерживался своего первоначального приказа о том,

Когда же наступление началось, то в первых эшелонах

использовались только две дивизии 13-го корпуса, а три дивизии

5-го корпуса остались в резерве с задачей прикрыть правый фланг.

Немецкая первая парашютная дивизия занимала оборону вдоль р.

Биферно, удерживая порт Термоли. Ширина полосы обороны была

слишком велика для дивизии. Наступление войск Монтгомери на этом

участке фронта имело целью прорвать оборону путем высадки

морского десанта в тылу противника.

севернее Термоли и, использовав внезапность нанесения удара в

ночное время и неблагоприятные метеорологические условия,

быстро захватила порт и город, а затем соединилась с войсками,

захватившими плацдарм на северном берегу реки. В последующие два

дня еще две бригады из состава 78-й дивизии были переброшены по

морю из Барлетты в Термоли с задачей развить успех операции.

Командующий немецкой армией Витинггоф, воспользовавшись

промедлением англичан в подготовке наступления на восточном

района р. Вольтурно на западное побережье для поддержки действий

парашютных частей, прикрывавших левый фланг отходящих войск

армии. В районе Термоли 16-я танковая дивизия прибыла утром 5-го

октября и сразу же предприняла контратаку, вынудив англичан

отойти к окраинам города и едва не перерезав их коммуникации.

Однако наступление немецкой дивизии было приостановлено, а

затем, когда 78-я дивизия получила подкрепление по морю,

английские войска при поддержке крупных сил английских и

канадских танковых подразделений отбросили немцев.

Немцы отошли к позициям на рубеже р. Триньо, в 12 милях

севернее. Стремительный контрудар немцев у Термоли заставил

Монтгомери отложить на 2 недели наступление на позиции

противника у р. Триньо, чтобы сосредоточить достаточное число

сил и средств.

Тем временем 5-я армия под командованием Кларка продвигалась из

района Салерно вдоль западного побережья, стараясь

дезорганизовать отход немецкой 10-й армии Витинггофа.

Наступление развивалось медленно и с большим трудом, так как

немецкие войска на своем правом фланге оказывали упорное

сопротивление, прикрывая отход войск левого фланга из района

Баттипальи и Пестума. Почти неделя прошла после отхода немецких

в наступление, получив задачу прорваться к Неаполю из района

Салерно. В этом наступлении использовались не только 46-я и 50-я

пехотные дивизии, но и 7-я бронетанковая дивизия, а также

танковая бригада. Им противостояли три--четыре немецких

наступающие войска имели лишь незначительный успех, а в этот

день они обнаружили, что ночью противник отошел, выполнив свою

задачу -- выиграть время для отвода войск из южных районов

корпуса вступили в Неаполь, в 20 милях севернее.

Части американского 6-го корпуса продвигались медленно, так как

приходилось преодолевать множество дорожных препятствий (темп

вступили в Беневенто. Командовать этим корпусом стал

генерал-майор Лукас, сменивший генерала Доули.

Таким образом, 5-й армии потребовалось три недели после высадки,

что бы выйти к Неаполю. Войска армии потеряли 12 тыс. человек, в

том числе 7 тыс. англичан и 5 тыс. американцев. Таково было

возмездие за выбор слишком очевидного направления действия и

места высадки десанта. А ведь этот выбор мотивировался лишь

одним соображением: район высадки находился в пределах радиуса

действия авиации, прикрывавшей высадку.

Прошла еще неделя, прежде чем 5-я армия достигла позиций

противника у р. Вольтурно. Дожди, начавшиеся на месяц раньше,

чем предсказывали метеорологи, размыли дороги, что привело к

задержке наступления. Наступление войск 5-й армии на позиции

противника у р. Вольтурно, где оборонялись три немецкие дивизии,

Американский 6-й корпус захватил плацдарм за рекой севернее

Капуи, но развить успех не сумел, поскольку потерпели неудачу

правофланговые части английского 10-го корпуса, пытавшиеся

форсировать реку непосредственно в Капуи, на главной дороге из

Неаполя в Рим.

Попытки двух других английских дивизий форсировать реку были

отражены контратаками немецких войск. Таким образом, немцы

выполнили приказ Кессельринга удержать оборону на рубеже р.

15 милях севернее. Этот рубеж простирался от устья р. Гарильяно,

через холмистую местность вдоль шоссе 6, по дефиле Миньяно

к верховьям р. Гарильяно и долинам у ее притоков -- рек Рапидо

и Лири. Кессельринг рассчитывал удержать это передовой рубеж,

пока не будет подготовлена к длительной обороне новая позиция

рек вдоль Гарильяно и Рапидо, опирающаяся на дефиле Кассино. Эта

позиция получила название "линия Густава", или

"Зимняя линия".

Погодные условия и необходимость преодолевать множество дорожных

препятствий задержали начало наступления войск 5-й армии на

первый рубеж обороны противника на три недели, то есть до 5

ноября. Сопротивление противника оказалось столь ожесточенным,

что после десяти дней кровопролитных боев Кларк, добившись

незначительных успехов у побережья, был вынужден отвести войска

для перегруппировки сил и подготовки нового наступления, которое

началось лишь в первую неделю декабря. Потери 5-й армии к

середине ноября составили 22 тыс. человек, в том числе 12 тыс.

американцев.

За истекший длительный период взгляды Гитлера претерпели

изменения, которые сыграли немаловажную роль. Поскольку

союзники затратили много времени на продвижение от Салерно к

Бари, это воодушевило Гитлера, и он пришел к выводу, что

Гитлер отдал приказ "об удержании рубежа Гаэта, Ортона"

и, чтобы как можно дольше обороняться южнее Рима, пообещал

Кессельрингу передать три дивизии из состава войск группы армий

"B", которой командовал Роммель.

Гитлер все больше склонялся к тому, чтобы поддержать мнение

Гитлер принял окончательное решение по этому вопросу, подчинив

все немецкие войска в Италии Кессельрингу. Группа армий под

командованием Роммеля была расформирована, а входящие в ее

состав войска подчинены Кессельрингу. Часть этих сил

Кессельрингу пришлось держать на севере страны. Кроме того,

четыре лучшие дивизии, в том числе три танковые, были отправлены

в Россию, а их заменили три дивизии неполного состава, личный

состав которых нуждался в отдыхе.

Ценным подкреплением явилась 90-я моторизованная дивизия,

которая в момент подписания Италией перемирия находилась на

Сардинии, а затем была переброшена на Корсику и оттуда по

воздуху и морем в Ливорно. На это ушло две недели, но зато

удалось успешно избежать ударов авиации и флота союзников,

которые, кстати, действовали недостаточно решительно и малыми

силами. В распоряжение Кессельринга дивизию передали лишь шесть

недель спустя, но он все же сумел своевременно перебросить ее на

юг для отражения наступления английской 8-й армии вдоль

восточного побережья Италии.

Решение Гитлера подчинить немецкие войска в Италии Кессельрингу,

ставшему командующим группой армий "C", почти совпало с

началом наступления войск Монтгомери против немецких позиций на

р. Сангро, прикрывавших Ортону и позиции на линии Густава.

Встретив упорное сопротивление при форсировании р. Биферно в

первую неделю октября, Монтгомери перебросил 5-й корпус на

прибрежный участок фронта, а 13-й корпус -- на участок холмистой

местности, где продвижению канадских частей препятствовали

немецкие арьергарды. После перегруппировки 5-й корпус

продвинулся к Триньо (20 миль за р. Биферно) и в ночь на 22

октября захватил небольшой плацдарм за р. Триньо. Ночью 27

октября этот плацдарм был расширен, однако в дальнейшем успех

развить не удалось из-за бездорожья и сильного огня противника.

Прорвать оборону наступающие войска сумели только в ночь на 3

ноября. Немцы отошли к Сангро, в 17 милях севернее.

Последовала еще одна длительная пауза, так как Монтгомери,

готовя наступление, подтягивал к району боев вновь прибывшую

новозеландскую дивизию. Таким образом, в распоряжении Монтгомери

для наступления на Сангро находилось пять дивизий и две танковые

бригады. Противостоявший 8-й армии немецкий 76-й танковый корпус

был усилен 65-й пехотной дивизией, которая сменила 16-ю танковую

дивизию, направлявшуюся в Россию. Помимо этой пехотной дивизии в

состав корпуса входили остатки 1-й парашютной дивизии и боевая

группа 26-й танковой дивизии, которую теперь по частям

перебрасывали к Адриатическому побережью по мере ослабления

давления на немецкие войска со стороны 5-й армии союзников.

Наступлением на Сангро Монтгомери намеревался прорвать немецкую

оборону, продвинуться к Пескаре, оседлать шоссейную дорогу от

этого города к Риму и создать угрозу тылу немецких войск,

сдерживавших продвижение 5-й армии. Александер все еще надеялся

были определены задачи союзных армий на четыре последовательных

этапа операций: первый этап -- закрепление на рубеже Салерно,

Бари; второй этап -- захват Неаполя и аэродромов в Фодже; третий

этап -- захват Рима и его аэродромов, а также важного узла дорог

Терни; четвертый этап -- захват порта Ливорно и узлов

коммуникаций Флоренция и Арецца, в 150 милях севернее Рима.

Необходимость быстрого захвата Рима была вновь подчеркнута в

соответствующего указания от Эйзенхауэра.

ухудшившаяся погода и разлив реки вынудили Монтгомери

ограничиться действиями небольших сил, которые после нескольких

дней боев овладели плацдармом шириной в шесть миль и глубиной

около мили. Пришлось затратить немало усилий, чтобы удержать

этот плацдарм до начала наступления главных сил. Этот произошло

И все же Монтгомери продолжал надеяться на успех. В своем

отогнать противника за Рим... Состояние немецких войск позволяет

нам рассчитывать на успех. Мы нанесем им сокрушительный

удар". Примечательно, что это заявление Монтгомери сделал,

стоя с зонтом под проливным дождем.

Наступление началось после мощной авиационной и артиллерийской

подготовки при соотношении сил 5:1, 65-я дивизия противника не

имевшая опыта, слабо вооруженная и сформированная из граждан

горный район за Сангро. Немцы организованно отошли на следующий

рубеж обороны и немало выиграли от того, что преследовавшие их

войска придерживались традиционного требования Монтгомери "о

необходимости закрепляться на каждом занятом рубеже".

Особенно хороший шанс развить успех англичане упустили 2 и 3

декабря у Орсоньи. В результате немцы успели подтянуть главные

силы 26-й танковой дивизии и 90-ю моторизованную дивизию,

переброшенную Кессельрингом с севера. Союзники все время

оказывались перед необходимостью форсировать "еще одну и еще

Ортоной (две мили севернее р. Моро). Дальнейшее продвижение

армии было задержано у Риццио, на полпути к Пескаре (на р.

Пескаре и шоссейной дороге к Риму). Такова была обстановка к

концу года, когда Монтгомери передал командование армией Лису и

возвратился в Англию, чтобы принять командование 21-й группой

армий, готовившейся к вторжению в Нормандию через Ла-Манш.

Апенин. К этому времени в составе 5-й армии насчитывалось до

десяти дивизий, но двум из них (английской 7-й бронетанковой и

американской 82-й воздушно-десантной) предписывалось отправиться

в Англию для участия в предстоящем вторжении через Ла-Манш.

Численность войск Кессельринга тоже возросла. Теперь он имел

четыре дивизии в первом эшелоне и одну дивизию в резерве.

В ходе первого этапа нового наступления планировалось овладеть

высотами на шоссе 6 и дефиле Миньяно. Английский 10-й

корпус и недавно прибывший американский 2-й корпус под

командованием генерал-майора Кейса начали наступление при

поддержке 900 орудий, обрушивших в течение двух дней 4 тыс.

захватили вершину горы Монте-Камино, но в результате контратаки

противника вынуждены были обойти ее. Англичане овладели этой

Гарильяно. Тем временем американские войска овладели вершинами

Монте-ла-Дифенса и Монте-Маджоре, вблизи шоссейной дороги через

и 6-й корпуса провели наступление на широком фронте в

направлении р. Рапидо, стремясь очистить от противника горный

район восточнее шоссе 6 путем двустороннего охвата. Однако

они встретили упорное сопротивление и в последующие несколько

недель продвинулись на небольшую глубину.

К исходу первой недели января это наступление было остановлено,

хотя наступающие войска так и не достигли р. Рапидо и позиций

противника на линии Густава. Потери 5-й армии в боях составили

почти 400 тыс. человек, значительно превысив потери противника.

Кроме того, только у американцев оказалось 50 тыс. больных в

результате двухмесячных боев зимой в горных условиях.

Результаты вторжения в Италию были весьма плачевными. За четыре

месяца союзные войска продвинулись только на 70 миль от Салерно

(в основном в первые несколько недель) и все еще находились в 80

милях от Рима. Сам Александер назвал боевые действия в Италии

"каторжным трудом". В описании этих действий с осени

1943 года все чаще употребляется слово "медлительность".

При изучении Итальянской компании, даже если сделать скидку на

трудности, обусловленные характером местности и погодой,

становится очевидным, что союзники не раз упускали благоприятные

возможности добиться более серьезных успехов. Дело в том, что

военноначальники союзных войск слишком увлекались

"закреплением на заданных рубежах", прежде чем сделать

следующий шаг вперед. Они проявляли излишнюю озабоченность о

накоплении достаточных сил и средств к началу наступления. Из-за

опасения, что не хватит имеющихся сил и средств, не раз активные

действия предпринимались с опозданием.

После встречи Гитлера и Муссолини 19 июля 1943 г. Италия оказалась вынужденной продолжать войну, не рассчитывая на помощь Германии.

Судьба итальянского диктатора к этому времени была предрешена. Заговорщики во главе с министром королевского двора П. Аквароне и начальником генерального штаба генералом Амброзио при содействии представителей фашистской верхушки Д. Гранди, Дж. Боттаи и Г. Чиано, недавно снятых со своих постов, разработали план свержения Муссолини. 24 июля собрался «Большой фашистский совет», не созывавшийся много лет.

Муссолини сделал доклад о положении в стране и на фронте, о результатах встречи с Гитлером. Все говорило о полном крахе внутренней и внешней политики итальянского фашизма. После многочасовых дебатов на голосование был поставлен проект резолюции, подготовлен-ный одним из лидеров оппозиции Гранди. В нем предлагалось передать королю командование всеми вооруженными силами и предоставить ему «высшую инициативу в принятии решений». За принятие резолюции голосовало 19 членов фашистского совета, против — 7.

25 июля Муссолини арестовали. В 22 часа радио передало сообщение о его отставке. «Его Величество Король и Император, — указывалось в сообщении, — назначил маршала Италии П. Бадольо главой правитель-ства, премьер-министром и министром иностранных дел». Далее была передана прокламация короля, в которой говорилось, что он является командующим всеми вооруженными силами. Вслед за этим выступил Бадольо. «Итальянцы, — сказал он, — по решению его Величества Короля и Императора я принимаю военное управление страной со всей полнотой власти. Война продолжается. Италия... остается верной своим обяза-тельствам и следует своим вековым традициям... Попытки нарушить общественный порядок будут беспощадно пресекаться. Да здравствует Италия! Да здравствует империя!».

Глава нового правительства являлся представителем монополистической буржуазии, монархических и высших военных кругов. В свое время он подготовил агрессию против Эфиопии, руководил итальянской интервенцией в Испании, но в 1940 г. был снят с высших военных постов за провал захватнической войны против Греции. Вооруженным силам был отдан приказ «продолжать войну в союзе с Германией».

Свержение Муссолини произошло необычайно легко. Его приближен-ные не попытались прийти ему на помощь. Это свидетельствовало о том, что все руководящие группы правящего класса стремились переложить на Муссолини ответственность за политику, которую они до недавнего времени целиком поддерживали. Его нужно было принести в жертву во имя общих классовых интересов, не дожидаясь, пока события поставят их под угрозу.

Весть о свержении Муссолини итальянский народ встретил восторженно. По всей стране прокатились многолюдные антифашистские демон-страции. В большинстве городов манифестации продолжались всю ночь. Многие помещения фашистской партии были разгромлены. В днев-нике боевых действий верховного главнокомандования вермахта по по-воду свержения Муссолини сделана запись: «Результатом было общее ликование, антифашистские собрания и уничтожение фашистских эмблем. Собрания продолжались и в последующие дни и местами приняли анти-немецкий характер. В североитальянских городах оживилось социалисти-ческое и коммунистическое движение. Выходят из подполья старые и появляются новые партии».

Падение фашистского диктатора породило радужные надежды у союзного военно-политического руководства. Так, в меморандуме, направ-ленном военному кабинету, а также президенту США, Черчилль писал, что большое значение имеет «немедленный вывод или капитуляция италь-янских войск на Корсике, на Ривьере, включая Тулон, и на Балканское полуострове, а именно в Югославии, Албании и Греции». Он считал вполне возможным, что, как только англо-американские войска получат «конт-роль над Апеннинским полуостровом и над Адриатическим морем и как только итальянские армии эвакуируются с Балкан или сложат оружие, немцы будут вынуждены отойти на север до рубежа Савы и Дуная и, таким образом, оставить Грецию и другие находящиеся под их игом страны».

Период с 25 июля по 8 сентября 1943 г. именуется в итальянской исторической литературе «45 дней». Эти полтора месяца истории Италии характеризуются, с одной стороны, борьбой прогрессивной обществен-ности во главе с коммунистической партией за мир и свободу, за выход из войны и установление в стране демократических порядков, с другой — действиями правительства Бадольо, направленными на подавление прог-рессивных сил, на сохранение господства монархических кругов и моно-полистической буржуазии. В области внутренней политики королев-ское правительство считало главной задачей предотвратить возможные революционные выступления, а во внешней политике — вывести Италию из войны, заключив втайне от Германии сепаратный мир с западными союзниками

26 июля в ряде городов состоялись совместные совещания представи-телей антифашистских партий: коммунистов, социалистов, партии дейст-вия, христианских демократов и либералов. Совещание, которое прошло в Милане, приняло общую программу, направленную на полную ликви-дацию фашизма, наказание фашистских преступников, заключение пере-мирия, восстановление всех гражданских свобод, немедленное освобож-дение всех политических заключенных. Коммунисты призвали трудя-щихся ко всеобщей забастовке. Однако буржуазные партии не поддер-жали этого призыва, а римский Комитет оппозиции, где влияние правых деятелей было особенно сильным, не включил в свой манифест даже тре-бования о перемирии.

Правительство Бадольо с первых дней пребывания у власти сосредо-точило свои усилия на борьбе с антифашистским и антивоенным движе-нием. На встрече с германским военным атташе в Италии Бадольо гово-рил: «К большим задачам нового кабинета, которые были усложнены уходом многих ведущих чиновников, сразу же присоединилась еще одна трудность: в крупных промышленных центрах — Милане, Турине, Болонье, Специи и Ливорно — вспыхнули коммунистические беспорядки. Подавле-ние последних самым суровым образом являлось первейшей и самой важной задачей нового правительства». Бадольо просил поддержки, уверял в преданности и готовности сотрудничать с Германией. Пытаясь напугать опасными последствиями в случае ухода его правительства со сцены, он заявил атташе: «Если это правительство падет, то на смену ему придет большевистское, а это не в наших и не в ваших интересах».

Правительство Бадольо обнародовало циркуляр, в котором говорилось, что любое нарушение общественного порядка будет беспощадно подавлено в самом зародыше и что для подавления народных выступле-ний следует применить вооруженные силы «совершенно так же, как если бы они сражались с неприятелем» . 26 июля в стране было введено осад-ное положение. Запрещались всякие собрания на улицах, войска полу-чили приказ стрелять по толпе.

В то же время правящие круги не могли не считаться с требованиями широких трудящихся масс. Опасаясь, что массы прибегнут к более ради-кальному решению наболевших проблем, правительство пошло на уступ-ки. Оно приняло постановление о роспуске фашистской партии, объявило политическую амнистию и согласилось на восстановление профсоюзных организаций. Вместе с тем им воздвигались бесконечные препятствия на пути практического и последовательного проведения в жизнь своих деклараций. Почти все фашистские руководители оставались на свободе. Под давлением прогрессивной общественности правительство Бадольо 28 июля приказало освободить политических заключенных, но ком-мунисты по-прежнему оставались в тюремных застенках. Это вызвало новую волну забастовок в Турине и Милане. Вскоре удалось добиться освобождения из тюрем почти всех политических заключенных.

Антинародная политика правительства Бадольо встречала благосклонное отношение со стороны правящих кругов западных держав, стремившихся сохранить и утвердить в Италии буржуазно-монархиче-ский режим и не допустить революционных преобразований. Рузвельт в послании Черчиллю от 30 июля писал: «Мы должны вступить в пере-говоры с любым лицом или лицами в Италии, которые наилучшим обра-зом, во-первых, обеспечат разоружение и, во-вторых, предотвратят хаос...». В ответном послании Черчилль уверял президента: «Я буду вести дела с любой итальянской властью, которая способна выполнить обязательства. При этом меня нисколько не страшит, если создастся впечатление, что я признаю Савойскую династию или Бадольо, лишь бы они могли заставить итальянцев делать то, что нам нужно для наших военных целей. Хаос, большевизация или гражданская война, конечно, препятствовали бы достижению этих целей».

Чтобы побудить противника к капитуляции, союзники предприняли бомбардировку городов Италии, а утром 13 августа 409 самолетов совер-шили налет на итальянскую столицу. «Хотя объектами бомбометания, — свидетельствует американский историк М. Дэвис, — являлись железные дороги и аэродромы, разрушению подверглись также жилые дома, церкви и монетный двор. В южной части города, которая состояла главным об-разом из кварталов бедноты, остались сотни убитых». В этот же день союзная авиация бомбила Милан, Турин и Геную.

Правительство Бадольо, заверяя Германию в своей верности, взяло курс на выход из войны. 15 августа 1943 г. для установления тайных контактов с западными державами генерал Дж. Кастеллано, специально прибывший в Мадрид, встретился с английским послом в Испании С. Хо-ром и заявил о готовности присоединиться к англо-американцам, как только они высадятся в континентальной части Италии. 19 августа в Лиссабоне Кастеллано вел переговоры с американским генералом Б. Смитом. Через десять дней он вернулся в Рим с текстом условий перемирия. В ночь на 1 сентября штаб Эйзенхауэра получил ответ итальян-ского правительства с согласием капитулировать на условиях, предъяв-ленных союзниками.

О переговорах и содержании условий перемирия с Италией Черчилль и Рузвельт сообщили Сталину. Однако они только информировали Совет-ское правительство об этом, не пригласили его представителей к рассмот-рению вопросов повестки дня переговоров, а поставили своего союзника перед свершившимися фактами. Несмотря на такие действия союз-ников, Советское правительство, стремясь способствовать быстрейшему выводу Италии из войны, после получения 26 августа условий ее капиту-ляции ответило, что оно уполномочивает генерала Эйзенхауэра подписать их также от имени СССР.

3 сентября представитель правительства Италии Кастеллано, с одной стороны, и начальник штаба союзных сил на Средиземноморском театре Б. Смит, действовавший от имени Объединенных наций, с другой, под-писали соглашение о перемирии, предусматривавшее безоговорочную капитуляцию итальянских вооруженных сил. Обнародование акта капи-туляции откладывалось до того момента, когда союзные войска высадят-ся на юго-западном побережье Апеннинского полуострова.

Страница 6 из 29

Капитуляция Италии

В октябре 1943 г. Москву посетил министр финансов США Дональд Нильсон. Принимали его Сталин и Молотов. Нильсон сказал, что маховик американской экономики раскручивается неимоверно, создавая дополнительные мощности. После окончания войны Америка выйдет в мирный период с экономикой на подъеме. В то же время Россия чрезвычайно нуждается в индустриальной и сельскохозяйственной продукции. Оба советских руководителя это подтвердили. Сталин достал список первостепенно необходимых товаров. Нильсон предложил американские кредиты. Пусть совместная комиссия определит необходимую сумму. Сталин отнесся с исключительным интересом к американским предложениям. Если бы события пошли таким путем, то о «холодной войне» не было бы и речи.

Размышляя над будущим союзнических отношений, генерал Эйзенхауэр в феврале 1943 г. предсказал особую значимость взаимодействия антигитлеровской коалиции в Италии. Время испытания союзнической лояльности наступило 25 июля 1943 г. Большой фашистский совет сместил Муссолини и поставил во главе правительства «победителя Абиссинии» - маршала Пьетро Бадольо, который немедленно послал своих представителей к западным союзникам.

Рузвельт вместе с Розенманом и Шервудом работал в своей летней резиденции Шангри-Ла над очередным радиообращением к стране, когда из Белого дома сообщили о низвержении Муссолини, что привело Рузвельта в эйфорическое состояние. 28 июля 1943 г. Рузвельт выступил с очередным радиообращением к стране. «Первая трещина в блоке стран «оси» - преступный фашистский режим в Италии развалился. Пиратская философия фашистов и нацистов не выдерживает противостояния». Итальянский флот направился из Генуи в североафриканские порты под контроль союзников.

3 сентября 1943 г. западные союзники высадились на итальянском «сапоге», имея в кармане тайное соглашение с Бадольо. При этом в Италии Черчилль и Рузвельт решили поставить третьего партнера по великой антигитлеровской коалиции - Советский Союз в положение стороны, не принимающей непосредственного участия в решении судьбы повергнутого противника.

Сталин поддержал прагматичную линию Вашингтона и Лондона в Италии. Чтобы не осложнять положения своих союзников, он не стал выступать против их совместных действий в этой части Европы. Но его интересовало, как США и Англия намереваются управлять первой освобождаемой страной. У Сталина не было сомнений в том, что СССР имеет полное право занять свое место в Союзной контрольной комиссии по Италии. По мнению Сталина, следовало создать военно-политическую комиссию из представителей Великобритании, Советского Союза и Соединенных Штатов для рассмотрения вопросов, касающихся всех государств, которые пойдут на разрыв отношений с Германией. Черчилль отверг это предложение, представив его вмешательством в чисто западные дела. А ведь подобные действия союзников как раз и переросли довольно скоро «холодную войну». Сталина абсолютно не устраивала та пассивная роль, которую западные союзники предназначали России в ходе итальянского урегулирования. 24 августа он объявил союзникам, что роль пассивного наблюдателя для него неприемлема. В конце июня Черчилль говорил послу Гарриману, что Сталин желает открытия второго фронта в Западной Европе для того, чтобы предотвратить появление американцев и англичан на Балканах.

Черчилль предупреждал Рузвельта в отношении возможностей нежелательной внутренней эволюции Италии: крушение фашистских структур власти может привести к социальному взрыву, к укреплению позиций итальянских коммунистов. В стране образовалась опасная поляризация социальных сил. Черчилль предложил Рузвельту пересмотреть общую стратегию в свете поражения Италии. После взятия Неаполя и Рима следует закрепиться на самом узком месте «сапога» и обратиться к другим фронтам. Одна из альтернатив - Балканы.

Между августом и ноябрем 1943 г. советская сторона выдвинула ряд предложений по формированию Политико-военной комиссии и по проведению в Италии некоторых реформ. Вопрос о союзническом взаимодействии встал в практическую плоскость в ноябре, когда в Союзный совет прибыл заместитель наркома иностранных дел Вышинский вместе с двумя высокопоставленными военными помощниками. Для определения статуса советской стороны западные чиновники из Италии обратились в Вашингтон и Лондон. После внутренних совещаний американская сторона приняла так называемую «британскую формулу». Согласно этой формуле, советское представительство по делам Италии должно было иметь «косметическое значение» в Союзной контрольной комиссии, но должно быть исключено из конкретного процесса управления.

Обмен дипломатическими представительствами между Москвой и Римом в марте 1944 г. с новым итальянским правительством чрезвычайно беспокоил американцев и англичан. Почему Москва решила признать Бадольо? Американская сторона постаралась жестко поставить Бадольо на место. Итальянский премьер может действовать только через Союзную комиссию. Западные союзники также призвали и Москву действовать не через двусторонние межправительственные контакты с итальянским правительством, а через Совещательный комитет. Хотя все знали – и сейчас мы знаем определенно - что советские дипломаты и генералы были поставлены западным игнорированием в самое неловкое положение. СССР едва ли мог проводить свою политику в условиях практического остракизма. И все же Молотов посчитал необходимым информировать Гарримана, что Советское правительство не намерено посредством дипломатического признания вторгаться в дипломатические и внутренние проблемы Италии.

Советская Россия постепенно – после своих колоссальных военных усилий – выходила к своим предвоенным границам, неся на себе ношу боев с 80 процентами вермахта. 4 января советские войска вышли к польской границе, а 2 апреля – к румынской. И именно тогда, нарушившие свое обещание западные державы грубо и беспардонно постарались исключить Россию из итальянской политической палитры. Между сентябрем 1943 г. и мартом 1944 г. Союзная контрольная комиссия была западным рычагом, препятствующим участию крупнейшей континентальной державы в решении судьбы Италии.

Стремление СССР участвовать в обсуждении капитуляции Италии, сколь ни здравым оно выглядело в дальнейшем, тогда было воспринято Рузвельтом как ясное указание на то, что Советский Союз, видя «свет в конце туннеля» после битвы на Орловско-Курской дуге, стал более требовательным членом коалиции и более самоутверждающей себя державой будущего. Несомненно, Черчилль катализировал эти настроения Рузвельта летом 1943 года, когда оба они взяли на себя ответственность за еще одну годичную отсрочку открытия второго фронта.

Во все большей степени Рузвельт ощущал недовольство советского руководства тем, что, принимая на себя основную тяжесть войны, СССР не участвовал в важнейших дипломатических переговорах, на которых американцы и англичане решали в свою пользу вопросы послевоенного устройства. Еще один вопрос вставал во всем объеме. Война началась для СССР вторжением немцев по проторенной дороге, по которой прежде шли французы, поляки, шведы. И даже в самое отчаянное время, в конце 1941 года, советское руководство думало о будущих западных границах страны. Оно обратилось к американскому правительству, которое в свете перл-харборского опыта могло бы понять СССР как жертву агрессии. Прекращение помощи в 1943 г. усилило негативные стороны восприятия союзника. В Москве теперь могли резонно полагать, что американцев и англичан в определенной мере устраивает ослабление России, теряющей цвет нации, мобилизующей последние ресурсы.

Именно тогда, в тревожные дни накануне сражения на Курской дуге, союз дал трещины, сказавшиеся в дальнейшем. Факт отзыва после Литвинова из Вашингтона и отказ от встречи с Рузвельтом говорили о наступившем в Москве разочаровании. Вашингтон и Лондон в своем долгосрочном планировании допустили существенную ошибку. Они довели дело в советско-западных отношениях до той точки, когда идея «четырех полицейских», тесного союза США с СССР, Англией и Китаем оказалась подорванной. Нельзя было - без последствий для себя - оставлять Советский Союз вести войну на истощение в течение полных двух лет, с 1942 по
1944 год. Нельзя было думать о двух-трех миллионах избирателей, игнорируя легитимные нужды безопасности великой державы. Встретить Советскую Армию на советских границах - это стало казаться Черчиллю (и, отчасти, Рузвельту) политически привлекательным.

На фоне советско-американского отчуждения лета 1943 г., когда США копили силы, а СССР сражался за национальное выживание на Курской дуге, американо-английское согласие в атомных делах говорит о строе мыслей западных союзников. Создавался союз, защищенный готовящимся сверхоружием, для осуществления западного варианта послевоенного устройства. Обе стороны наметили стратегию дальнейшего ведения войны против стран «оси». Было решено в начале лета 1944 г. начать вторжение в Западную Европу. Были очерчены контуры итальянской кампании.
На фоне советско-американского отчуждения лета 1943 г., когда англичане и американцы копили и сохраняли силы, а СССР сражался за национальное выживание на Курской дуге, согласие в межатлантических и, прежде всего, атомных делах говорит о строе мыслей Черчилля и Рузвельта.

18 июля 1943 г. Гитлер внезапно предложил Муссолини встретиться на следующий день на севере Италии. 19 июля в 8 ч 30 мин утра дуче прилетел на аэродром Тревизо (в 30 км к северу от Венеции). Встреча с Гитлером состоялась в Вилла Гаджиа. Муссолини в своих воспоминаниях писал: «Переговоры начались почти сразу; на них присутствовали фюрер, я, помощник секретаря Бастианини, послы фон Макензен и Альфрери, начальник итальянского Генштаба Амброзио, маршал Кейтель, генерал Ринтелен, генерал Варлимонт, полковник Монтесемоло и другие менее важные персоны. Фюрер начал свое выступление в 11 часов дня. Он открыл свою речь ясным и систематизированным резюме, в котором говорилось о положении с сырьем и необходимости отстаивать территории, на которых имелись сырьевые запасы. Затем он перешел к вопросу о военно-воздушных силах, их развертывании, нынешних и будущих возможностях. Перейдя к сражению, которое происходило на Сицилии, он пообещал отправку новых пополнений, особенно артиллерии и пехоты.

Выступление фюрера продолжалось уже в течение полутора часов, когда в комнату вошел офицер. Он был взволнован и бледен. Извинившись, он подошел ко мне и сказал: „В настоящий момент Рим подвергается жестокому воздушному налету“. Это известие, о котором я сообщил фюреру и присутствующим, произвело сильное и тяжелое впечатление. Во время продолжившегося выступления фюрера новости о налете на Рим все еще поступали. Затем между мной и Гитлером произошел разговор, во время которого я подчеркнул необходимость оказания дальнейшей помощи Италии. Мы продолжили нашу беседу на обратном пути - в машине, а затем в поезде. Расставаясь с Гитлером, я сказал ему: „У нас общее дело, фюрер!“

В 5 часов самолет фюрера взлетел с аэродрома в Тревизо. Полчаса спустя я отправился в Рим. Еще до того, как мы пролетели над горой Соракте, Рим предстал перед нами окутанным огромной черной тучей. Это поднимался дым от сотен горящих вагонов на железнодорожной станции Литторио. Мастерские аэропорта были разрушены. Летное поле, покрытое воронками от бомб, было выведено из строя. Пролетая над Римом из Литторио в Ченточелле, мы увидели, что налет был сильным и нанесенный ущерб огромным» . Замечу, что бомбардировки жилых кварталов Рима не были ни ошибкой, ни случайностью.

Ряд итальянских генералов через Швейцарию связались с разведками западных стран и вели тайные переговоры о капитуляции Италии.

В королевской семье главной заговорщицей стала жена наследника престола Умберта Мария Жозе Бельгийская, дочь короля Альберта I. Ее родной брат, бельгийской король Леопольд III, стал фактическим пленником немцев. Мария люто ненавидела немцев и в сентябре 1942 г. через Ватикан вступила в контакт с разведками Англии и США. Однако ее свекор Виктор Эммануил колебался.

И вот, чтобы повлиять на короля и население Италии, американские ВВС произвели варварскую бомбардировку Рима, где практически отсутствовали военные объекты. Мало того, значительная часть города принадлежала нейтральному государству Ватикан. Бомбардировка Рима получила название «Кросспойнт». Утром 19 июля город бомбили 362 американских «летающих крепости» Б-17 и Б-24, а во второй половине дня их сменили 300 бомбардировщиков Б-26 и Б-24. Погибло около 3 тысяч мирных жителей, а еще около 6 тысяч получили ранения .

Вернувшись в Рим, Муссолини отправился к Виктору Эммануилу, чтобы доложить ему о встрече с Гитлером. «Я нашел короля хмурым и озабоченным. „Ситуация напряженная, - сказал он. - Так больше продолжаться не может. Сицилия теперь отошла к Западу. Немцы перехитрят нас. Дисциплина в войсках упала. Летчики из Чиампино бежали до самого Веллетри во время налета. Они называют это „рассредоточением“. Я следил за налетом с Вилла Ада, когда пролетело множество самолетов. Но я не думаю, что там было 400 машин, как они утверждают, скорее раза в два меньше. Легенда о Священном городе разрушена. Немцев необходимо поставить перед дилеммой…“

Это составляло суть нашего разговора. Он был последним» .

Руководство фашистской партии во главе с Дино Гранди потребовало от дуче собрать Большой Фашистский Совет, не созываемый с 1939 г. 24 июля Совет был созван, и на нем большинством голосов (12 против 7) была принята резолюция, требовавшая отставки Муссолини и передачи всей исполнительной власти королю.

На следующий день Муссолини был вызван к королю. Если верить Муссолини, Виктор Эммануил сказал: «Мой дорогой дуче, дела обстоят неважно. Италия разваливается на части. Сознательность армии упала до предела. Солдаты больше не хотят сражаться. Альпийские полки распевают песню, в которой есть слова о том, что они больше не хотят воевать за Муссолини… Вы, конечно, не можете строить иллюзий в отношении того, как к вам относятся итальянцы. В настоящий момент вы самый ненавистный человек в Италии. Вы не можете рассчитывать больше чем на одного друга. И у вас действительно остался лишь один друг - это я. Вот почему я говорю вам, что вы не должны опасаться за свою безопасность, о которой я позабочусь. Думаю, что сейчас для руководства больше всего подходит маршал Бадольо. Он начнет формировать правительство экспертов исключительно с административными целями и для продолжения войны. А через шесть месяцев будет видно. Весь Рим уже в курсе резолюции Большого совета, и все ждут перемен» . Король нагло врал. Англо-американцы поставили обязательным условием перемирия с Италией выдачу им Муссолини.

На выходе из королевского дворца Муссолини был арестован. Оттуда его тайно перевезли в казарму карабинеров на окраине города, а потом на корвете «Персефона» доставили на остров Понца, где поселили в небольшом домике в рыбачьем поселке.

26 июля было образовано правительство во главе с 72-летним маршалом Пьетро Бадольо. Напомню, что Бадольо имел титул герцога Аддис-Абебского и в 1936–1937 гг. был вице-королем Эфиопии.

В июле 1943 г. представители итальянского военного командования вступили в Лиссабоне в переговоры с союзниками. Президент Рузвельт колебался, стоит ли иметь дело с заговорщиками, свергнувшими Муссолини. У Черчилля таких сомнений не существовало. В письме к Рузвельту британский премьер открыто заявлял: «Моя позиция заключается в том, что теперь, когда Муссолини и фашисты ушли, я готов взаимодействовать с любой итальянской властью, которая приносит пользу».

В первые дни августа переговоры перенесли из Лиссабона в Сицилию.

27 июля Рузвельт представил итальянскому правительству условия перемирия в случае капитуляции Италии. Эти же условия повторил генерал Эйзенхауэр. 1 августа он предупредил по радио итальянское правительство, что если оно будет тянуть с капитуляцией, то Италия подвергнется интенсивной бомбардировке союзной авиации.

Ведя переговоры с союзниками о капитуляции, Бадольо 28 июля отправил Гитлеру секретную телеграмму, где клялся в верности и обещал продолжать войну.

С 8 по 16 августа 1943 г. британская бомбардировочная авиация произвела массированные ночные налеты на Милан и меньшими силами на Турин и Геную. В Милане было уничтожено и повреждено несколько сотен промышленных предприятий, 59 школ и 40 церквей, полностью разрушено около 1500 жилых зданий, 1700 зданий получили сильные повреждения.

Еще более мощные удары по Италии нанесли американские «летающие крепости».

19 августа 1943 г. союзные ВВС начали опробованные за две недели до этого на Гамбурге круглосуточные бомбардировки городов Италии.

И 3 сентября в городке Кассибле (Сицилия) итальянский генерал Каапеллано подписал условия капитуляции, предъявленные союзниками.

Американское командование запланировало 8 сентября высадить на четырех аэродромах в районе Рима 82-ю воздушно-десантную дивизию. А 3 сентября через Мессинский пролив из Сицилии в район Реджен-ди-Каламбрия высадились две пехотные дивизии из 8-й британской армии. Итальянские войска не оказывали англичанам сопротивления.

На переговорах в Кассибле было достигнуто соглашение о том, что 8 сентября союзное командование и итальянское правительство объявят по радио об общих условиях перемирия. Союзники спешно готовили аэродромы, расположенные в Ливии, Киренаике, на Кипре и в Сицилии, на которые по условиям перемирия должны были прибыть итальянские самолеты.

Утром 8 сентября маршал Бадольо отправил союзникам телеграмму, где утверждал, что «численность немецких войск в Риме и его окрестностях настолько велика, что он не может гарантировать безопасность аэродромов в районе Рима, и, поскольку воздушно-десантная дивизия не может высадиться на них, он не может объявить о перемирии до тех пор, пока не будет успешно завершена высадка морского десанта союзников» .

Союзное командование забеспокоилось, и тогда генерал Эйзенхауэр нарушил условия соглашения с итальянским командованием и сам в 18 ч 30 мин 8 сентября объявил по радио об условиях перемирия. Теперь весь мир ждал подтверждения этому из Рима. И вот в 19 ч 45 мин Бадольо объявил о безоговорочной капитуляции Италии.

А что же делал король?

Престарелый Виктор Эммануил смертельно боялся всех и вся - немцев, итальянских фашистов и коммунистов, а еще больше - американской «военной администрации». И тогда в окружении короля был придуман хитроумный план - отправить короля с семьей и министрами на итальянский остров Маддалена, находящийся вблизи пролива Бонифачо, разделяющего острова Корсика и Сардиния. Остров расположен в 2–3 км от Сардинии и в 18–20 км от Корсики. Таким образом, небольшой курортный город Маддалена должен был стать столицей королевства Италия.

Из военно-морской базы Специя в ночь с 8 на 9 сентября 1943 г. в порт Чивитавеккья, в 50 км от Рима, вышли эсминцы «Вивальди» и «Да Ноли», которые должны были забрать королевское семейство и доставить его на Маддалену.

Кроме того, в Маддалену должны были прибыть основные силы итальянского флота, базировавшегося на Специи. Итальянские военные и придворные рассудили, что король и министры на Маддалене будут недоступны как немцам, так и союзникам. Соответственно, англо-американцам придется признать королевскую власть, чтобы облегчить себе боевые действия на Апеннинском полуострове.

Серьезным препятствием для реализации этого плана было требование союзников, чтобы все боеспособные итальянские корабли немедленно шли на Мальту под контроль англо-американского флота. Но командовавший кораблями в Специи адмирал Карло Бергамини решил обмануть союзников. В 3 часа ночи 9 сентября 1943 г. итальянский флот вышел из военно-морской базы Специя и направился к Мальте. Но на сей раз итальянцы шли не на перехват британского конвоя, а сдаваться союзникам. Италия вышла из войны. Флот состоял из линкоров «Рома», «Витторио Венето», «Италия» (бывший «Литторио», переименован 15 июля 1943 г.); легких крейсеров «Эугениоди Савойя», «Дука д"Аоста», «Дука дельи Абруцци», «Гарибальди», «Монтекукколи», «Реголо» и восьми эсминцев. Причем линкоры были наиболее сильными кораблями итальянского флота, их полное водоизмещение составляло 46 тыс. т каждый.

Вот как об этом дипломатично говорится у официального историка британского Адмиралтейства С. Роскилла: «Вскоре после восхода солнца наш [то есть английский. - А.Ш. ] разведывательный самолет обнаружил итальянские корабли; они следовали предписанным нами курсом. Между тем накануне начальник штаба ВМС Италии адмирал де Кортен намеревался запросить у союзников разрешение следовать с флотом в Маддалену вместо Мальты, потому что в это время итальянское правительство надеялось перебраться на Сардинию. В действительности такого запроса сделано не было, но вполне возможно, что адмиралу Бергамини по телефону сказали, что такой вариант рассматривается союзниками. Поэтому днем 9 сентября итальянский главнокомандующий, видимо по собственной инициативе, изменил курс следования своего флота для прохода между Корсикой и Сардинией, направляясь на Маддалену. Наш разведывательный самолет доложил об изменении курса, и это явилось полной неожиданностью для союзного командования» .

В 15 ч 40 мин 9 сентября флот шел параллельно западному берегу Корсики, и уже показались берега Маддалены. И тут наблюдатели обнаружили одиннадцать самолетов, идущих над эскадрой на высоте около 5 км. Идентифицировать принадлежность самолетов не удалось. Позже командиры кораблей утверждали, что приняли самолеты за английские. Но особого значения это не имело - даже если это и были германские бомбардировщики, вероятность попадания авиабомбы с высоты 5 км в движущийся на большой скорости корабль была ничтожно мала.

Но вдруг в 15 ч 41 мин в палубу линкора «Рома» под углом 15° к нормали, то есть почти вертикально, попала бомба. Корабль получил тяжелые повреждения, но сохранил боеспособность с несколько уменьшившимися запасами плавучести и остойчивости.

Но, увы, этим дело не ограничилось. Ровно через 10 минут вторая бомба и тоже почти по нормали попала в палубу полубака «Ромы» между второй башней главного калибра и носовой 152-мм башней левого борта. Бомба пробила броневые палубы и взорвалась в нижней средней части носового машинного отделения, разрушив броневую защиту погреба артиллерийского боезапаса калибра 152 мм, который сдетонировал. Этот взрыв вызвал, в свою очередь, детонацию погребов боезапаса главного калибра № 2 и № 1. (Всего около 700 т боезапасов.)

Очевидцы наблюдали подброшенную взрывом вверх и вращавшуюся в воздухе башню главного калибра весом 1400 т. Корабль потерял ход, полностью прекратилась подача электроэнергии, район носового машинного отделения и погребов был затоплен, возник сильный пожар. Над носовой частью линкора поднялся столб черного дыма на высоту нескольких сот метров. Корабль получил дифферент на нос и стал медленно погружаться. Несмотря на усилия команды по борьбе за живучесть, в 16 ч 18 мин «Рома» переломился и затонул. Вместе с линкором на дно отправилось 1253 итальянских моряка, включая и адмирала Бергамини.

Второй линкор «Италия» также получил прямое попадание бомбы, но «Италии» повезло - бомба попала в носовую часть линкора, пробила корпус и разорвалась уже в воде. Корабль остался на плаву.

Самолеты улетели, а итальянский флот изменил курс и вместо Маддалены пошел на Мальту. 10 сентября корабли, включая поврежденный линкор «Италия», благополучно дошли до Ла-Валетты.

Получив известие о гибели «Ромы», король напугался и вместо Чивитавеккья бежал из Рима на юг Италии в порт Бриндизи, где и сдался союзникам. Маршал Бадольо и ряд генералов бежали из Рима в порт Пескару, где на корвете «Байонете» переправились в Сицилию.

9 сентября, на рассвете, американская 36-я дивизия и английские 46-я и 56-я пехотные дивизии высадились на побережье между Салерно и Агрополи.

Итальянские ВВС с гораздо меньшим энтузиазмом встретили весть о капитуляции. Лишь около 300 итальянских боевых самолетов перелетели на аэродромы союзников. Всех их союзное командование отправило в Северо-Западную Африку - «от греха подальше».

Между тем уже 8 сентября немецкий главнокомандующий генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг объявил на всей оккупированной итальянской территории военное положение, угрожая смертной казнью за любое действие, квалифицируемое как потенциальный саботаж.

Гитлер узнал о смещении дуче в ночь на 26 июня и уже днем поручил начальнику отдела диверсий зарубежной разведки СД гауптштурмфюреру Скорцени освободить Муссолини. А общую разработку операции проводил командующий парашютно-десантными частями генерал Курт Штудент.

Но где же дуче? Скорцени безрезультатно искал его на острове Маддалена, на небольшом островке у острова Эльда и в ряде других мест.

К этому времени итальянцы перепрятали Муссолини в горнолыжный отель «Кампо императоре», расположенный на вершине горы Гран-Сассо в Абруццких Апеннинах в центральной части Италии. Добраться туда можно было только по единственной подвесной канатной дороге. Отель охранял отряд из двухсот карабинеров, которым было приказано в случае попытки освобождения узника застрелить его. А пока Скорцени искал дуче, германские парашютисты под командованием полковника Вальтера Герике выбросились с парашютами около расположения командного пункта итальянской армии. Им удалось захватить 30 генералов и 150 офицеров. Бадольо, как уже говорилось, едва успел унести ноги.

После нескольких стычек десантники из 2-й парашютной дивизии заняли Рим и разоружили итальянский гарнизон.

Наконец-то Скорцени получил достоверные сведения о местонахождении Муссолини. В отель, где находился дуче, как уже говорилось, можно было попасть лишь по канатной дороге. И тогда Штудент и Скорцени разработали следующий план: 12 сентября 1943 г. в 7 часов утра планеры должны были приземлиться на верхнем плато, а десантники одновременно занять станцию подъемника в долине. Для операции выделили 12 транспортных планеров DFS. 23 °C-1 с аэродромов на юге Франции. Каждый такой планер мог перевозить девять десантников.

Затем Скорцени вместе с лейтенантом Карлом Радлем проработали детали операции, а именно: расстояние, оснащение людей, точки приземления каждого планера. В состав группы вошло 120 человек: Скорцени, его 17 диверсантов, итальянский генерал Солетти, который должен был приказать командиру карабинеров сложить оружие, 90 парашютистов и 12 пилотов. Помимо этого были сформированы еще два отряда. В задачу первого отряда входил захват станции подъемника в долине, а второй отряд должен был освободить семью Муссолини, которую новое правительство держало под домашним арестом.

Позже Муссолини так описывал свое спасение: «Было ровно 2 часа дня, когда я, сидя у открытого окна, увидел, что в сотне метров от здания сел планер. Четыре или пять человек в хаки вышли из него, быстро собрали два пулемета и затем двинулись вперед. Несколько секунд спустя другие планеры сели в непосредственной близости, и люди из них повторили тот же самый маневр. Мне и в голову не приходило, что это могут быть англичане. Для них не было никакой необходимости затевать такое рискованное предприятие, чтобы переправить меня в Салерно. Была объявлена тревога. Все карабинеры и полиция выбежали из ворот „Рефьюдж“ с оружием в руках и приготовились отразить нападение. В это время лейтенант Файола вбежал в мою комнату и строго потребовал: „Закройте окна и сидите тихо“.

Вместо этого я остался у окна и увидел, что подошла еще более многочисленная группа немцев, которая захватила фуникулер, поднялась и сейчас решительно двигалась плотной группой от станционной площади к гостинице» .

Скорцени подошел к Муссолини и сказал: «Дуче, меня послал фюрер. Вы свободны». «Я знал, я был уверен, что мой друг Адольф Гитлер не оставит меня в беде», - ответил Муссолини.

Теперь встал вопрос о том, как эвакуировать дуче. Ехать на автомобиле около 150 км по неконтролируемой немцами территории было рискованно. Первоначально Скорцени планировал вывезти Муссолини на вертолете «Фокке-Ахгелис» Fa.223, но в последний момент тот вышел из строя. Вскоре вертолет разбился в районе Монблана, и оба летчика погибли.

Тогда на маленькое плато недалеко от отеля сел легкий самолет «Физелер-Шторх» («Аист»), пилотируемый капитаном Герлахом - личным летчиком генерала Штудента. Через час «Физелер-Шторх» приземлился на аэродроме Практика-ди-Маре, где их ждали три бомбардировщика Хе-111, доставившие пассажиров в Вену.

Через день Скорцени и Муссолини прибыли в Мюнхен, где дуче встретился со своей семьей. Из Мюнхена Муссолини отправился в ставку фюрера в Восточной Пруссии, где 15 сентября и состоялась встреча обоих вождей.

После переговоров с фюрером Муссолини под германской охраной отправился в Ломбардию. Там в маленьком курортном городке Сало на живописном берегу озера Гарда Муссолини 23 сентября 1945 г. объявил о низложении Савойской династии и основании Социалистической республики Италия. Вскоре Сало стал столицей этой республики. Демагог Муссолини пообещал установить в Италии власть трудящихся и отобрать землю у помещиков.

Поначалу Муссолини собирался созвать Учредительное собрание, но позже решил ограничиться проведением съезда неофашистской партии, который состоялся в Вероне в ноябре 1943 г. Дуче лично не присутствовал на съезде, а лишь направил делегатам письменное послание: «Народ снова с оружием в руках должен сражаться за нашу республику - социальную, то есть фашистскую, в первоначальном значении Революции».

Фашисты пообещали итальянцам созвать после окончания войны Учредительное собрание. Для участия трудящихся в контроле над производством на предприятиях должны быть созданы ассамблеи, которые изберут советы управления из представителей администрации, техников и рабочих. На съезде также обсуждался вопрос об экспроприации необрабатываемой земельной собственности и создании на ней кооперативов. Сроки создания советов управления не указывались, для этого требовался специальный декрет Муссолини. Фактически же вся власть в занятой немцами части Италии принадлежала генерал-фельдмаршалу Альберту Кессельрингу, командующему германскими войсками на Средиземноморском театре военный действий. Все фабрики и заводы находились под контролем немцев, и на них распространялись правила, действовавшие в Германии. Большая часть добываемого сырья и продовольствия отправлялась в рейх. На занятой немцами территории Италии был введена обязательная трудовая повинность, отклонявшихся от которой судил военный трибунал. Тысячи итальянцев принудительно отправлялись на работу в Германию.

Роль Ватикана в событиях 1943–1944 гг. до сих пор окутана тайной. С одной стороны, близкие к Пию XII лица участвовали в заговоре против Муссолини, а с другой - активно сотрудничали с немцами на оккупированной ими территории в Северной и Средней Италии. Чтобы не быть голословным, приведу выдержки из стенографии допроса германского генерал-лейтенанта Рейнера Штагеля, проведенного 25 августа 1945 г. в Москве.

Р. Штагель: «Все важнейшие учреждения, а также дороги и площади в Риме находились под контролем подчиненных мне воинских частей. Имевшие место в Риме акты саботажа и партизанских выступлений в окрестностях города мне удалось быстро подавить с помощью Ватикана.

Вопрос: Расскажите подробно о вашей связи с Ватиканом.

Ответ : 10 сентября 1943 года мне поступило указание из оперативного штаба верховного командования вооруженными силами взять на себя обеспечение безопасности Ватикана. Учитывая большой авторитет римско-католической церкви в Италии, я решил использовать полученный приказ в целях выполнения собственной задачи - подавления движения сопротивления в Риме.

Обменявшись мнениями с германским послом в Ватикане фон Вецзекер , я, по его совету, установил неофициальный контакт с патером Панкрациус - руководителем католического ордена сальваторианцев, по национальности немцем и попросил его информировать меня о возможных трениях между католическим духовенством и подчиненными мне германскими солдатами для принятия соответствующих мер. Во время наших встреч часто присутствовал начальник экономического управления Ватикана, кардинал Канали. Мне без труда удалось убедить обоих священников в том, что подавление „беспорядков“, то есть борьба с итальянскими партизанами, является мероприятием обоюдно выгодным для немецких властей и Ватикана.

В итоге нами было заключено неофициальное устное соглашение, одобренное папой Пием XII, согласно которому германское командование в моем лице обязывалось полностью обеспечивать безопасность Ватикана, выделять охрану для подвоза продовольствия, а также возместить все убытки, причиненные германскими солдатами частной собственности представителей Ватикана. Руководство Ватикана со своей стороны обязывалось соответствующим образом проинструктировать духовенство на местах, дабы оно повлияло на прихожан в целях прекращения сопротивления германским военным властям…

По указанию папского нунция, подчиненные ему священники стали проповедовать в церквях более активную помощь немецким властям и агитировать за отказ от актов диверсий, как неугодных Богу. Кроме того, в целях индивидуальной обработки прихожан, широко использовалась исповедь. Результатом всех этих мероприятий явилось почти полное прекращение актов диверсий в Риме и резкое уменьшение активности партизан» .

Поначалу наступление союзников в Южной Италии развивалось относительно успешно. 1 октября 1943 г. британская 7-я танковая дивизия заняла Неаполь. Теперь у союзников появилась реальная возможность быстрыми темпами победоносно закончить итальянскую кампанию. Немецко-итальянские части отступали по всему фронту. 6 октября американская 5-я армия вышла к реке Вольтурно, а английская 8-я армия подошла к Термоли. Таким образом второй этап наступления союзников в Италии был завершен. Оставалось только осуществить третий этап - захватить Рим.

Однако 10 октября войска генерал-фельдмаршала Кессельринга заняли оборону на «линии Густава», которая представляла собой несколько укрепленных позиций, рассредоточенных в глубину и опиравшихся в восточной части полуострова на реку Сангро, а в западной части - на реку Карильяно. На этой линии фронт стабилизировался до конца января 1944 г.

К началу 1944 г. на «линии Густава» находились 10-я германская армия (девять дивизий, из которых пять пехотных, две танковые и две моторизованные). Для охраны побережья и для борьбы с итальянскими партизанами в Северной Италии дислоцировалась 14-я армия (шесть пехотных и одна моторизованная дивизия). Средняя численность каждой дивизии составляла 8–9 тыс. человек. Для поддержки этой группировки имелось около 400 самолетов.

Англо-американские войска в Италии (5-я американская и 8-я английская армии) были объединены в 15-ю группу армий, в состав которой входили шестнадцать пехотных, две бронетанковые и одна воздушно-десантная дивизия, а также четыре отдельные танковые бригады. Все соединения и части союзников были полностью укомплектованы. Так, английская пехотная дивизия по штатам того времени насчитывала 17 941 человека, а американская пехотная дивизия - 13 412 человек.

Для действий в Италии и прилегающих районах союзники имели около четырех тысяч самолетов, а их военно-морские силы в Средиземном море включали в свой состав более трех тысяч судов различных типов.

Во второй половине января 1944 г. англо-американское командование спланировало крупную десантную операцию на западном побережье Италии недалеко от Рима. Части американской 5-й армии должны были высадиться в двух небольших портах Анцио и Неттуно на западном побережье Италии и захватить Альбанские холмы, что обеспечило бы обход с фланга оборонительных позиций противника в районе Кассино, через который проходили шоссейная и железная дороги в Рим. Тогда появлялась возможность избежать фронтального прорыва союзниками этих позиций, считавшихся неприступными.

Но 2 февраля немцам удалось остановить наступление англо-американцев. А через две недели Кессельринг начал контрнаступление и почти прижал десант к морю.

Спасая десантные силы, союзники начали наступление на «линию Густава». Ожесточенные бои развернулись за господствующие высоты в районе монастыря Монте-Кассино.

На монастырь наступал 6-й американский корпус. Оборону Монте-Кассино держали два батальона 4-й парашютной дивизии. 11 февраля 1944 г. американские 34-я и 326-я (Техасская) дивизии и 4-я индийская дивизия попытались овладеть Кальварио и Кассино в ходе общего штурма. «Они не добились успеха и понесли огромные потери. Достаточно сказать о бойне, которой подвергся весь американский 142-й полк на склонах Монте-Кассино.

Урон, понесенный союзниками в первом сражении, привел к приостановлению боевых действий. В период затишья генерал Александер удовлетворил просьбу генерал-лейтенанта Фрейберга подвергнуть бомбовому удару сам монастырь. 15 февраля 229 бомбардировщиков (включая 142 Боинга В-17) сбросили несколько сотен тонн бомб на древнюю святыню, превратив в руины ее толстые стены. По иронии судьбы, результат вышел прямо противоположным тому, который ожидали союзники, стремившиеся лишить немцев возможности использовать монастырь как оборонительную позицию. Разрушив монастырь, они выдали немцам карт-бланш на превращение руин в объект обороны, что те и сделали, с пользой задействовав многочисленные подземные тоннели и катакомбы. С 15 по 18 февраля 4-я индийская и 2-я новозеландская дивизии предприняли попытку взять монастырскую гору Монте-Кальварио и железнодорожную станцию Кассино, однако встретили яростный отпор, вызвавший большие потери, особенно индийской дивизии, ряды которой на склоне буквально выкосили парашютисты-пулеметчики» .

И вот 15 марта 1944 г. союзники отправили на Монте-Кассино 600 бомбардировщиков, значительную часть которых составляли «Летающие крепости», и сбросили 1400 тонн бомб. Тем не менее германские парашютисты продолжали удерживать Монте-Кассино до 18 мая, а затем отступили к Риму.

Лишь 4 июня союзники вступили в Рим, оставленный без боя немцами. Затем англо-американские войска, преодолевая сопротивление противника, с боя очень медленно начали движение на север и к 25 июля достигли рубежа Анкона - Сансеполькро - река Арно. К середине августа союзники подошли к «Готской линии». В конце августа они начали наступление на центральном участке фронта, прорвали «Готскую линию» (на этом участке глубина ее составляла 4–5 км) и в октябре вышли на рубеж Равенна - Фаэнца - Вергато. Дальнейшее наступление союзников в Италии было прекращено до весны 1945 г.

Примечания:

Роскилл С. Флот и война. М.: Воениздат, 1974. Т. III. с. 169–170.

Муссолини Б. Мемуары 1942–1943. С. 210.

Речь идет о немецком дипломате Эрнсте фон Вайцзеккере.

Так в тексте, речь идет о патере Панкретиусе Пфеффере, руководителе Сальваторианского Ордена Екклезиаста. Патер Панкретиус выступил посредником в организации встречи в мае 1944 г. папы Пия XII с высшим руководителем СС и полиции в Италии обергруппенфюрером СС К. Вольфом, который по приказу рейхсфюрера СС Г. Гиммлера и бригадефюрера СС В. Шелленберга искал возможности установления контактов с союзниками.

Россия. XX век. Документы. Генералы и офицеры вермахта рассказывают… Документы из следственных дел немецких военнопленных 1944–1951. / Составит. В.Г. Макаров, B.C. Христофоров. М.: Международный фонд «Демократия», 2009. С. 395–396.

Макнаб К. Парашютисты III рейха. М.: Эксмо, 2005. С. 117–119.